По секрету всему свету - Ольга Александровна Помыткина

Я почувствовала его тяжелое дыхание. Так мы простояли минуты две, молча, слушая лишь биение наших сердец. Так легко и приятно стало на душе, словно я парила в воздухе.

— Ну что, пойдем дальше или вернемся к гостям? — нарушил он молчание.

— Не хочется возвращаться, — проговорила я, чувствуя неприятную сухость во рту.

— Тогда пойдем на остановку.

— Пойдем.

Мы вышли из дачного поселка и сели на первый попавший нам на глаза автобус, который довез нас до городского парка.

Солнце по-прежнему светило ярко. В парке было людно. Влюбленные пары сидели на скамейках, прижавшись друг к другу, а некоторые и вовсе целовались, не чувствуя при этом стеснение перед другими.

Теперь я была точно уверена, что не одинока. И может быть это ненадолго, и завтра все изменится. Но сегодня я ликую и говорю: спасибо судьбе за такой подарок.

Володя попросил меня рассказать что-нибудь о себе, и я с удовольствием согласилась. А когда он предложил сесть на скамейку и обнял меня, я была на седьмом небе от счастья.

Через два часа мы с ним расстались: он проводил меня до дома и, поцеловав в щечку сказал: «До завтра!»

Лиза вернулась поздно вечером. Мы уже ложились спать, как в дверь позвонили.

— Оля, посмотри сначала в глазок, прежде чем открывать, — крикнула из своей комнаты тетя Нина.

— Хорошо.

На площадке стояла Лиза и показывала язык кому-то в сторону. Я ей открыла.

— Почему так поздно? Мы волнуемся.

— Ай! Все в порядке… Меня Володя проводил… — подвыпившим голоском протянула Лиза.

— Володя? А Миша твой где?

— Козел он, больше никто…

— Понятно. — Я была вне себя от гнева, но постаралась быть спокойной, чтобы не вызвать подозрение. — А ты где Володю нашла?

— А он на Дне рождении был у Миши… Сначала его долго не было, а потом он приехал, — произнесла Лиза и направилась на кухню.

«Значит он все-таки вернулся… Вернулся к Лизе… Все ясно», — обиделась я.

Моя соседка попила воды и пошла в зал, а я, молча, смотрела на нее и пыталась переварить услышанное.

— А теперь — баиньки, я так устала… Завтра тяжелый день, — шептала она сама себе, зевая. — Спокойной ночи всем!

— Спокойной ночи! — сердито произнесла я.

Моя радость длилась недолго, ведь всему приходит конец. И все же он любит эту идиотку Лизу. Но ревность, которая родилась сейчас, душила меня изнутри, не давая уснуть.

Утром я встала раньше Лизы и, не дожидаясь пока она проснется, оделась и вышла на улицу. Настроение равнялось нулю. Живот, привыкший завтракать, стал урчать и просить пищи.

На уроке философии я была рассеянной и плохо слушала учителя, который рассказывал о философе Канте и о его трудах. Но, меня больше всего заботила моя личная жизнь, нежели какой-то там Кант со своими привычками и умозаключениями.

Неожиданно, я повернула голову направо, где сидел Глеб, и увидела, что он смотрит на меня очень внимательно, не сводя глаз. Я даже растерялась. Его взгляд был таким ласковым, что мне захотелось его поцеловать. «Нет, все-таки, мне нравится Глеб… О, боже, я запуталась!» — говорила я про себя.

После колледжа я поехала на тренировку, от результатов которой я и мой тренер остались не довольны.

— У тебя что-то случилось? — спросил Дмитрий Николаевич.

— Да так, неважно себя чувствую, — ответила я.

— Ну тогда, постарайся сегодня хорошо выспаться.

— Ладно.

Не буду же я ему говорить, в чем истинная причина моего недовольства.

В квартире было очень тихо. В зале сидела наряженная Лиза и листала свой модный журнал. Но, когда она увидела меня, то заулыбалась. Эта убийственная улыбка подхалимки возникала тогда, когда ей было от меня что-нибудь нужно. И я не ошиблась.

— Привет! Ты что сейчас будешь делать? — ненавязчиво произнесла она.

— Спать. Мне тренер посоветовал больше спать, — выпалила я грубо.

— А! А я думала ты со мной в кино сходишь.

— В кино?

— Да. Володя купил три билета на 20–00… Комедия — закачаешься.

— Я устала. А почему раньше мне не сказала?

— Он сегодня только купил.

— Я не знаю… Мне не охота. Ну и шли бы вдвоем, зачем вам я нужна.

— Тут такое дело, я вообще-то иду в кино с Кириллом.

— А при чем здесь Володя и я? Ничего не понимаю!?

— Ну, сначала мне позвонил Володя и спросил, пойду ли я в кино, если он купит мне билет. Я сказала, что пойду, если Ольга пойдет с нами… Ну не идти же нам с ним вдвоем, а если узнает Миша, то он Володю побьет. А так, как будто я пошла с вами… Ну, скукота же сидеть в такую погоду дома… Правда?

— Конечно, если у кого-то нет никаких дел, — огрызнулась я.

— А потом мне позвонил Кирилл, мой давний знакомый, и предложил пойти тоже в кино… Я сказала, что мне друзья купили билет на 20–00 ч., и мы там встретимся… Я пройду в зал и, как будто, там встречаю Кирилла… Вы пойдете одни… Только, пожалуйста, не говори ничего Володе.

— Обалдеть, как все запутано… Я, наверно, не пойду…

— Тогда Володины билеты пропадут…

— А если у меня на вечер другие планы, а ты за меня все уже решила…

— Ну, пожалуйста, пожалуйста! — взмолилась Лиза.

— Хорошо, сейчас оденусь, — сказала я и подумала: «Как это у Лизы хорошо получается манипулировать людьми».

— Ура!

К кинотеатру мы подъехали без двадцати минут восьмого. Я глазами стала искать Володю. Возле входа стоял, к нам спиной, какой-то очень худой, как тростинка и высокий юноша. Но, когда он обернулся, я чуть не упала на месте, это был Володя. Очень тоненькие ручки торчали из белой футболки с коротким рукавом, а ремень брюк был сильно затянут. Он едва уступал по толщине человека, сбежавшего с концлагеря. Я не верила своим глазам. Он мило улыбнулся, поздоровался с нами и пошел вперед.

Когда были оторваны билеты и мы прошли в зал, Лиза мне подмигнула и направилась в другую сторону.

— Куда это она? — спросил удивленно Володя.

— Да она сейчас придет… Знакомую увидела.

— Ну, хорошо.

Володя стал очень грустным, и даже, когда было очень смешно, он сидел задумчивым.

— Что-то не так? — спросил он у меня, когда заметил, что я на него изредка поглядываю.

— Все нормально.

И все же, он был каким-то другим.

Лизу мы больше не видели, она, словно, растворилась в зрительном зале.

С Володей мы расстались на остановке, он посадил меня в автобус и помахал рукой. А на лице его была печаль.

Теперь только я поняла, почему Володя старался