Зеркальный принц - Александр Алексеевич Зиборов

Все три грозные обликом воина подошли и встали рядом с северянином. Это были не настоящие люди, а лишь их призрачные подобия. Зато очень натуральные внешне. Каждый заметно выше своего создателя, в коротких плащах, застёгнутых у горла, оставляя видимыми спереди металлические латы. Левая рука каждого лежала на ножнах немалых размеров мечей, оставляя рукоятку свободной для правой руки, которая могла в любой момент их выхватить для схватки. Лица у всех были решительны, суровы, грозны и отбивали желание затеять с ними ссору.

Азван обратился к разбойникам с насмешкой в голосе:

— Вы сами уберётесь с нашего пути или нам с братьями погнать вас пинками? Думаю, даже оружие нам не понадобится. А ну, вон!

Разбойники попятились, развернулись и бросились наутёк, несомненно, изумлённые тем, что они так ошиблись: думали ограбить одинокого путника, а нарвались на группу вооружённых вояк?..

Когда они скрылись с его глаз, Азван удалил созданные им образы, словно растворив их в воздухе, и далее пошёл один.

Пройдя эту улицу и свернув на соседнюю, он встретил вооружённый патруль. Был остановлен и подвергнут допросу. Юноша отвечал, сохраняя на лице уважительное выражение, а ему хотелось смеяться: «Где вы, о бдительные стражи, были, когда мне пришлось иметь дело с разбойниками?..»

Расспросом всё и ограничилось. Стражники отпустили его, и до постоялого двора он добрался уже без помех.

Следующие дни Азван провёл в Занзибаре с неожиданно появившейся у него мыслью, что он скоро покинет город, возможно, и навсегда. Тот останется лишь в его воспоминаниях, как сон. Будет казаться несуществующим.

Теперь он глядел на всё вокруг с иным интересом. Словно другими глазами наблюдал за различными людьми, за их работой и жизнью. Бродил по различным кварталам Занзибара — богатым и не очень. Одни улицы оказывались подметены и чисты, а на других имелось немало грязи. Где-то по обочинам текли чистые ручейки, иные же оказались мутными, а на каких-то улицах их вообще не имелось.

Особенно нравились Азвану базары, где было ему наиболее интересно. Хотя нередко доставляла неудобства давка, настырные попрошайки, а то и воры.

Против последних у него имелось заклинание, потому он своевременно замечал любые посягательства на его кошелёк. Тут же пресекал их, не поднимая шума. Сам же юноша был без надобности, потому они сразу же скрывались с грозных глаз молодого северянина.

Принц понял, что жизнь здесь в своей основе мало чем отличалась от той, что вели жители его родного Азграда. Теми же были заботы, желания, страсти. Схожими оказались проблемы и беды. Да, тут было больше фруктов, овощей, яств, но куда меньше молока, масла и мяса, чем в Руссении. Имелись лепёшки и шербет, но юноша с тоской вспоминал ржаной хлеб и квас, а ещё — квашеную капусту, пироги и баню. Подумал, что дома, вполне вероятно, станет так же вспоминать местные лепёшки и тот же шербет. Почему-то в жизни всегда так — хочется того, чего нет.

Лакомился на базаре пирожками, испечёнными на раскалённых жаркими углями стенках земляной печи. Скромное содержание в них мяса даже не замечалось из-за обилия в начинке лука и сала. Долго вспоминал сценку, когда молодой парень разломил только что купленный пирожок и тут же недовольно скорчил лицо:

— А где мясо? Один лук!

— Как один лук, много лука⁈ — тут же парировал румянолицый продавец.

Окружающие прыснули от смеха. Улыбнулся и Азван. А вот парень промолчал и удалился, весьма недовольный, но поедая на ходу пирожок. Видимо, решил его съесть, раз уже было заплачено, не выбрасывать же! И обилие лука — много лука! — ему не мешало.

Юноша же купил пяток горячих пирожков, прошёл с ними к чайной, возле которой имелись помосты с коврами. Нашёл на одной тахте свободное место и заказал себе чай со сладостями. Ему тут же принесли всё это на небольшом подносе.

Обратил внимание на то, что особенно много людей у самого большого помоста, немало из них не сидели, а стояли. Причину он понял, когда разглядел на тахте средних лет мужчину с чёрной бородой, в руке он держал сетар. Рядом с ним находился подросток. Увидев его, Азван сразу узнал парнишку — это его он увидел у костра среди караванщиков с макушки высокой пальмы, на которой остановился на ночь. И сразу же понял, что мужчина с сетаром — бывший седобородый слепец Гафиз, которого он тогда исцелил. Удивился, насколько молодо бывший слепец выглядел. Прежде он играть на сетаре уже не мог из-за своей немощности, потому только рассказывал истории тихим старческим голосом. Теперь же владел инструментом в полную силу и с высочайшим искусством.

Вот в его умелых руках зазвучал сетар и Гафиз запел полнозвучным голосом, заставив всех внимать дивным словесным узорам рифмосплетённых строк:

— На розах блистанье росы новогодней прекрасно,

Любимая — лучшее творенье господне — прекрасна.

Жалеть ли минувшее, бранить ли его мудрецу?

Забудем вчерашнее! Ведь наше Сегодня — прекрасно…

Последовала небольшая пауза, лишь мелодично подавал звуки сетар, извлекаемые сильными руками музыканта. Затем Гафиз снова запел:

— Мы источник веселья — и скорби рудник.

Мы вместилище скверны — и чистый родник.

Человек, словно в зеркале мир — многолик.

Он ничтожен — и он же безмерно велик!..

Снова была сделана пауза, после неё певец продолжил:

— Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало

Два главных правила запомни для начала:

Ты лучше голодай, чем что попало есть

И лучше будь один, чем вместе с кем попало…

Так Гафиз и пел дальше, делая музыкальные перерывы между четверостишиями:

— И старые, и юные умрут,

Чредой уйдут, побыв недолго тут.

Нам этот мир дается не навеки,

Уйдем и мы, и те, кто вслед придут…

И вот такое:

— Непостоянно все, что в мире есть,

К тому ж изъянов в том, что есть, не счесть.

Считай же сущим все, чего не видишь,

И призрачным все то, что видишь здесь.

Азван съел все пирожки, выпил весь чай, но задерживался, слушая певца. В конце концов решил прослушать ещё одно выступление:

— От безбожья до бога — мгновенье одно.

От нуля до итога — мгновенье одно.

Береги драгоценное это мгновенье:

Жизнь — ни мало ни много — мгновенье одно!

После этого тихо встал, а его место на тахте тут же было занято другим слушателем. Но сразу уйти