Вепрь-3 - Константин Калбанов

— Нешто князюшка настолько неразумен, — имея ввиду именно это, возмутился Смолин.

— Отчего же, разумен. Этот же гонец сейчас спешит в Астрань с повелением капитанам галенов немедля выйти в море разыскать и покарать разбойника, случится надобность, по способности войти в гавань Клузиума и взять пирата на абордаж там, так как отказ возвернуть представителя посольства по чести государя бьет. Да только пустое то. Нет у них способности войти в гавань, перетопят как котят, форты там сильны, опять же в гавани найдутся иные суда, да и не спустят того пираты славенам, учнут такую охоту, что Миролюб не возрадуется. Так что про порт, то пустое, для меня писаное, уверен, что в грамоте к капитанам, по иному расписано.

— Выходит в море он их вышлет, случись повстречать пирата, они его возьмут, нет, возвернутся, потому как пора подошла в Новый Свет путь держать. Но ты ведь знаешь Миролюба, он от своего не отступится.

— Разумеется. Мало того, труп того разбойника к моим ногам бросят, в том сомнений нет, да только Бояна мне не вырвать.

— Смеяну не забирай, — глухо попросил Световид, — С матерью ей все легче будет. Как разрешится с Бояном, тогда и пришлю.

— Добро. Только… Ты бы не сказывал пока. А я до столицы и тогда уж среднего отправлю, не сможет и тут на пути встать князь. Меня как мужа государственного приструнить и сберечь для службы его право, а сына удержать не сможет.

— Торопись.

Да, шанс спасти Бояна еще был, вот только время терять нельзя.

— Дедушка, а чего это батюшка эдак стремглав умчался? Не поздоровался, внука не повидал? Случилось чего?

Смеяна стоит сложив ладошки на груди, понурилась, словно скромница воспитанная, но из под густых бровей на деда устремлен внимательный взгляд полный тревоги. Отец небесный и за что ему это все. Бажен боясь, что не сможет выглядеть спокойно и собрано, решил уехать ни минуты не задерживаясь в доме старинного друга. Вот, молодец! Можно подумать, что ему, Световиду, легче будет смотреть на внучку, держа за пазухой тяжкую весть о суженном. Ох дружище, попомнишь еще этот выверт.

— Деда, чего стряслось-то?

— С чего ты это взяла, внучка?

— А хоть бы с того, что ты внучкой меня величал только когда приласкать, да пожалеть хотел, а так только Смеяной или егозой прозывал.

— Дак, какая же ты теперь егоза, коли сама уж мамка?

— Утром я тоже была матерью и сынок на руках был, однако оставалась, 'как есть егозой'. С Бояном, что?

— С Бояном все слава Богу, — поспешно ответил боярин.

Вот только зря он так поспешил, потому как теперь на него смотрели глаза полные слез, страха и еще Бог ведает чего. Если бы он вздернул бровь, как-нибудь протянул время, возмутился бы неприличествующему обращению к деду, ибо не след надоедать главе рода, то тогда у него был шанс ее обмануть. А так… Она едва смогла сделать шаг в сторону, чтобы не осесть прямо на пол и придерживаясь за стенку тяжело опустилась на лавку.

— Что с ним?

— Смеяна, ты не волнуйся…

— Что с ним? — Чуть не крича, выпалила молодая женщина.

— Ты баба совсем разум потеряла!?

Любимица там или нет, но только одному человеку во всем свете было дозволено поднимать на него голос, да и тот нынче был немощен и лежал пластом в светелке. Радмир за последний год сильно сдал, лекари сказывали, что возможно до конца лета не дотянет.

— Дедушка, миленький, бей меня, колоти, только Отцом небесным заклинаю, не таи от меня ничего, — бросившись на колени и сложив руки в мольбе, стала просить Смеяна.

Вид у нее был в этот момент до того трогательный и беззащитный, а мольба настолько искренняя, что Световид неожиданно для себя поплыл и сам опустился на лавку. Плохая весть, хуже некуда, но скрывать от внучки ее он больше не мог. Ох Бажен, попомнишь еще.

— Беда с ладой твоей, голубка.

— Жив?

— Лучше бы помер.

— Деда, не томи, мне ить так только хуже.

— Пират клузиумский взял корабль с посольством на абордаж, да пленил все посольство. Потребовал выкуп. Миролюб выкуп уплатил, разбойник всех и отпустил. Всех кроме Бояна, коий во время абордажа зарубил его сына единственного. Он за него хочет отдельный выкуп получить, гораздо больший, вот свекр твой и везет тот выкуп, — решил все же схитрить боярин.

Вот только не вязалось, что-то. Коли так, то отчего же Бажену не повидаться с невесткой и с внуком не потетешкаться. Оно, потеря большая получается, но жизнь кровиночки всяко дороже, это она уж теперь знала точно, сама мать. Опять же и Радмира не навестил, а это прямое неуважение к роду Смолиных. Поэтому в Световида уперся требовательный взгляд внучки, мол начал, так сказывай все до конца. Но тот как видно решил придерживаться именно этой версии.

— Деда, коли скрыл что, коли не всю правду сказал, то век не забуду и нога моя порог дома твоего не переступит. Под забором помирать буду, а руку твою не приму, — вся в отца, сказала как отрезала.

— Ну, там еще заковыка есть. Раненый он и тяжко, и в цепях его держат, помереть может, — решил все же подстраховаться Смолин.

— Не все сказываешь, деда, — уверено прошептала она. — Свекр он ведь с тобой в молодости полки водил и храбрости в нем в достатке, но встретиться со мной не возжелал, — а вот теперь голос тверд, хотя в глазах все еще слезы стоят. Как есть в отца.

— Ну чего ты хочешь от меня, ить все сказал?

— Правду, деда. Всю как есть правду. Ведь не в злате дело, так?

— Бажен предложил тому пирату цену, только тот возжелал излечить Бояна, чтобы мученической смерти придать, — все же сдался Световид.

— Отец небесный, спаси и сохрани.

— Бажен направился в Астрань, с боевыми холопами, чтобы нанять корабль и извести разбойника, да только Великий князь развернул его обратно. Он теперь среднего хочет отправить, так что не все потеряно. Молись внучка, Отец небесный не попустит.

Внучка ушла, неся в себе тяжкий груз, вот только Световиду от того, что он все рассказал внучке легче ничуть не стало. Он искренне и все сердцем ее любил, вот только как помочь не знал. Оставить свой пост и отправиться в дальний путь он не мог, Бажен вынужден вернуться в столицу, возможно он отправит гонца к сыну, но время уходило немилосердно, рисковать своими детьми Смолин не хотел, ить это море, а там все иначе. Да даже возжелай он кого отправить, бесполезно, младшие далеко, Градимир тоже на службе. В конце концов он не готов рисковать своими сыновьями ради спасения зятя.

Как всегда в трудные минуты он сам того не осознавая направился к отцу. Понятно, что тот немощен и даже подняться не может, вот только о том, он вспомнил лишь когда переступил порог светелки и увидел лежащего на полатях отца, укрытого медвежьей шкурой.