Больше, чем любовь - Татьяна Осипцова

Наталья сообщила, что с сегодняшнего дня для всех отсчитывается испытательный срок – один месяц. За это время она поймет, кто на что способен, и определит, сколько единиц штата необходимо их швейному цеху. Объяснила, что вместо ателье теперь будет арендное предприятие – швейный цех; вместо приема заказов – пошив готовых изделий. Шитье верхней одежды на заказ пока приостанавливается.

Одна из закройщиц стала возражать. Как это, без заказов?

– Сколько вы их приняли за предыдущий месяц? Я посмотрела – сорок один. У меня перед глазами цифры прибыли. Не буду вас утомлять, только скажу, что полученная сумма едва покрывает коммунальные и амортизационные расходы. На вашу зарплату остаются сущие копейки. Бухгалтер подтвердит мои слова.

Пожилая бухгалтерша согласно закивала.

– Запомните, – произнесла Наташа с нажимом, – с сегодняшнего дня мы самостоятельное предприятие, и управление бытового обслуживания больше не будет платить нам зарплату и латать дыры в нашем хозяйстве.

– Это хозрасчет, что ли? – спросил кто-то.

– Вроде того, – Наташа решила не вдаваться в подробности, чтобы не превращать собрание в базар. – Итак, вас здесь двадцать шесть человек. Кто не согласен с тем, что его заработок полностью будет зависеть от конечного результата, то есть от продажи готового изделия, может подавать заявления об уходе сразу. Это избавит коллектив от вынужденных сокращений. А сокращение штата будет обязательно, по истечении испытательного срока.

Про себя Наташа решила, что первый кандидат на увольнение – сварливая Мария Павловна. Склочница в коллективе явно не ко двору.

– И еще, – сказала она в заключение, – я буду в течение месяца по очереди вызывать вас к себе. Прошу не распространяться о содержании этих бесед. От этого будет зависеть, сработаемся ли мы с вами. Мне бы хотелось собрать вокруг себя единомышленников, а не сплетниц. Несколько человек из присутствующих уже работали со мной, они составят костяк нашего небольшого коллектива, надеюсь, и остальные будут стараться работать столь же эффективно.

По окончании собрания Наташа прошла в кабинет заведующей, который с этого дня могла называть своим. Для начала уселась перебрать бумаги, соображая, что надо сдать в управление, а что просто выбросить.

Впереди у нее было немало дел. На этой неделе Сергей обещал оформить ателье как арендное предприятие. Он сказал, что так легче будет перейти к частной форме собственности и этим он займется в ближайшие месяцы. Она уже решила, что надо продать лишнее оборудование и закупить необходимое для цеха и магазина.

Людка носится по складам, ищет материалы и фурнитуру, собирается с Андреем в Польшу прокатиться – там, говорят, можно довольно дешево это купить. Подруга станет заместителем заведующей и будет вести бухгалтерию. Прежнюю бухгалтершу придется уволить – тетка пожилая, уже пенсионерка, привыкла работать по старинке. В новые условия она явно не впишется.

За последние месяцы Наталья стала иначе смотреть на увольнения и сокращения своих работников. Конечно, были среди них женщины, с которыми жалко расставаться, таких она предупреждала, что при первой же вакансии свяжется с ними. Похоже, скоро такие вакансии откроются. Например, она точно решила, что одну из закройщиц уволит, про пару портних тоже знала, что они вороваты, вечно таскали с работы нитки, швейные иглы, подклад, ватин – все, что можно было. И в течение месяца наверняка выявятся те, кто не умеет качественно работать.

Пару собеседований Наташа провела буквально через час. Первой была приемщица. Наташа сказала ей, что, поскольку заказы больше приниматься не будут, в услугах приемщиц их швейный цех не нуждается.

– Если хотите, можете работать в магазине продавщицей, – предложила она, – только предупреждаю – работа целый день на ногах и постоянно с улыбкой к покупателю. Мы должны завоевывать репутацию. За невежливое обращение буду увольнять.

Наташа говорила так специально, понимая, что обе пожилые приемщицы, неопрятные полные тетки, для работы продавщицами не подходят. В круг их прежних обязанностей входило выписать десяток-другой квитанций в день, и то они умудрялись нахамить клиентам. Таково уж обычное свойство ненавязчивого советского сервиса.

Возмущенно пыхтя, говоря, что за прилавком сроду не стояла и стоять не будет, приемщица тут же написала заявление об уходе. Когда она вышла, Наташа облегченно вздохнула.

Следующей была несимпатичная закройщица Губарева. Однажды, когда еще работала в ателье уборщицей, Наташа нашла отрез подкладочного шелка, спрятанный в углу за рабочим столом Губаревой. Она никому не сказала о находке, но видно, закройщица заметила, что сверток трогали, и после долго косилась на Наташу, бормотала, мол, кто-то лезет, куда не просят.

Сейчас Наталья прямо заявила этой даме, что не хочет иметь в своем коллективе нечистых на руку работников. Зная склочный характер своей собеседницы, она посоветовала уйти молча, в противном случае вынуждена будет рассказать всем о том случае с шелком.

– Эко чудо? Ну, сэкономила немного. Все несут, одна я, что ли? – огрызнулась Губарева.

– У меня несуны работать не будут, – спокойно ответила новая заведующая и протянула ей лист бумаги. – Пишите заявление. И предупреждаю: жаловаться в управление бытового обслуживания бесполезно. С сегодняшнего дня у нас самостоятельное арендное предприятие, и я его руководитель.

Закройщица с возмущенным видом принялась писать.

– Сегодня десятое, поставьте дату – двадцать пятое, и можете на работу больше не выходить. Расчет по среднему заработку получите в следующую пятницу, и документы тоже.

Вечером, ложась спать, Наташа перебирала в памяти свой первый день в новой должности, продумывала беседы с теми, кого вызовет завтра. Кровь из носу, но к лету ее пошивочный цех и магазин должны заработать в полную силу.

Из-за мыслей о работе она долго ворочалась, не могла заснуть. Наконец не выдержала, прошлепала на кухню и выпила пару рюмок коньяка вместо снотворного.

В пятницу вечером она задержалась на работе, подводя итоги первой недели работы и намечая в блокноте план на следующую. Она еще с институтских времен привыкла делать такие записи. Очень наглядно: вычеркиваешь сделанное и сразу видишь, что осталось.

В помещении ателье было пусто. Людка ушла полчаса назад, в восемь.

Задребезжал телефон, она сняла трубку.

– Привет, мой ангел, – услышала она любимый голос. – Я только что вернулся из первопрестольной, и вот звоню.