Византия и Московская Русь - Иоанн Мейендорф

Когда Пимен и его спутники спускались по Дону, их задержали в Тане (Азов) генуэзцы («фрязе»), потребовавшие от митрополита уплаты долгов. Этими деньгами, вероятно, оплачивалось еще его посвящение в 1380 году, а может быть и по каким–то другим поводам московская «великорусская партия» одалживалась у генуэзцев. [678] Генуэзцы забрали у Пимена много денег («довольну мзду приемше») и отпустили его. Именно во время пребывания в Азове кончился временный союз Пимена с Феодором Ростовским: последний был схвачен и брошен в генуэзскую тюрьму, а его имущество конфисковано. [679] Не желая более поддерживать Пимена, Феодор сумел независимо от него достичь Константинополя и присоединился к партии Киприана.

Пимен переплыл Черное море и остановился в Синопе; в конце мая 1389 года он наконец добрался до окрестностей Константинополя. От посланных в город Пимен узнал, что патриарх Антоний решительно отказывается отменять акт о низложении, принятый в конце 1387 года Нилом и подтвержденный в феврале 1389 г. [680] Пимен, несмотря на безнадежное, казалось бы, положение, не отчаивался: он остался в подвластной туркам Астрабике, а затем перебрался в Халкидон. Турки и генуэзцы относились к нему благосклонно. Он, должно быть, надеялся на коренные политические перемены в Константинополе: так как в июне 1389 года сербы были разгромлены на Косовом поле, то реальным становился и скорый захват самого Константинополя. Кроме того, Пимен мог знать, что турки и генуэзцы готовятся вновь свергнуть престарелого императора Иоанна V и посадить на трон его внука Иоанна VII, сына Андроника IV. Это действительно произошло в апреле 1390 года, за чем последовало непродолжительное патриаршество низложенного ранее Макария, который в 1376–1379 годах поддерживал идею создания отдельной митрополии «Великой Руси». [681] Все эти события подробно описаны монахом Игнатием, который пробыл в Византии до весны 1390 года.

Однако Пимен этой весны уже не увидел. Он через посредство епископа Михаила Смоленского тщетно искал справедливости у патриарха Антония, трижды, как требует канон в случаях низложения, вызывался в синод, причем обвинителями выступали Киприан и Феодор. Пимен отказался явиться на суд и опять был низложен заочно. [682] В сентябре 1389 года Пимен умер в Халкидоне, находясь, очевидно, в состоянии психологической депрессии. Его похоронили в Галате, оплоте генуэзцев, где в 1380 году погребли также и Михаила–Митяя. [683] Проживи он чуть дольше, патриарх Макарий, вполне возможно, восстановил бы его на митрополичьем престоле. Чем же, пока совершались эти бурные события, занимался митрополит Киприан?

Мы помним, что его вызвали в Константинополь и он прибыл туда вместе с двумя греческими митрополитами (Матвеем Адрианопольским и Никандром Ганским) осенью 1385 года. Патриарх Нил намеревался судить и его, возможно, за то, что в 1381 году Киприан занял митрополичью кафедру в Москве. Но Нил и его синод бесконечно оттягивали решение, может быть, из–за того, что и у Пимена, и у Киприана имелись сильные покровители. На стороне Пимена были Дмитрий Донской, Золотая Орда, генуэзцы и турки. Киприан, по–видимому, пользовался расположением императора Иоанна V, вернувшегося на склоне лет к взглядам, которые ранее проповедовал его тесть Иоанн Кантакузин и патриарх Филофей. Его сын Андроник IV и внук Иоанн VII в борьбе с ним прибегали к поддержке генуэзцев, которых в прошлом сам он использовал против Кантакузина. Поэтому неизбежно было старому императору искать поддержки у венецианцев и утешения в прочных установлениях православной церкви. Его путешествие в Рим в 1369–1370 гг. и обращение в латинскую веру теперь были замечательным образом совершенно забыты. Покровительство императора, оказываемое Киприану, объясняет, возможно, не только долгую пассивность патриарха Нила и его синода в 1385–1388 гг., но и то, что Киприан присутствовал на патриарших синодах в качестве «митрополита Русского». [684] Киприан жил в Студийском монастыре, где имелась богатейшая библиотека греческих и славянских рукописей, которая могла удовлетворить потребность в умственной деятельности. Если Киприан назывался митрополитом «Русским», то значит после смерти Алексия он считал себя — в силу решения патриарха Филофея — законным его преемником. Это показывает и автограф Киприана на «Лествипе» преп. Иоанна Лествичника, славянский перевод которой он собственноручно переписал: «В лето 6895 (1387), 24 апреля, настоящую книгу закончил в Студийском монастыре Киприан, смиренный митрополит Киевский и всея Руси». [685] После того, как 29 мая 1387 года Киприан кончил свою работу, император Иоанн V официально предложил синоду отложить каноническое разбирательство его дела на год, чтобы митрополит мог выполнить для императора одно дипломатическое поручение. Синод единодушно принял предложение, с условием, что Киприан воздержится от вмешательства в церковные дела «Великой Руси». [686] Это решение ясно показывает, что Киприан, даже находясь под судом, сохранял прекрасные отношения со двором Иоанна V и все еще претендовал на управление всей Русью, хотя эту претензию и нельзя было удовлетворить, потому что великий князь Дмитрий Иванович поддерживал Пимена. Что до дипломатической миссии, порученной Киприану, то можно предположить, что она была связана с династическим союзом Польши и Литвы, который был заключен в 1386 году и определял будущее положение православной церкви в западных областях Руси. [687]

Киприан вернулся в Византию, когда патриарх Нил уже умер (1 февраля 1388 года). [688] В январе 1389 года на долго пустовавший престол был возведен Антоний — человек, преданный старой идеологии имперского единства, друг Иоанна V. [689] Один из первых актов патриарха Антония (февраль 1389 года) подтверждал права Киприана на митрополию «Киевскую и всея Руси» (т. е. снимал с него все обвинения) и низлагал Пимена. Все предыдущие постановления патриархата, которые шли вразрез с линией Киприана, были либо признаны незаконными (как принятые при низложенном χρηματίσαντο? — патриархе Макарии), либо отменены, потому что русские послы в 1379–1380 гг., при поставлении Пимена, как предполагалось, ввели патриарха Нила в заблуждение. [690] Императору Иоанну V воздавались соответствующие почести за неожиданно обнаруженную им преданность идее единства русской митрополии и поддержку, оказанную Киприану. («Этим прежде всего озабочен высочайший и святой мой самодержец, оберегатель и защитник права и пользы»).

Впрочем, в феврале 1389 года на пути Киприана все еще стояли существенные препятствия: противодействие Дмитрия Донского и пребывание в Москве Пимена. Вскоре эти препятствия исчезли: 19 мая 1389 года умер Дмитрий, а в сентябре того же года — Пимен. [691] Русские епископы и духовенство, сопровождавшие Пимена в Константинополь, перешли на сторону Киприана. Вопрос о законности епископских посвящений, произведенных Пименом после отлучения патриархом Нилом, не поднимался — даже в случае с Феодором Ростовским. Другой ставленник Пимена — Евфросин Суздальский — получил подтверждение привилегий, дарованных его несчастливому предшественнику и духовному наставнику Дионисию: ему был пожалован титул архиепископа, а в состав епархии включены Нижний Новгород и Городец. [692]

1 октября 1389 года Киприан, наконец, выехал в Россию, предварительно щедро одарив византийских чиновников. [693] Восточным путем, через подвластные татарам земли, он не поехал, а выбрал путь через Белгород (Аккерман) и Киев. В 1390 году, в третье воскресенье Великого поста (6 марта), он прибыл в Москву. Летопись следующим образом описывает это событие: «В лето 6898 (1390) прииде Киприан митрополит из Царяграда на Русь, а с ним вкупе приидоста два митрополита Гречина», Матвей Адрианопольский и Никандр Ганский, [694] а с ними Феодор, архиепископ Ростовский, Евфросин епископ Суздальский, Михаил епископ Смоленский, Исаакий, епископ Черниговский, Иеремия Грек, епископ Рязанский. «Киприан на Москву прииде из Киева на свою митрополию в великое говение на средокрестнои недели», т. е. в Крестопоклонное воскресенье великого поста. «Князь же великий Василеи Дмитриевич срете его с своею материю с княгинею с великою, и с братиею, и з бояры, и со всеми христианы»… [695]

Не приходится, кажется, сомневаться в том, что в 1390 году Киприан смог обеспечить себе практически единодушное признание, в том числе со стороны бывших друзей Пимена. На примере Феодора Ростовского мы видели, что принципы канонической икономии позволили признать все поставления, совершенные Пименом в момент формального отлучения. Впечатляющая ученость Киприана, его интеллектуальные и дипломатические дарования, близость к монашеству и великому Сергию Радонежскому — все это выгодно отличало его от Михаила–Митяя и Пимена, которых великий князь Дмитрий Иванович пытался поставить во главе отдельной «митрополии Великой Руси». При Киприане произошло воссоединение митрополии Киевской и всея Руси, и вскоре в нее вновь вошли отдаленные галицкие епархии. Будучи личностью сильной, Киприан (по крайней мере, в течение некоторого времени) продолжал служить идее «византийского содружества». Однако радикальные религиозно–политические сдвиги, которые в 1386 году произошли в литовских землях, существенно изменили условия управления митрополией «всея Руси» и создали почву для напряженности в будущем.