Али-Баба и сорок разбойниц - Дарья Донцова

– Присмотритесь к Сонюшке, – пела Ираида Сергеевна, – блестящая невеста. Высшее образование имеет, кандидатскую защитила, родом из очень достойной семьи. Но она сирота! Тещи у вас не будет! Это просто сказочный вариант. Правда, у Сонечки есть сводный брат, и, несмотря на неполное родство, он обожает ее, но вы быстро найдете с ним общий язык.

Я слушал Ираиду Сергеевну. Еще пять минут, и она притащит мне бумагу, чтобы господин Подушкин написал заявление в загс. Главврачу очень хочется заполучить поближе к себе племянника Аристарха Владиленовича. Или у нее иная цель?

– Сонюшка – моя ближайшая родственница, – закончила Ираида Сергеевна, – дочь моей безвременно умершей сестры. Я считаю Сонечку родным ребенком…

Все понятно, тут целый клубок причин. Желание пристроить племянницу замуж и породниться с самим Аристархом Владиленовичем.

Чувствуя себя мышью, угодившей в когти к орлу, я кивал головой, надеясь, что главврач вспомнит о своих профессиональных обязанностях и уйдет в кабинет. Но Ираида Сергеевна отпустила меня лишь после того, как в холле возникла Соня.

Мы вышли во двор.

– Глупо ехать утром на двух машинах, – улыбнулась Соня, – если вас не смущает женщина за рулем, давайте в мою сядем.

– Лучше я буду шофером.

Сонечка засмеялась:

– Считаете баб за рулем мартышками?

– Упаси бог, – галантно возразил я, – многие дамы управляются с автомобилем не так уж и плохо, просто мне лестно исполнить при вас роль водителя.

– Если проедем пару километров по шоссе в направлении области, то найдем там дневной ресторанчик, – сообщила моя спутница.

Поговорка «Послушай, что скажет женщина, и делай наоборот» в большинстве случаев оказывается правильной. Но трактир «Трасса» выглядел вполне пристойно, а меню поражало разнообразием.

Когда официант принес закуски, я вздохнул:

– Честно говоря, я испугался, увидев на «пешке» кровь.

Соня засмеялась:

– Это краска.

– Потом, конечно, я сообразил. Но вначале испытал страх. Зачем вы играете в смерть?

Сонечка порылась вилкой в салате.

– Что за идиотская манера во все класть орехи? Лично я их терпеть не могу. А в отношении смерти… Почти все наши пациенты полны страхов, вот таким образом мы их изживаем. Проигрываем ситуации убийства, и постепенно фобии уходят. Вы же психолог и должны знать, что этот метод придуман не мной. Иван Павлович, помнится, вы говорили, будто работаете секретарем в фонде «Милосердие», как же вы трансформировались в душеведа?

Я ждал, что она задаст этот вопрос, поэтому спокойно ответил:

– Образование я имею психологическое. В «Милосердии» работал временно и, как только представилась возможность, мигом удрал.

– А-а, – протянула Соня, повернула голову и радостно воскликнула: – Дрюша! Ты тут!

Сидевший спиной ко мне за соседним столиком парень повернулся, и я мгновенно узнал Андрея Павловича, того самого, к которому меня привез Кирилл. Брови Андрея поползли вверх:

– Соня! Ты с кем?

– Дрюша! – радостно воскликнула она и рассказала историю нашего знакомства.

Спустя несколько секунд мне стало понятно, что Андрей – сводный брат Сони.

– Вы меня не узнаете? – улыбнулся я.

Андрей вежливо покачал головой:

– Извините, нет.

– Помните Кирилла? Несчастного сумасшедшего?

Лоб Андрея разгладился:

– Бог мой, конечно, то-то ваше лицо показалось мне знакомым! Какими судьбами?

– Иван Павлович – племянник Аристарха Владиленовича, – принялась объяснять Соня, – родственник Подвойского, того самого, у которого Марина в аспирантках.

– Да ну? – восхитился Андрей. – Мир тесен! Пройдемте в отдельный кабинет, там нам никто не помешает.

Мы начали мирно болтать, потом Андрей пошел в туалет и застрял там на четверть часа. Когда он вернулся, я спросил:

– Но зачем вы продали дом?

– Кто? Я?

– Да.

– С чего вы решили, что я его продал?

– Так охранник ваш сказал, – начал я излагать историю.

– Вот идиот, – покачал головой Андрей, – я просто уехал за границу, отдохнуть решил, прислугу в отпуск отправил. А этот дуболом на воротах все по-своему понял. Что с ним делать, ума не приложу! Надо выгнать, да рука не поднимается! Жаль кретина. И оставить нельзя, постоянно все путает.

Я улыбнулся. Вот и Нора тоже до зубовного скрежета злится на домработницу Ленку, а дать ей расчет не способна.

Мы спокойно доели суп, мясо и заказали десерт. Андрей внезапно встал.

– Простите, я принесу из машины сигареты, очень хочется курить.

Мы прождали его минут десять. И за это время я сгреб в кучу все вопросы, которые сейчас задам Андрею Павловичу. К сожалению, нет возможности проконсультироваться с Норой. Может, пойти в туалет и оттуда позвонить хозяйке?

Я кашлянул:

– Простите, Сонечка, я отойду на секундочку.

– Конечно, Иван Павлович, – разрешила она, – вам заказать сладкое?

– Только кофе, – попросил я и отправился в сортир.

Услыхав мое сообщение, Нора воскликнула:

– Ваня, ты немедленно едешь домой!

– Но я еще не поговорил с Катей Коротковой, хотел это сделать после обеда…

– Немедленно сюда!

– Ладно сейчас только попью кофе.

– Нет, ты идешь на выход, не возвращаясь в зал.

– Но, Нора…

– Иван Павлович! Следуй незамедлительно к машине, бегом!

– Элеонора…

– Ваня! Ты кретин! – заорала хозяйка. – Мозгов у тебя как у курицы, поэтому слушай умного человека, живо сюда!

– Но…

– Ты мне надоел, – рявкнула хозяйка, – позволь напомнить, что ты получаешь от меня деньги, я плачу тебе за послушание, причем очень хорошо. Я голова, ты ноги. С каких это пор нижние конечности обзавелись собственным мозгом? А ну, шагом марш домой. Ваня, ты дебил! Увидел хорошенькую прошмандовку и растекся сопливой лужей. Жду в течение часа, иначе выставлю твои вещи за порог!

Я молча выслушал отповедь. Внезапно со дна души поднялась черная волна и ударила в голову. Руки мои мелко затряслись, спина вспотела. Первый раз в жизни умение владеть собой отказало мне.

Я швырнул трубку на пол и наступил на нее ботинком. Раздался хруст. Средство мобильной связи превратилось в неаппетитную кучку пластмассовых обломков. Хватит! Накушался по самые брови. Что дает право Норе разговаривать со мной в подобном тоне?! Зарплата? Она пугает меня увольнением? Хорошо! Пусть выбрасывает чемодан секретаря за дверь. До сегодняшнего дня я, услыхав об отставке, пугался и прогибался, но больше не стану унижаться.

Значит, перееду к Николетте, вернусь в свою старую детскую комнату и заживу там. Естественно, жизнь моя превратится в кошмар. Маменька более не сможет ездить на курорты и шлендрать по магазинам. Но почему я должен потакать ее капризам? Почему считаю своим долгом служить старухам?

Ощущая себя Прометеем, который, разорвав сковывающие его цепи, свернул шею мерзкому орлу, клюющему его печень, я посмотрел на обломки сотового и внезапно почувствовал невероятное облегчение и полнейшее спокойствие.

Я более не обязан слушаться Нору. В моей душе произошел атомный взрыв, и теперь там выжженная пустыня, где не растут цветы воспитания. Но я интеллигентный человек. Поэтому сейчас спокойно вернусь в зал, выпью кофе, поболтаю чуть-чуть с очаровательной Сонечкой и милейшим Андреем Павловичем, потом доставлю девушку в «Голубое солнце» и признаюсь Ираиде Сергеевне в том, что я вовсе не племянник Аристарха Владиленовича. Главврач не сделала мне ничего плохого, и не следует водить ее за нос, ведь Ираида Сергеевна искренне надеется, что я окажу протекцию ее сыну.

Когда я вернулся в зал, Андрей уже сидел за столом. Соня улыбнулась мне:

– Кофе подали.

– Чудесно! – воскликнул я и, одним глотком опустошив крохотную чашечку, предложил: – Может, еще мороженое?

– Гулять так гулять, – закивал Андрей, – ванильное, с цукатами!

– Мне лучше шоколадное, – перебила его Соня.

Я хотел было признаться в любви к лимонному шербету, открыт рот и понял, что язык мне не подчиняется.

– Что с вами? – испуганно воскликнула Соня.

Я попытался улыбнуться, но тут стол стремительно прыгнул на меня, и наступила тишина.

Глава 31

Первым, что я увидел перед собой, было лицо незнакомого, толстого мужчины.

– Он открыл глаза, – сказал он.

– Как вас зовут? – донеслось из темноты.

Я понял, что вопрос относится ко мне, хотел пошевелить языком, потерпел неудачу и снова провалился в темноту.

Следующий раз мои глаза открылись от яркого света. Я поморщился. Некто в белом светил мне в лицо фонариком.

– Не стоит пугаться, – сообщил некто, – так и должно быть.

– Если он умрет, – перебил его голос Норы, – от вашей больницы останется котлован, я лично взорву все к едреной матери!

Внезапно мне стало смешно. Нора способна в момент злости разнести любое сооружение на атомы.

– Ванечка, – завопила хозяйка, – ты!..

И я снова отчалил в темноту. Затем период бодрствования стал дольше, до меня дошло, что я нахожусь в клинике, и наконец настал момент, когда Нора, вкатившись на кресле в палату, воскликнула: