Заговор, которого не было... - Георгий Миронов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это уже мои проблемы, братан. А твоя проблема — бей в висок, чтоб дух вон. Сумеешь?
—Дурное дело нехитрое.
— Э, нет, дурное-то как раз и хитрое.
— Тачку куда ставить будем?
— Опять погоним на Кавказ. Там платят лучше, там и концы в воду.
— До Кавказа еще дойти надо, если своим ходом. А ну как попадемся? — засомневался Дробов.
— Тебе чего бояться? Может, в твоей психушке тебе отпуск за свой счет не дадут?
— Дадут. У нас работа вредная. Дадут.
— Или ты, братан, боишься ментам в лапы попасть?
— А что? Если возьмут, старый срок дадут и новый прибавят.
— Не боись, я тебе ксивы мировые выправил. Ни один мент не раскусит.
Вене было чего бояться... Если у Романа и Сереги срока были на зоне отпаханы, у него, у Веньки, срочок на шее висел... По глупости вышло. А иначе и не могло быть. Ума у него с детства не было.
Смерть бомжам и «голубым»
В те месяцы, когда писалась эта книга, в Москве стояли непривычные для ноября морозы. Зиму 1998/99 года вообще обещали холодной. Но чтоб за минус 20 было уже в ноябре, никто не ожидал. Газеты приносили сообщения о замерзших московских бомжах...
Десять лет тому назад зима в одном приволжском городе также выдалась на удивление суровой. И то, что бомжи, нищие, побирушки умирали от холода, мало кого удивляло.
Город содрогнулся от другого — они умирали от рук убийц.
Одного бездомного старика, побиравшегося у храма, нашли забитым до смерти, старуху, что собирала милостыню у «гастронома», нашли в хоздворе магазина забитой ногами. Инвалида без ноги и одной руки, может, «афганца», а может, просто бедолагу, лишившегося конечностей по пьяному делу, просившего подаяния в центре города, у центрального универмага, рядом с рестораном «Кавказ», нашли с разбитым черепом...
Люди эти были все бессемейные, да друзей близких было у каждого не так уж много. Были такие, что пожалели убитых, но не было таких, кто б решил отомстить, стал бы искать убийц.
Кроме милиции, конечно. Так ей, как говорится, по долгу службы положено.
Когда убили еще троих, милиция свела все возбужденные по фактам смерти дела в одно. Тут и прокуратура активизировалась. Почерк был один. Все жертвы были жестоко избиты. У всех было перерезано горло. Все жертвы побирались. Все собирали свою жатву в достаточных размерах, чтоб хватало на спиртное, курево и немудреную еду.
Тусовались бездомные попрошайки возле замороженной стройки торгового центра... Здесь отлеживались, отсыпались, выпивали и закусывали, засыпали и просыпались. Кому повезло. Некоторые не просыпались. Но ведь должны же быть свидетели, — не на шутку рассердились ребята из горпрокуратуры и местного уголовного розыска.
Логики никакой не выстраивалось. За что убивали? Именно — этих? А не тех или иных? И главное — кто?
За что убивали, выяснили скоро — за деньги. Все тела убитых были обобраны опытными руками уличных мародеров. А по свидетельствам очевидцев, к вечеру у каждого из убитых набиралось несколько рублей.
К расследованию подключился заместитель прокурора города Валерий Купченко. Сотрудники уголовного розыска ГУВД и прокуратуры начали целенаправленный поиск преступников.
Они ищут преступников, но и те на месте не сидят.
Что ни ночь, то новая жертва.
В дежурную часть Бережковского УВД поступил сигнал о том, что в заброшенном доме на седьмом километре пригородного шоссе нашли несколько убитых и, что особенно важно, тяжело раненных бомжей. Раненых, но живых.
Следственно-оперативная группа выехала на место преступления, где обнаружила двух убитых женщин и мужчину. Всем троим перерезали горло. По словам начальника РУВД Сергея Гущина, накануне вечером двое неизвестных ворвались в этот дом и с ножами и металлическими трубами набросились на мирно дремавших и достаточно беспомощных в эту минуту людей.
Двое избитых всего лишь до полусмерти через какое-то время смогли говорить.
Сыщики опросили еще два десятка бомжей.
И вскоре выявился круг подозреваемых.
Сложность заключалась в том, что никто из выживших не мог дать сколько-нибудь связного описания. Называли имена, которыми окликали друг друга убийцы, и очень в общих чертах описывали их внешность — молодые, в кожаных куртках черных, черных спортивных шапках.
Таких полгорода среди молодежи. Называли два имени: Веня и Вован.
По приметам их все же нашли.
Один из задержанных был 20-летний Вован, Владимир Третьяков из Саратова, сюда приехал на заработки. Был судим в прошлом за грабеж (отобрал машину у автолюбителя). Одно время подрабатывал грузчиком на рынке. Здесь и познакомился с будущим подельником.
Его товарищ — Вениамин Ахтаев, учащийся СПТУ. Весь город знал, что именно он забил ногами Толика Веретенникова, ухаживавшего за Валькой Ситниковой, — оба из того же СПТУ. Веня приревновал Толика к Вальке, или Вальку к Толику, это откуда смотреть, да и забил его ногами. Все знали, а доказать не смогли. Свидетелей не оказалось.
А тут свидетели нашлись. Инвалидам терять нечего. А жить все равно хочется. Веня же обещал всех под корень извести, если дань платить ему не будут. А если платить, на что же жить?
Так что у инвалидов выбора не было. Они все на Веню и показали. Он убивал. Он ногами топтал. Он горло перерезывал,
Когда Роман попал на зону, старший брат Александр женился и стал жить своим домом, Веня как с цепи сорвался. Мать для него никогда авторитетом не была. А отец к тому времени уж и помер.
После смерти Толика его все ж из СПТУ исключили. За неуспеваемость. И начал он работать грузчиком на рынке.
Да работа грязная и малоприбыльная. Стал подумывать о более доходном промысле. Выбирать было особо-то не из чего. Рэкет так рэкет.
Но в городе криминальные сферы давно были поделены между бригадами. Отобьешь кусок у «братана», тебе почки отобьют. Такой вот немудреный расчет. Конкуренция тут как бы исключалась сразу.
Надо было искать свое «поле чудес».
И они нашли такую вот «криминальную нишу».
Бомжей, инвалидов, попрошаек и нищенок.
То ли ими местная братва брезговала, то ли считала мелочью то, что они зарабатывали: в среднем на каждого в день выходило 5—10 рублей.
А в сумме? Хе-хе, как говорится, надо уметь считать, господа.
Хотя Веня и учился слабо, считать он умел. Если взять часть, с трех десятков бомжей выйдет полторы сотни.
А если взять все?
Выходило, что все взять выгоднее.
Считать-то Веня умел, но только до ста. А так-то он был признан олигофреном с легкой степенью дебильности. Так что сообразить, что будет, когда они убьют всех бомжей и отберут у них все деньги, ума уже не хватало. Как говорится, могли бы доить свою золотую коровку, запугав инвалидов и стариков до икоты и собирая с них ежедневный урожай, еще сто лет. А они решили разбогатеть сразу. Или по крайней мере в короткий срок.
Разбогатеть-то разбогатели, но и засветились.
Словом, взяли их. И — некуда деться, при таком количестве свидетелей пришлось им колоться.
Следствие было короткое и беспощадное.
20 мая 1989 года в здание Первомайской постоянной сессии городского суда доставили двух убийц и грабителей. Вене уже исполнилось восемнадцать. Так что грозило ему по всей катушке. И потому он немного нервничал. А когда он нервничал, то голова всегда болела, в ней яснело и она выдумывала самые нетрадиционные ходы. Их процесс уже завершился, и преступников везли в суд для оглашения приговора.
Как позднее установит следствие, побег бандитов из зала суда стал возможным из-за халатности старшего конвоира прапорщика Сергея Николаева.
При конвоировании преступников в зал суда не был проведен полный досмотр. Кроме того, в момент помещения осужденных в зале суда за металлические ограждения наручники с них были сняты раньше, чем закрыли дверь клетки.
Вениамин Ахтаев, как показало следствие по факту побега из зала суда двух опасных преступников, спрятав в одежде заточку, пронес ее в здание райсуда.