Перестройка - Игорь Борисович Гатин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Итак, молодой человек, первый вопрос звучит: «Свобода как философская категория», – председатель комиссии решил помочь чересчур застенчивому кандидату в аспиранты.
– Извините! Можно? – Ромка пальцем указывал на стакан. Он боялся произносить длинные предложения.
– Ах да! Конечно. Конечно! – председатель был сама любезность и подвинул ему пустой стакан.
Ромка налил и выпил, не отрываясь! Потом снова налил и снова выпил! Холодная и бесконечно вкусная вода! Очень хотелось налить третий стакан и пить его небольшими глоточками, смакуя и не торопясь, но эти любезные люди ждали от него пространных ответов на вопросы, смысла которых он не понимал. Ромка задумчиво смотрел на них. Они смотрели на него. Пауза затягивалась.
– Итак, может быть, вы начнёте свой ответ с перечисления философов прошлого, кто затрагивал в своих работах понятие свободы?
Ромка задумался.
– Расскажите нам, кто из классиков писал на тему свободы?
Ромка собрался с духом и пошёл с козырей:
– Маркс, Энгельс и Ленин!
– Почему вы так решили? – опешил председатель.
– Да они столько всего написали, наверняка и о свободе тоже!
– Спасибо. Идите!
Выходя, Ромка заметил торжествующий взгляд отличницы Регины – наконец-то награда нашла героя!
* * *
Через две недели он пересдал философию на четвёрку другой комиссии. Университет не разбрасывался кадрами, получившими рекомендацию и проходящими по спискам. В эту обойму было почти невозможно попасть, но выпасть – ещё сложнее! Ромка стал аспирантом! «Спасибо кафедре родной за трёхгодичный выходной!» Стипендия составляла аж 60 рублей!
А между тем в стране просыпался невиданный ранее зверь под названием инфляция. Пока она была скрытой, государственные цены в государственных магазинах не росли и не могли расти. Просто из продажи пропадали целые категории товаров. А когда они появлялись на рынках или в кооперативной торговле, то стоили уже в разы дороже. Народ ещё не понимал, что происходит, и по привычке клеймил спекулянтов и торгашей. А на самом деле в СССР впервые после нэпа начинали потихоньку действовать рыночные механизмы. Горбачёв неосторожно выпустил джинна из бутылки.
Ромка так же не осознавал масштабов происходящего, но поскольку находился на острие деловой жизни, то видел несколько дальше и ориентировался быстрее. Так, он в режиме реального времени отслеживал инфляцию на примере курса доллара, которого обыватели по-прежнему боялись как огня, а деловые люди уже довольно активно использовали во взаиморасчётах. За лето и начало осени курс вырос с 15 рублей до 25.
С этим надо было что-то делать. Его доходы, которые со стороны могли показаться огромными, обесценивались быстрее, чем росли. Интуитивно он начал крутить головой ещё активнее, чем раньше. И нашёл!
Старший товарищ Юра, с которым они вместе работали в Октябрьском райпищеторге ещё до Ромкиной армии, как-то попросил помочь установить гараж-ракушку, только входящий в обиход, во дворе их бывшей общаги на Шаболовке. Прибыв на место ранним воскресным утром, Ромка был поражён в самое сердце – Юра приехал на настоящем мерседесе! Синий красавец мощно пофыркивал, блестел лакированными боками и хромированной мордой и олицетворял собой полный, безоговорочный и оглушительный успех! Как?! Откуда?!
Это была первая западная иномарка, увиденная вблизи. Юра, будучи старше на шесть лет, конечно, всегда и во всём оказывался на шаг впереди, но сейчас их разделяла пропасть!
Ромка, не сдержавшись, аккуратно поинтересовался, «откуда дровишки». И ожидаемо получил от мудрого, осторожного Юры неотчётливое «из леса, вестимо!» Они работали до вечера, и в процессе неизбежно выяснилось, что машина куплена самолично Юрой в объединяющейся Германии, понятное дело, в западной её части, на валюту, заработанную в Югославии. Как и на чём заработанную, оставалось покрыто мраком. Юра был не из болтливых и сентиментальностью не отличался.
Зато обоими качествами обладал его младший брат Игорь, по прозвищу Гарик. Или Гарька – для близких. Ромка стал близким.
Они проводили всё время вместе. В основном бухали, к чему Гарька имел склонность. Пришлось забросить все другие дела и даже тренировки, чего с Ромкой никогда прежде не случалось. Кутили на широкую ногу. У Гарика водились деньги иного порядка, нежели можно было себе представить. Бар в его комнате всё в той же общаге на Шаболовке напоминал сцену из западного кинофильма: ликёры Бэйлис, Амаретто, Болс Адвокат, вермут Мартини, виски Ред Лейбл! Советские люди не знали таких названий. А здесь бутылки ценою в сотни рублей каждая не просто стояли – из них пили! Но в основном пили, конечно, водку. Ромка никогда прежде не пил столько водки! Они пили с утра, пили в обед, пили вечером. Пили в общагах, на улице и в ресторанах. Пили по поводу и без, с тостами и молча, в мужских компаниях и с девочками. Они пили водку как воду! Каждый день.
Гарька был родом из Украины, из села – домовитый и хорошо готовил. У него всегда имелись запасы домашних колбас, сала и всяких закруток – родители регулярно передавали с поездом. Вот он приходит с кухни, держа в руках сковородку, на которой ещё шкворчит подрумяненная жареная картошечка с истекающей салом деревенской колбасой. Аромат сразу заполняет небольшую комнату. Ромка уже накрыл на стол, нарезал свежий бородинский хлеб, почистил головку лука и открыл банку солёных огурцов. Обыденно и деловито Игорь достаёт из холодильника бутылку «Московской», с лёгким щелчком скручивает пробку и разливает в два гранёных стакана по половинке. Они молча чокаются, выпивают водку большими булькающими глотками и жадно набрасываются на картошку, засовывая её в рот столовыми ложками, обжигаясь и гримасничая. Утолили первый голод и приятно захмелели, Игорь наливает ещё по половинке. Ромка никогда не вмешивался в процесс, доверяя профессионалу, – дозировки Гарька подбирал филигранно – и вторые полстакана как вошли уверенно, так и улеглись что надо. Доели картошку, больше не пили. Игорь закрутил пробку и поставил в холодильник остатки водки, а Ромка принялся убирать со стола. Обычный ужин закончился.
Водка наполняет их энергией. Требуется какое-то действие, и они едут к старшему брату Юре на Таганку посмотреть видак. Видак, или видик, а полностью видеомагнитофон – большая ценность. Советский «Электроника ВМ-12» стоил 1200 рублей, но купить его по госцене было невозможно, приходилось «доставать», переплачивая вдвое – обычной советской семье копить несколько лет.
