Расстрелянный парламент - Анатолий Грешневиков

Напуганный боевиками и массой оружия в Доме Советов, к нам пришел певец Кобзон. Миротворческая роль. Пришел от Лужкова: тот на каждом углу брешет про оружие у психов. Руцкой встретил Кобзона, показал «вооруженный» парламент – и певец успокоился.

Хасбулатову надоели все эти провокации и ложь вокруг оружия и парламентских боевиков. От кого исходит настоящая угроза?!. Кто окружил оружием парламент?! Президентские журналисты ничего не хотят видеть. Хасбулатов 28 сентября вошел в Палату Национальностей в бронежилете. Как он написал в дневнике: «Журналисты, надеюсь, «клюнут» – покажут на весь мир российского спикера в бронежилете».

Не клюнули. Не показали.

Миф об оружии и боевиках распространяется с удвоенной скоростью.

Как журналисты распространяли слухи и ложную информацию?

Уже после расстрела парламента вышла весьма дешевая, вульгарная, написанная корявым языком, книга некой девицы В. Куцылло «Записки из «Белого дома». Читать ее омерзительно, но это была первая версия оправдания и замазывания правды – и я познакомился с тем, как работала в парламенте Куцылло.

Она пишет, как приходит в гостиницу «Мир» (30 сентября, ночь). Здесь – Филатов, Лужков, военное и милицейское начальство. Сюда привел ее, якобы, Филатсз. Он спрашивает у нее: «Скажи честно, там много оружия?» Куцылло отвечает: «Много».

Для того, чтобы оценить – много или мало – надо иметь или военное образование, или вообще что-то понимать в этом. Роль разведчика в тылу врага, конечно, ей не подходит. Но она все-таки берет на себя ответственность – потому что она пристрастный и заангажированный корреспондент – сообщить недостоверную информацию.

Баранников – наш выдвиженец на пост Министра безопасности. Сегодня он снова с нами. Помнится, два года назад я мучал его вопросами, насколько коррумпировано МВД. Теперь президентская команда пытается обвинить его в коррупции, мстит таким образом за его поддержку Верховного Совета. Обвинения выдвинуты лживые, будто жена ездила за границу, а спонсором поездки была фирма «Берштейн». Но эта фирма опровергла ложь. Тогда ельцинисты подсунули другую фирму «Дистал АГ». Затраты определили – 300 тысяч долларов, однако, концы с концами в разработанном сценарии не сошлись – и цифру заменили на 50 тысяч. Но вскоре «дело Баранникова» вообще затухло.

Баранников в свое время нес службу в самых горячих точках СССР. Спасал людей от войны. Он умел прогнозировать события.

В Белом доме он оказался, как сам заявил, с одной целью – предотвратить кровопролитие.

Иностранные журналисты попросили меня дать интервью, разъяснить ситуацию вокруг осажденного парламента. За один день я переговорил с китайскими, немецкими, датскими и аргентинскими корреспондентами.

Беседа всегда начиналась с одного и того же вопроса:

– А где вы работали первым секретарем обкома или райкома партии?

Я долго смеялся. Потом объяснял, что я никогда не то что первым секретарем партии не был, но и в саму партию никогда не вступал. Не достоин был.

Когда иностранцы узнавали, что я работал журналистом, а в комитете парламента трудился экологом, то это вызывало у них живой интерес и восторг. Они долго не верили… Но разговор о тайнах журналистской профессии, разговор на экологические темы все-таки располагал к доверию и искренности. Мы долго и заинтересованно говорили – и я объяснял им, почему мы защищаем Конституцию.

Второй вопрос интересовал их:

– А какое у вас есть оружие?

– Ну, оружие у меня есть, сейчас покажу…

Я тянулся к своему дипломату, и иностранцы замирали. Им казалось, что я вытащу сейчас не какой-нибудь автомат, а целую сверхсекретную бомбу. Я вытаскивал фонарик, которым приходилось пользоваться в ночном здании парламента. Свет у нас был отключен. В здание проникали провокаторы, заносилось много наркотиков… Нужно было нести дежурство. Без фонарика ничего не увидишь в темных коридорах.

Иностранные журналисты и тут с пониманием отнеслись к моим разъяснениям. И надо отдать им должное, вскоре журналисты поняли, кто демократ, а кто фашист, почему столько лжи выплескивается на парламент… Стоило пробить голову аргентинскому корреспонденту, как и они заговорили о том, что Ельцин нарушает права человека.

Кроме Ачалова и Баранникова самой заметной фигурой среди защитников Верховного Совета был генерал Альберт Макашов. Я запомнил его еще тогда, когда он был депутатом СССР и громил с трибун Съезда всех тех, кто разваливал СССР, топтал армию и готовил уничтожение российской государственности. Смелый и дальновидный политик.

Он пришел защищать Конституцию, потому что был честным офицером и не мог предать свой народ, на страже которого он стоял десятки лет и который позволил ему вырасти до генерала.

Для ельцинистов все наши генералы, конечно же, психи и фашисты. Такую чушь они придумали из боязни и страха, из-за того, что их ум на большее не способен… Это, как в поговорке – «Вор кричит – держите вора!»

Макашов был настоящим генералом Советской Армии, а не самозванцем и боевиком. Желтая печать не может простить ему многого – обвинений прозападных сил в развале страны, выдвижения на пост Президента РФ, выступления против нынешнего государственного переворота. О ком больше всего разносят небылицы, так это о Макашове. Будто нет страшнее человека, а он – выдержанный, целеустремленный и мудрый военный человек!

Когда журналисты пристали с вопросами к жене Макашова, она достойно ответила: «конечно, я на стороне своего мужа. Будет погибать он, погибну и я рядом с ним. Он за народ идет! Если бы нам не звонили, не писали… Он рабочий до мозга костей. Любивший свою родину, своих солдат… Какой он враг народа? Какой он фашист? Я не понимаю этого».

Да, Макашов в опале – за патриотизм!

Как жалко, что мало таких патриотов-генералов.

Он мог, как другие генералы, спрятаться на даче. Но Макашов пришел к нам – в парламент. Потом он пояснит: «Не только в силу своего характера я оказался среди защитников Дома Советов. Просто с 12 лет, когда суворовцем надел погоны, я стал осознавать себя государственным человеком… Образование в суворовском давали неплохое».

Макашов. Знаменитый черный берет…

Я не во всем согласен с ним, но преклоняюсь перед его мужеством. Мне доводилось отдыхать, спать в своем кабинете. Но когда отдыхал он – никому не известно. Он тянул большой воз.

Из интервью писателя Проханова с генералом Макашовым:

«Народ имеет право на восстание. Во всех декларациях прав человека проходит эта мысль и даже есть конкретные статьи. Взятие мэрии или события 3 октября – это было восстание, или, как говорят его враги, мятеж. И восстание Кронштадта, и антоновское восстание – не мятежи. Это восстания народа.

По-честному, я даже не слышал призыва Руцкого брать мэрию там или еще что. У меня была рация, мы прослушивали милицейскую сеть, и, когда услышали отданные команды по расстрелу вала народа, катившегося к Дому Советов, я со своими помощниками, а это был постоянный офицерский патруль, который пытался предотвратить поджоги или другие провокации, выскочил на балкон.

А потом выскочила многочисленная охрана Руцкого и Хасбулатова, и нас даже как-то оттеснили, там ребята здоровые, молодые, они отрабатывали свое, как любая охрана. Мой помощник в форме морской пехоты еще меня спросил: «Альберт Михайлович, что это они вас?» Я говорю: «Слушай, дело-то сделано, народ восстал. Пойдем отдохнем, наша задача выполнена».

Мы медленно, по лестнице пошли на 6 этаж, где располагались мои помощники. На каком-то из этажей я услышал выстрелы, причем, выстрелы автоматического оружия. Рация продолжала работать, а там отдавались команды: «На расстрел! Бейте по ногам!» Мы, насколько медленно поднимались усталые наверх, чтобы выспаться за несколько ночей, настолько же быстро скатились вниз. Из бегущей толпы кричали примерно так: «Генерал, ты с нами или нет? Какого… ты здесь стоишь?» Мне 55 лет, но я оказался впереди – не мог быть последним.

Нужно ли было брать мэрию? Ее не брали. Когда я туда прибежал, уже трещали стекла, народ, который шел сверху волной, смел внешнюю охрану, и там осталась только внутренняя. Уникальные есть кадры в прокуратуре. Снимали, вероятно, оперативные работники, снимали иностранцы, и вот монтаж всего этого ясно показывает, что, когда мы туда пришли, уже все было кончено, оставалось только по мегафону кричать: «Люди, не бейте стекла! Это все наше!» Действительно, то была первая маленькая победа. Взяли одну высотку в бою, фронт народный взял, мы уже знали, что это была победа. И оставалось только сохранить порядок, чтобы ничего не тронули. Это и было организовано.

Даже прокуратура подтверждает, что мы милиционеров отпускали с оружием, особенно ребят в форме ОМСДОНа, кстати, человек двести оттуда строем перешли на нашу сторону вместе с командиром. Мы все были наши, советские, русские люди. И как бы потом средства массовой информации не пытались доказывать, что мы якобы разграбили мэрию, у них это не вышло. Следствие показывает, что мы ее охраняли…»