Знак демона (сборник) - Джон Джейкс

Но сколько Брэк ни ворочался с боку на бок, в его мозгу продолжали звучать слова предсказательницы:

— Он притягивает зло… Он ведет нас во тьму…

Похоже, что поспать ему удалось совсем немного. Брэк проснулся от шума в лагере. Крича, караванщики беспорядочно метались по лагерю. Храпели верблюды, ржали мулы. Небо над пустыней ненадолго расчистилось от туч, и на нем россыпью бриллиантов засверкали крупные звезды.

Что-то эхом прозвучало в голове Брэка, что-то, уже слышанное им до пробуждения. Отбросив одеяло, варвар вскочил на ноги.

По пустыне пронесся дикий, отчаянный крик, переходящий в стон, полный страха и боли.

Великан-варвар рванулся туда же, куда уже бежали люди с факелами в руках. С ужасом он понял, что совершенно точно уверен: крик шел с того места, где остановилась на ночлег старая предсказательница — матушка Миль.

Глава 3

В ДОЛИНЕ ДЬЯВОЛЬСКИХ ЯМ

Брэк бежал навстречу предрассветному ветру, быстро догнав тех, кто проснулся раньше него.

Он обогнул неистово бьющихся на привязи мулов; где-то впереди замелькал огонь — костер, горевший между наваленными друг на друга тюками в том месте, где остановилась на ночлег матушка Миль. Неожиданно показалась движущаяся тень. Вблизи она превратилась в силуэт бородатого человека с факелом в руке.

— Я услышал крик, — воскликнул капитан Горзоф, оказавшийся первым у костра старухи. — Но ее здесь нет.

Справа подбежал Хадриос и крикнул:

— Она не могла уйти далеко, Горзоф! Она ведь еле стоит на ногах!

Брэк почувствовал, что кто-то остановился рядом с ним. Обернувшись, он увидел Илану, опасливо жавшуюся к нему, смотрящую за тем, как Горзоф вновь обходит груду тюков, высоко подняв факел.

Со всех сторон подбегали погонщики — испуганные и заспанные. Откуда-то из темноты вынырнул брат Поль. В считанные секунды все рассыпались по пустыне в поисках исчезнувшей старухи.

Вдруг все разом замерли, услышав полный ужаса крик Горзофа:

— Сюда! Хадриос, сюда! Ради всего святого — скорее!

Брэк потащил Илану за собой вниз по склону дюны. Вскоре они увидели капитана, стоявшего на коленях перед сухим колючим кустом. Голые, почти безжизненные ветви шуршали и поскрипывали на ветру. Зоркие глаза Брэка рассмотрели на них нечто, напоминающее по форме человеческое тело с болтающимися на ветру руками и ногами. Голова трупа свешивалась на бок, и ветер играл белыми волосами.

Тошнота подступила к горлу даже видавшего виды Брэка. Илана тоже зажала рот рукой. Один из погонщиков не выдержал — его вырвало.

Горзоф с трудом поднялся на ноги и подобрал свой почти погасший факел. Хадриос вцепился в руку Брэка и повернул к нему полное слез лицо:

— Боги, сжальтесь над моим рассудком! Нет, нет! Такого ужаса не может быть!

Брат Поль поднял перед собой каменный крест. Похоже, монах тоже с трудом сдерживал тошноту.

— Не смотри туда, Хадриос, — сказал он.

Но хозяин каравана не мог отвести взгляда от страшного зрелища: тело матушки Миль висело на ветках, словно оставленная для просушки тряпка. Ее лицо, туловище, руки и ноги — все было выжато, раздавлено, словно побывав под гигантским прессом. В таком обезображенном теле не могло остаться ни единой кости, ни единой капли крови. От женщины осталась лишь тонкая оболочка.

Брэк до боли сжал кулаки и все время спрашивал себя, не сошел ли он с ума.

— Нож! — хриплым голосом потребовал Хадриос. — Кто-нибудь, дайте нож!

Илана попыталась отвести его в сторону:

— Отец, не надо. Не смотри на нее. Не тревожь душу…

— Нож!

Один из погонщиков, не решаясь подойти поближе, бросил Хадриосу нож рукояткой вперед. Старый купец схватил его и повернулся к останкам предсказательницы. Горзоф, с трудом глотая, отшатнулся. Хадриос поднял то, что осталось от правой руки старой женщины, — тонкую веревку, не толще большого пальца.

Хадриос аккуратно провел лезвием по сухой, перекрученной коже. Послышался характерный звук вспарываемой ткани. Брэк увидел, как раскрылись края раны.

Из разреза упала в песок одна розовая капля. Только одна.

Хадриос выронил нож. Илана повисла на руке Брэка, почти потеряв сознание. Обливаясь потом, монах теребил свой крест.

Вздрогнув еще раз, Хадриос вновь стал рассматривать страшные останки. Через несколько мгновений, не поворачивая головы, он позвал:

— Есть кто смелый? Идите сюда, я покажу вам кое-что.

Брэк и Поль откликнулись на зов. Подойдя, они увидели, что Хадриос показывает пальцем на пергаментное плечо трупа.

— Видите? Вот три следа, — выдохнул старик.

Действительно, три точки, словно вершины невидимого равностороннего треугольника, отпечатались на коже еще совсем недавно живой женщины.

Брат Поль облизнул губы и предположил:

— Наверное, какое-нибудь животное.

— Нет, это не животное, — прошептал Хадриос. — Ни один хищник, обитающий в пустыне Логол, не может так высасывать кровь и плоть из тела, не повреждая к тому же кожу. Нет, это какое-то дьявольское порождение, какой-то демон, владеющий всей этой пустыней, схватил ее, убил и оставил свой знак. И ведь она предсказала это. Еще ночью она говорила…

Не выдержав, он бросил взгляд на Брэка. Полный невысказанной ненависти взгляд, впрочем тотчас же отведенный в сторону. Отвернувшись, старик дал выход своему горю в безутешных рыданиях.

«Он притягивает зло», — вспомнил Брэк слова старой предсказательницы. Нет сомнения, она имела в виду Брэка. И зло не заставило себя долго ждать. Но откуда оно пришло? Ветер, гнавший песчаную поземку по бескрайней пустыне, не давал ответа.

Наконец Хадриос взял себя в руки. Извинившись за несдержанность, он позволил Илане увести себя. Брэк посоветовался с братом Полем, и вдвоем они решили не трогать останки матушки Миль, пока Хадриос не прикажет сделать то, что сочтет нужным. Брэк приказал Сивиксу и еще двоим погонщикам поочередно караулить тело. Нельзя сказать, что они пришли от этого в восторг, но никто, даже Сивикс, не осмелился перечить.

Уже собравшись уходить, Брэк вдруг заметил еще одну странность — мешок с колдовскими порошками матушки Миль куда-то исчез.

Направляясь к ревущим и рвущимся с привязей животным, Брэк слышал лишь один звук — шелест колышущегося на ветру бескровного тела, повисшего на ветвях. Варвар понял, что этот звук ему теперь не забыть до конца своих дней.

Вскоре после восхода Брэк и Горзоф по приказу Хадриоса навалили груду сухого хвороста под обезображенным трупом. Монах-несторианец что-то бормотал и водил крестом по воздуху. Наконец Горзоф поднес к сухим веткам факел.