Вояка среднего звена - Дмитрий Львович Казаков

один труп у нас есть… — «валькирия» Марта будет похоронена в земле совсем не той планеты, где родилась, но она сама выбрала эту судьбу. — Мак-Грегор, еще одна такая выходка, и я поступлю с тобой как с бунтовщиком… устав дает мне право убить тебя на месте.

Физиономия американца была перекошена от ненависти, но он по тому же уставу ответил:

— Так точно.

— Вольно. За дело, — приказал я.

Лагерь устроили среди огромных валунов, на пару из них удалось загнать дозорных. Остальных поместили на некотором удалении — тут не джунгли, незаметно можно только подползти, но и это сложно. Вернувшийся Дю-Жхе доложил, что Лиргана с приспешниками удрала минимум на три километра.

Вряд ли они сунутся сегодня ночью.

Тьма опускалась на горы неспешно, точно огромный черно-синий полог, вышитый звездами. Я сидел, гладил Котика, и старался ни о чем не думать — ни о том, что вокруг, ни о том, что впереди, ни о доме. Бойцы переговаривались, смеялись, но вокруг меня было пустое пространство, никто не подходил, даже вроде бы не замечал сам факт моего существования.

Эх, если бы я мог объяснить им все?

Поэтому когда рядом со мной образовался чужой силуэт, я удивленно поднял голову.

— Пойдем, — сказала Юнесса, наклонившись и положив руку мне на плечо. — Тебе надо. Погуляем, ага.

— А как же твой… поклонник?

Голос Билла доносился из темноты, он что-то кому-то рассказывал.

— А, обойдется. Обойдется, — и она настойчивее сжала мое плечо.

Я знал, что Юнесса продолжает свою игру, что играет на моих чувствах, сталкивает меня и американца лбами, чтобы проверить — чей крепче. Но все равно я не мог ей противостоять, слишком сильно я хотел ее, и слишком давно у меня не было женщины. Остальные рядом с ней выглядели бледными, ненастоящими, и только Юля… эх, опять я предаю ее!

Занга буквально утащила меня в сторону, обняла, ее жаркие сочные губы нашли мои.

Нам не мешало то, что мы не могли полностью раздеться, я чувствовал ее упругую плоть даже через два слоя обмундирования. И моя плоть отвечала, и жар струился по телу, вымывал из головы все мысли, все желания, оставляя только банальную, примитивную, животную похоть.

Я двигался ритмично, страстно, мощно, и Юнесса подо мной тихонько похныкивала, сдерживая стоны. Ее ногти скрежетали по ткани на моей спине, твердые гладкие бедра терлись о мои, по животу пробегали волны дрожи, а нежная шея трепетала под моими пальцами.

Это было одуряюще, невероятно хорошо… а потом я взорвался, улетел в ночное небо.

* * *

Мы спустились с плато и снова оказались в лесу, но совсем не таком, как в низинах. Вокруг нас выстроились низкорослые кривые деревья, усеянные шипами ветки принялись цепляться за рюкзаки, за руки и ноги, под ногами зашуршали опавшие листья, желтые, резные, через которые не пробивалось ни травинки.

А потом, когда до цели по карте в моей голове осталось два километра, нам встретился «противотанковый еж»: точащие в разные стороны балки, вроде бы из бетона, но все разноцветные, красные, оранжевые, черные, толщиной в торс человека и длиной в пару метров. Рядом с ним мне показалось, что я слышу тонкое противное зудение, словно под шлем забрался комар, но когда я напряг слух, звук исчез.

— Братва, это еще что такое? — пробормотал Ррагат.

Если бы я знал!

Потом «ежи» стали встречаться чаще, компанию им составили грибы из ржавого металла, страшные, искореженные, погнутые. В какой-то момент я сообразил, что мы идем по улице, а вокруг помесь свалки и города. Из-под земли выступили здания, похожие на белесые соты, все в отверстиях разных форм и размеров, изъеденные временем огромные яйца или круги сыра.

Смотреть на них почему-то не хотелось, накатывало отвращение, к горлу подступал комок. Котик, едва мы оказались между двумя такими строениями, зашипел и задал деру, только мохнатый хвост мелькнул позади.

— Стоп. Пока ждем, — сказал я, когда мы добрались до настоящего перекрестка, и дорогу нам преградила стена из клацающих металлических лезвий, подвешенных на тонких нитях: они шевелились и дергались, словно были живыми, через них было видно, что дальше, но вот лезть в эту преграду мне не хотелось.

На поселения бриан, даже древние, до ухода их под землю, это совершенно не походило. Так что, на этой планете некогда обитала другая разумная раса, не похожая на нынешних аборигенов? Или это форпост случайных гостей из космоса, проведших тут некоторое время и умотавших обратно?

Я напрягся, активируя систему связи тизггха, но на этот раз не для того, чтобы поговорить с домом.

— Человввек Егорр, — проговорила Тир-Тир-Вага-Хуммаа так разборчиво, словно находилась рядом.

— Я пришел, куда надо. Что мне взять и где?

— Я вижжжжууу… — прожужжала Мать Кладки, и я содрогнулся: что, эта древняя ящерица смотрит моими глазами? — Двигайся прямо. На центральной площади подземелье. Под храмом. Там… — она замялась. — Уплотнитель Реальности… выглядит он вот так, — головокружение навалилось, на миг я увидел черный шар, проткнутый мерцающими стержнями. — Небольшой, унесешь без труда.

— Но как я вам его отдам, чтоб я сдох?

— Сначала добудь, — Мать Кладки хихикнула и отключилась.

Значит подземелье, на центральной площади, под храмом… ну что же, рискнем. Поймал краем глаза несколько любопытных взглядов — наверняка бойцы гадали, чего я стою, таращусь перед собой и шевелю губами.

Но я не обратил внимания — надо разобраться с той хренью, что загораживает дорогу.

Обходить, соваться в в узкие тупики, напичканные «ежами» и «грибами», мне не хотелось. При мысли же о том, чтобы войти в одно из белесых зданий, становилось буквально дурно — что-то было в них неправильное, неестественное, казалось, что они медленно, но постоянно меняют форму, и застывают только, когда на них смотришь прямо.

Стена из лезвий на мое приближение отреагировала, они заклацали, дружно потянулись в мою сторону. Ага, нити закреплены на раме, что справа упирается в стену и слева тоже, и держится на обыкновенных штырях, и высверлить их — задача не самая трудная.

Я сбросил с плеч рюкзак и принялся шарить в нем, разыскивая маленькую дрель, которую прихватил с собой в числе прочих инструментов. Но первым мне в руки попался игрушечный пингвин, про которого я в суматохе последних дней совершенно забыл, и я аккуратно переложил игрушку в боковой карман.

Эх, скорее бы отдать черно-белого приятеля Сашке…

— Что хочешь делать? — спросил подошедший Дю-Жхе.

— Ликвидировать эту штуку, — я вставил в патрон сверло, жаль, что оно короткое. — Безопасным образом…

Сверло я взял под бетон, и едва оно коснулось