Zero - Марк Эльсберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По обе стороны широкого туннеля в него впадают небольшие каналы через одинаковые расстояния. Син не хочет думать о том, что по ним сюда смывается. К счастью, пока что здесь пахнет лишь сыростью и затхлостью. Ее обгоняет мужчина, затем еще двое.
Кто-то очень грубо толкает ее, и Син падает в воду. Она слышит эхо своего вскрика, упирается руками и ногами в дно, уходит вниз лицом. Здесь не глубоко, но скользко. Она задерживает дыхание, сжимает губы, опирается на колени и ладони, чтобы выползти на край, но тут же второй толчок погружает ее голову еще глубже. Она в отчаянии колотит руками, пытаясь сбить с затылка придавивший ее груз. Вода проникает в нос, в рот. Она хватается за что-то, на ощупь напоминающее руку, цепляется за нее, надеясь, что она ее вытащит. Вместо этого кто-то больно хватает ее за запястье и отбрасывает ее руку. Теперь что-то придавливает еще и ее спину. Она в панике бьет руками и ногами по воде, медленно скользя по гладкому дну. Кажется, кто-то всем весом навалился на нее, чтобы не дать вынырнуть! Ей нужен воздух! Как хочется открыть рот и наполнить легкие. Она понимает, что ей осталось лишь несколько секунд, прежде чем она потеряет сознание. В памяти всплывает лицо Ви, она хочет что-то сказать. Из оставшихся сил Син рывком бросается в сторону. Груз на ее спине не двигается, прижимает ее с еще большей силой ко дну, по которому она скользит своим животом, своей грудью, бедрами, коленями. Син больше не различает, где верх и где низ, становится светло, мышцы расслабляются. Сейчас она сделает вдох. Глубокий и долгий. Она больше не чувствует груза, она парит, летит. Она слышит песню. Скрипки, фортепиано, флейты, мягкий мужской голос — это песня о ветряных мельницах[30]. Син бежит по цветущему летнему лугу навстречу заливающему его вечернему солнцу, как в любовных мелодрамах семидесятых годов. Мягкие, белые, невесомые парящие в воздухе семена и поблескивающие на солнце насекомые препровождают ее в рай.
* * *
Взгляд Мартена мрачен. Его агенты и другие, передаваемые в эфире, бегут сквозь подземелье с колоннами, лестницами, мостками и многочисленными входами и выходами — насколько он может это разглядеть, поскольку камеры очков не рассчитаны на скудную освещенность и трансляции все чаще обрываются.
— Похоже на чертов лабиринт Эшера, — говорит Джон.
— Если этот тип там хорошо ориентируется, то им его не поймать, — предсказывает Мартен.
Кроме их агентов, там толкается еще две дюжины посторонних, новые и новые вплывают из боковых входов.
— Кто все эти люди? — хочет знать Джон. — Агенты других секретных служб, которые тоже разыскивают Зеро, но по халатности не согласовали поиски с нами?
— Они создают впечатление скорее охотников-любителей. Может быть, благодаря погоне за Зеро они надеются получить дивиденды от его славы, — говорит Мартен. — Возможно, это его помощники, которые хотят помешать охотникам.
Трансляция Daily смотрится не лучше. На экране появляются разрозненные изображения, сменяются фазами черноты. За темными очертаниями и тенями нельзя разглядеть ничего конкретного.
Носители очков добираются до лабиринта из лестниц. «Стадный инстинкт, — думает Мартен. — Каждый следует за другим, хотя очевидно, что они потеряли преследуемого из вида. Смотрится уныло».
— Покажите еще раз сцену, где парень теряет ноутбук, — командует Джон.
Луис сохранил все трансляции. Он включает кадры Daily, на которых компьютер выскальзывает из рук парня прямо под машину.
— Не верится, что наши ребята пробежали мимо! — стонет Джон.
На последующих смазанных кадрах невозможно разобрать, кто подбирает ноутбук — индус или журналистка.
— Он у них или нет?
Видно лишь, как парень удирает прочь без ноутбука. Ребята в Лэнгли заметили происшествие и тут же отправили одного из своих агентов обратно. Но когда тот прибыл на место, ноутбука там уже не было.
— Эта парочка из Daily не упустила бы такого шанса, — говорит Мартен.
— Может быть, его подобрал прохожий, — строит догадки Луис.
Эти обстоятельства они расследуют позже. На разделенном экране Мартена вспыхивают огоньки. Трансляция ведется лишь с двух пар очков. Несмотря на всплески воды и плохое качество сигнала, они слышат ссору. В слабом свете смартфонов угадывается потасовка.
— Что случилось? — спрашивает Джон. — Они его поймали?
— Больше похоже на драку между разными группами преследователей, — считает Мартен.
Двое агентов борются с другими, неизвестными.
— Покажите класс, парни, даже если придется попотеть в вонючей канализации где-то в центре Европы, — переживает Джон. — На вас смотрит весь мир!
* * *
— Это не он! — говорит Элис.
Уилл не может опознать ничего, кроме теней, которые торопливо перекрывают друг друга, и пальцев, которые тычут в экраны смартфонов под аккомпанемент из возбужденных криков и вторящего им эха.
— Вот вам и рекламная кампания, — говорит Карл за их спинами.
Он незаметно зашел в комнату, присоединился к Уиллу и Элис. Несколько минут на экране царит темная неразбериха, сопровождаемая непонятным шумом.
— Кто все эти люди? — спрашивает Карл.
— По мне так просто бездельники, — говорит Уилл. — Подражатели Daily. Хотят присвоить их лавры, пока те не могут выйти в эфир.
— Браво, — язвит Карл. — Теперь у нас самый настоящий «бегущий человек».
С помощью очков Уилл открывает страницы Daily в социальных сетях, передает изображения на стену. Там, как и на их веб-странице, каждую секунду появляются новые комментарии.
— Уже десять тысяч комментариев с момента начала трансляции! — пытается он убедить Карла. — Большинство из них горячо поддерживают преследуемого. Многие ТВ-каналы показали кадры, бесчисленные интернет-страницы ведут блог-репортажи в режиме реального времени.
— Все это напоминает мне охоту на устроителей теракта на Бостонском марафоне в 2013-м, — говорит Элис. — Как жители того района и совершенно не причастные к событиям люди со всего мира часами сидели в сети и писали твиты, блоги, новости, публиковали снятое на телефоны видео ночной стрельбы в Уотертауне, истолковывали переговоры полицейских по рациям, обсуждали и — что самое главное — распространяли слухи и фотографии попавших под подозрение невиновных, как выяснилось позже, — она качает головой. — Не представляю, что было бы, если бы цифровой гнев вылился в реальный,