Я не сплю, я жива - София Чар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Э-э-э… – неопределенно протянула Ветала.
– А… Это с работы, не успела переодеться, – смутившись, Барс одернула платье.
– С работы? – еще больше удивилась Ветала, развернувшись к магичке полностью. – Это с той, где ты страж, или с той, где ты преподаватель?
Скривившись, Анна только махнула рукой. Судя по всему, правильного и однозначного ответа на этот вопрос не было, а пускаться в подробности она не собиралась.
– Не важно… Да, кстати, за то, что церковь здесь не захватила власть нужно сказать спасибо первому Амадану, основателю рода. Он сразу щелкнул их по слишком широко раззявленной пасти и способствовал распространению магического знания так же широко, как и религии. Более того, он в самом начале пресек любые попытки связать магию и темную изнанку мира. Ну, фанатиков конечно хватает, но в большинстве своем народу сейчас важнее, что новый господин сможет их накормить, а не то, кто он там и откуда.
Разгладив нежный атлас платья, выглядевшего на ней так же дико, как и венок из ромашек кровожадному волку, Барс усмехнулась.
– Все, хватит начесывать себе счастливые годы, давай на выход. Вручим тебя мракобесу, перевязанную атласным бантиком.
– Почему бантиком? – фыркнув, поинтересовалась Ветала.
– Потому что, пока ты будешь молчать, мракобеса догонит и он все же заговорит. А вот после этого у вас будет счастливый конец… Ну или начало, – усмехнулась Анна, бесцеремонно подпихнув девушку на средину комнаты, чтобы разравнять смявшуюся юбку.
– Ага, счастливый, как же, – скривилась рыжая. – Вот ты бы, выйдя замуж за такого гада, могла ждать счастливого конца?
Говоря это, рыжая ощутила, что начинает тихо закипать от досады. Вот это сказать бы Вилару, в его бессовестные глаза, чтобы эта мракобесья задница в полной мере осознала, насколько сильно он гад.
Впрочем, Анна в ответ только едва заметно и как-то невесело усмехнулась, поправив последнюю оборку, чтобы тяжелая ткань верхней юбки ложилась максимально выгодно.
– Знаешь, ждала бы, – остановившись перед ней, вдруг ответила Барс.
Всегда чуть насмешливое выражение лица Анны вдруг изменилось, унеся с собой пару лет и на какое-то мгновение Ветале даже показалось, что перед ней стоит ее одногодка. Мечтательная, влюбленная юная девушка.
– Когда-то я вышла замуж за такого гада. Вот только у него с Виларом есть существенное отличие. Твой мракобес, сколько бы ни кричал о власти, выше поставил тебя, – покачав головой, Анна развернулась к двери, чтобы торжественно открыть ее.
Рыжей пора было начинать первый акт их масштабной комедии, а с душевными излияниями можно и повременить.
Закусив губу, Ветала глубоко вздохнула и сделала широкий шаг вперед, чтобы замереть на пороге.
– А, что твой супруг? – неожиданно даже для себя поинтересовалась Ветала.
Пусть знала она Барс недолго, но тот образ, которые сложился в ее сознании за это время как-то не связывался с этой секундой печальной улыбки ностальгии.
Изогнув бровь, Анна сжала губы в тонкую линию сухой невеселой усмешки.
– А мой супруг оказался не тем, кем я его считала и власть оценил куда выше, чем любовь, – отозвалась она и жестом потребовала у невесты ускориться.
Может быть позже, может потом они поговорили бы об этом. Вот конкретно сейчас скрытная циничная Барс была готова открыться, слишком уж многое навалилось, но времени не было. Сначала утереть нос священникам и отгулять свадьбу.
Настоящую отечественную свадьбу с обязательной трогательной вступительной частью и дракой в финале.
Протяжный и неожиданно чистый звук парадных труб заглушил шум голосов гостей праздника. В главном зале дворца собрался весь цвет Амадии с половиной цветника соседних государств.
И в это мгновение, зазвеневшее в воздухе долгим протяжным звуком, взгляды всего этого розария, метнулись к одной-единственной фигуре, вошедшей в зал по белоснежной дорожке. И пусть фигура в алом платье была не робкого десятка, ей вдруг резко захотелось развернуться и броситься назад, но дверь за ней подло захлопнула фрейлина с корзинкой лепестков.
– Гадюка… – почти бесшумно прошептала Ветала и, судорожно сжала в ладонях богатый алый, расшитый золотом и самоцветами, плащ.
«Гадюка» в ответ ослепительно улыбнулась, окатив невесту щедрой пригоршней розовых лепестков.
Мотнув головой, сбрасывая этот дар природы и ее, гадко ухмыляющейся, посредницы, Ветала все же развернулась к алтарю. Туда, где стоял, самый дорогой ее сердцу мужчина. Тот, кого она хотела бы оградить от любых бед…
Ну и мракобес.
При этом даже с такого расстояния создавалось впечатление, что первый с трудом сдерживается, от того, чтобы приложить второго увесистой книгой. После того, что он узнал, Даир был согласен провести только одну церемонию с участием мракобеса: его похорон. Увы, умирать Вилар вежливо отказался, на предложение помощи от Листара ответив многозначительно сжатым кулаком.
«Знаешь, я тебя все же ненавижу…» – на половине пути щедро сообщила Ветала, с трудом сдерживая желание ускорить шаг.
Скорее бы разобраться со всем этим спектаклем.
«Врешь.» – усмехнулся Вилар, пристально следя за каждым шагом невесты.
Видеть эту вздорную миниатюрную девку, стоившую ему нескольких седых волос, в церемониальном алом платье оказалось неожиданно… Волнительно.
«Ага, а на самом деле?» – иронично усмехнулась Ветала, преодолевая лестницу, чтобы наконец-то остановиться напротив мракобеса.
Сдув с лица прядь рыжих волос и настойчивый лепесток розы, Ветала вскинула голову. Карие глаза сузились, готовые метать молнии.
Вот только черные глаза Вилара не поддержали объявленной войны.
– А на самом деле, – негромко произнес Вилар и склонился к остолбеневшей невесте, чтобы коснуться ее щеки, отводя в сторону непослушную прядь. – На самом деле любишь.
Вкрадчивый тихий голос, так не похожий на обычно четкий язвительный голос Вилара вынудил Веталу на мгновение даже растеряться. И в то же время рыжая ощутила, как щеки полыхнули жаром.
– Тебя там что били по голове? – пытаясь справиться с собой, уточнила она, взглянув на отца.
Тот с достаточно красноречивым видом сжимал в руках тяжелую книгу, увидевшую мир еще до того, как род Амадан занял престол. За все время своего существования, книга множество раз выступала в качестве единственного свидетеля счастливых и не очень браков. Но еще ни разу этому древнему талмуду не приходилось выступать в качестве орудия ближнего боя. И чем больше затягивался разговор между женихом и невестой, тем ближе книга становилась к смене профиля. Слишком уж тяжело Даиру было
