Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв - Анатолий Тарас

Перемирие в мае 1559 года

и его последствия

Итак, Орден потерпел серьезное военное поражение, ряд его крепостей и замков заняли московски войска. Но весной 1559 года военные действия не возобновились. А в мае Москва заключила с Ливонским орденом перемирие сроком на 6 месяцев, до ноября. Вот как объяснял причину временного прекращения боевых действий Нечволодов:

«Кетлер… всеми силами старался привлечь на сторону Ливонии защитников и обратился за помощью к Германскому императору и к королям Дании, Швеции и Польши, которые и отправили свои посольства к Иоанну с ходатайствами за Ливонию. В это время как раз внимание последнего было отвлечено крымцами, и поэтому он согласился на шестимесячное перемирие с Ливонией».

Действительно, к царю Ивану ТУ обратились великий князь Литвы, король Польши Сигизмунд II Август, шведский король Густав Ваза и датский король Фредерик II: Все они увидели, что война Москвы в Ливонии угрожает их интересам. Однако Иван Васильевич оставил эти демарши без удовлетворения. Так, Фредерику Датскому он написал:

«Да не вступается Фридерик в Эстонию. Его земля Дания и Норвегия, а других не ведаем. Когда же хочет добра Ливонии, да советует ее магистру и епископам лично явиться в Москве пред нами: тогда, из особенного уважения к королю, дадим им мир согласный с честию и пользою России. Назначаем срок: шесть месяцев Ливония может быть спокойна!»

Царь Иван не был бы самим собой, если бы не врал. Карамзин писал:

«Сим отдохновением Ливония обязана была в самом деле не ходатайству короля Фридерика, но услугам другого, не исканного ею благодетеля: хана Девлет Гирея. Иоанн долженствовал унять крымцев, и чтобы не разделять сил, дал на время покой Ордену, в удостоверении, что Россия всегда может управиться с сим слабым неприятелем».

Крымский хан, узнав о войне в Ливонии, решил, что пока Москва воюет в Прибалтике, самое время ударить по ней. В декабре 1558 года его загоны пошли к Рязани, Туле и Кашире. Однако вскоре выяснилось, что в Белеве стоит князь Дмитрий Вишневецкий; в Рязани — Иван Шереметев, а в Туле — Михаил Воротынский, и что людей у них много. После нескольких столкновений передовых отрядов, татары повернули назад, теряя лошадей от сильных морозов и бескормицы. Князь Воротынский шел за ними до Оскола по трупам, но не смог догнать.

Ближайшие советники царя во главе с окольничим Алексеем Адашевым тоже выступили в тот момент против продолжения войны в Прибалтике, в пользу борьбы с Крымским ханством как более важной задачи. Нечволодов писал:

«Партия Сильвестра и Адашева (то есть все боярство) явно не сочувствовала войне с Ливонией, полагая, что надо воевать с Крымом».

Они понимали, что продолжение экспансии Москвы в западном направлении неизбежно затронет торговые интересы государств Балтийского региона (Литвы, Польши, Швеции, Дании, городов Ганзы) и вызовет их противодействие. К тому же со стороны Ливонии не было никакой угрозы Москве, тогда как набеги крымцев сильно досаждали жителям южных окраин московских владений.

Кстати говоря, еще в конце 1556 года (или в начале 1557) в Москву приехал князь Дмитрий Вишневецкий, кошевой атаман Запорожского казачьего войска. Был он литвин, из турово-пинских князей, с 1551 года — староста Черкасский. За храбрость и предприимчивость казаки избрали его своим предводителем.[102] Несогласный с приказом великого князя ВКЛ Сигизмунда II Августа прекратить рейды казаков против крымских татар, он уехал в Москву к Ивану IV. Вишневецкий предложил царю план: захватить Крымское ханство совместными усилиями запорожцев и московитов. Но царь предпочел западное направление. Война с Крымом, в отличие от Ливонии, обещала быть долгой, трудной и весьма разорительной.

Как бы там ни было, перемирие позволило Ордену выиграть время и провести активную дипломатическую работу с целью вовлечения в конфликт против Москвы своего ближайшего соседа — Великого княжества Литовского. Переговоры привели к тому, что 31 августа 1559 года магистр Готхард Кетлер и великий князь Литовский (он же король польский) Сигизмунд II Август заключили в Вильно соглашение о вступлении Ливонии под протекторат ВКЛ. Сигизмунд обязался защищать Ливонию, добиваться освобождения всех ее владений.

Данное соглашение было дополнено 15 сентября договором об оказании Великим княжеством Литовским военной помощи. По условиям договора, войска ВКЛ должны были защищать Ливонию от агрессии Москвы. В качестве платы за все это магистр и архиепископ отдали Литве девять южных волостей своей страны с тем условием, что если они захотят потом выкупить их, то должны будут заплатить литовскому великому князю 700 тысяч золотых гульденов.

Летом 1559 года ливонское правительство обратилось также к младшему сыну шведского короля Густава Ваза, герцогу Иоганну (Юхану), правителю Финляндии. Оно просило его дать взаймы 200 тысяч талеров и войско — под залог ряда земель в Эстляндии. Молодой принц, желая расширить свои владения, был не прочь пойти навстречу ливонцам, но его отговорил отец. Он сказал, что тогда ему придется иметь дело не только с Москвой, но еще с Данией и Литвой, у которых есть свои интересы в Ливонии.

В конце все того же 1559 года Меннингаузен, епископ Курземе (Курляндии) продал свои владения, в том числе острова Эзель (Саарема) и Даго (Хиума), датскому королю Фредерику II (1534–1588), только что вступившему на престол после смерти отца, короля Кристиана III.

Получив деньги, епископ уехал в Германию, там перешел в лютеранство и женился. Междутем, король Фредерик был обязан по отцовскому завещанию отдать ряд земель в Голштинии младшему брату Магнусу (1540–1583). Но вместо них он передал ему купленные владения. И вот весной 1560 года Магнус со своей дружиной прибыл на остров Эзель, в Аренсбург. Там к нему на службу поступило много ливонских рыцарей, ибо они надеялись, что Дания не оставит без помощи своего герцога.

Магистру Кетлеру появление Магнуса не понравилось. Ведь лично ему от этой сделки не досталось ни одного талера. По сему поводу едва не возник вооруженный конфликт, но 30 августа московиты взяли Феллин, и магистру стало не до Магнуса.

Магнус тем временем присоединил к своим владениям небольшой город Зоннебург на материке..

Продолжение войны

(сентябрь 1559 — август 1560 гг.)

Царь, предоставив перемирие Ордену, не думал, что немцы посмеют нарушить его. Однако магистр Кетлер получил денежную субсидию от германского императора (сто тысяч золотых), занял деньги у герцога Прусского и у богатых ливонских купцов (так, один рижский лавочник дал ему 30 тысяч марок). Он нанял несколько тысяч солдат в Германии, тем самым удвоил численность своего войска и первым возобновил войну. Впрочем, магистр надеялся на военную помощь со стороны Литвы.

В сентябре 1559 года Кетлер пошел из Вендена походом на Дерпт. Внезапным нападением ему удалось разбить стоявший близ Дерпта отряд воевод Захара Плещеева и князя Сабурова. В этой битве погибли около тысячи московитов.

Однако воевода дерптского гарнизона, князь Андрей Катырев-Ростовский успел принять меры к обороне города. Когда Кетлер осадил Дерпт, московиты встретили его войско орудийным огнем и отважной вылазкой. В течение 10 дней ливонцы пытались разрушить стены из пушек, но безуспешно. Среди наемников стали расти недовольство напрасными потерями. Не решившись ни на штурм, ни на долгую осаду в условиях суровой зимы, Кетлер ушел.

На обратном пути он попытался овладеть крепостью Лаис, где стоял небольшой гарнизон (400 человек) под командованием стрелецкого головы Кошкарова. В ноябре 1559 года ливонцы поставили туры, разбили стену, но не смогли ворваться в крепость, остановленные яростным сопротивлением стрельцов. Отважный гарнизон Лаиса в течение двух дней стойко отбивал приступы ливонского войска. Кетлеру так и не удалось одолеть защитников Лаиса, и он, понеся ощутимые потери, вынужден был уйти назад к Вендену. По этому поводу Карамзин писал:

«Сия удивительная защита Лаиса есть одно из самых блестящих деяний воинской истории древних и новых времен, если не число действующих, а доблесть их определяет цену подвигов».

Неудачная осада Дерпта и Лаиса означала провал контрнаступления Кетлера. Что еще хуже, его выступление привело Ивана IV в дикую ярость. Он приказал воеводам Ивану Мстиславскому, Петру Шуйскому, Василию Серебряному и Андрею Курбскому не просто «отмстить неразумным ливонцам», но вообще завершить войну полным разгромом Ордена.