Два рейда - Иван Бережной

В это же время прибежал связной от командира полка и вручил мне записку. В ней Бакрадзе писал: «Вано, перед нами противник нерешительный. Надо канчать этот лавочка. Бери часть батальона Тютерева, заходи справа. О готовности дай знать ракетой. Это и будет сигнал для общей атаки».

— Передай, выполняю, — сказал я связному.

Сложность выполнения задачи состояла в том, что надо было незаметно снять подразделения с обороны и так же незаметно выйти с ними во фланг и тыл противника. Посоветовавшись с Тютеревым, решили оставить на месте два стрелковых взвода, все танковые и часть ручных пулеметов. Под прикрытием их огня отвести роты в село, затем, прикрываясь строениями, пробраться к лощине, которая и выведет нас во фланг врагу.

Этот вариант удался. Обойдя вражеские цепи, мы подали сигнал для первого батальона и бросились в атаку. Бакрадзе с первым батальоном ударил в лоб. Противник был смят в несколько минут. Бросая оружие, вражеская пехота в беспорядке кинулась наутек. Партизанские пулеметы и автоматы косили убегающих карателей. К тому же с тыла по ним ударили немецкие пулеметы заграждения. Но страх перед партизанами был сильнее своих пулеметов. Вскоре пулеметы были смяты…

Разделаться с противником нам удалось сравнительно легко. Партизанам достались четыре батальонных миномета, пулеметы, винтовки и другое имущество. Захватили несколько пленных. К нашему удивлению, они принадлежали азербайджанскому легиону. Пленные рассказали, что легион гитлеровцы создали из числа военнопленных. От них же узнали, что большинство пленных пошло в легион, чтобы завладеть оружием и при удобном случае перейти на сторону партизан.

— Почему же сейчас не перешли? — спросил Тютерев.

— А как перейдешь, если вы открыли такую стрельбу, что воробей не пролетит, — ответил пленный. — Спереди партизаны, а с тыла немецкие пулеметы… Гитлеровцы ни азербайджанцам, ни татарам не доверяют. Посылая в бой, позади выставляют своих солдат с пулеметами. Командирами в легионе — немцы.

— Надо, чтобы наши разведчики установили с легионами связь и договорились о переходе на нашу сторону, — сказал Бакрадзе.

Но гитлеровцы сняли легионы, как неблагонадежные, и перебросили на другие участки. Больше нам с ними встретиться не пришлось.

Первый полк заканчивал сбор трофеев, а справа и слева продолжал греметь бой. Особенно тяжело пришлось кавалерийскому дивизиону. На его оборону наступали курсанты немецкой полковой школы танкового полка. Этих вымуштрованных и хорошо вооруженных гитлеровцев, подготовленных к отправке на фронт, немецкое командование вынуждено было бросить против партизан.

Первым немцев заметил горьковчанин Виктор Камаев, отделение которого находилось в боевом охранении в кустах впереди Ожанн. Он привел бойцов в готовность и вызвал командира взвода.

Командир взвода Михайленко не заставил себя ждать. Маленький, верткий, он прибежал, лег рядом с Виктором и выдохнул:

— Что тут у тебя?

Камаев указал на лес, по опушке которого двигалось человек триста гитлеровцев.

Николай Нестерович Михайленко, несмотря на свои двадцать четыре года, был опытным воином. За его плечами тяжелые бои под Киевом, на реке Десне у Остёра, вылазки в тыл врага в составе роты разведчиков-десантников… К Ковпаку он пришел с группой красноармейцев. Участник всех рейдов по тылам врага, проведенных соединением. Долгое время воевал в составе второй роты. Там сдружился с Виктором Камаевым. Смешно было видеть его, коротышку, рядом с великаном Виктором Павловичем Камаевым. Друзья не расстались и в кавдивизионе.

Окинув опытным командирским взглядом противника, Михайленко сразу же оценил серьезность положения. Даже присвистнул.

— Видно, фрицы всерьез решили заняться нами. Полки уже дерутся. Наступает наш черед…

Командир взвода подал сигнал тревоги для дивизиона. Через несколько минут лейтенанты Гапоненко и Ларионов вывели эскадроны на окраину села и расположили в оборону. Разгорелся жаркий бой, который длился почти весь день.

Кавалерийский дивизион оказался отрезанным от остальных подразделений дивизии. На помощь Ленкин не мог рассчитывать. Второй и третий полки тоже вели тяжелые бои с частями 14-й эсэсовской дивизии «Галичина» и другими регулярными частями.

Кавалеристы сражались стойко, однако несколько раз фашисты врывались в Ожанны. Тогда Ленкин и Тутученко поднимали эскадроны в контратаку и выбивали гитлеровцев из села. Враг подбрасывал подкрепление и бой разгорался с новой силой. На каждого партизана приходилось два-три гитлеровца. И в этих условиях кавалеристы сражались отважно, как и подобает ковпаковцам. Примеры мужества показывали командиры Ленкин, Гапоненко, Ларионов, Михайленко, Уткин… Бойцы Галя Кваша, Фещенко, Потеряев, Илья Попок… Во время рукопашной схватки на Илью Попка налетели три фашиста. Двоих он уничтожил, но и сам пал геройской смертью.

К концу дня Ленкин понял, что противник выдохся.

— Приготовить лошадей! — приказал он своему заместителю Сашке Годзенко.

Кавалеристы повеселели: раз командир приказал приготовить лошадей, значит, дела пошли на поправку… Гитлеровцы теперь наступали с меньшим упорством. И когда была отражена их очередная атака, Ленкин ракетой вызвал коноводов, посадил партизан на лошадей и вместе с Семеном Тутученко и Сашей Годзенко повел в стремительную контратаку. Немцы, не выдержав напора, побежали. Партизаны только этого, и ждали. Настигали карателей, рубили их клинками и уничтожали огнем из автоматов.

В разгар контратаки упал Виктор Ларионов. К нему кинулись Галя Кваша и Николай Михайленко. Поздно… Пуля угодила в сердце.

Контратака была успешной. Полковая школа почти полностью была уничтожена, так и не доехав до фронта.

К вечеру на всех направлениях атаки противника были отбиты. Фашисты понесли большие потери. Но и нам дорого досталась эта победа. Особенно большие потери понесли кавалеристы. Дивизион недосчитался двенадцати отважных партизан. Геройской смертью погибли замечательные командиры эскадронов — комсомольцы лейтенанты Николай Владимирович Гапоненко и Виктор Игнатьевич Ларионов, а также командир взвода Леонид Уткин.

До поздней ночи враг группировал силы и обстреливал Домбровицу Дужу, Ожанны и Вульку Ламану. Однако наступать до утра не решался.

Обстановка не позволила похоронить погибших. Мы забрали их с собой, чтобы захоронить на следующей дневке.

Не отыскав брода, решили воспользоваться мостом через Сан у Кшешува. По сведениям, добытым разведкой, мост сильно охранялся. По обеим сторонам — дзоты. К тому же в Кшешуве располагался гарнизон, правда, небольшой. Там находились полицейские. Только внезапность могла дать нам успех.

Вечером дивизия незаметно покинула место дневки. Перед выступлением меня вызвали в штаб дивизии.

— Будь готов на марше принять груз, — приказал Петр Петрович Вершигора. — Самолет летит из Киева. Следует ожидать в полночь. Смотри, не прозевай.

Сколько таких сообщений приходило с Большой земли, а самолетов все не было. То погода подведет, то другие непредвиденные обстоятельства. Не исключено, что и на этот раз прождем напрасно. Все же я с ротой Бокарева был начеку.

Двигались в середине колонны. На пяти санях везли солому для костров. Сигнальщики проинструктированы.

Полночь. Позади слышится канонада. Фашисты продолжают обстреливать оставленные нами села. Значит, не заметили нашего ухода. Впереди тоже началась стрельба. Это третий полк Петра Брайко вступил в бой с немецким гарнизоном города Кшешува.

Наконец послышался долгожданный гул самолета. Даю ракету. Санки с соломой разъезжаются в стороны и вперед. Гул нарастает. Вот он уже над нашими головами. Пускаю сигнальные ракеты, в то же время вспыхивают пить костров, обозначая конверт с печатью в середине. Самолет дает ответную ракету и начинает кружиться над кострами. Один за другим полетели парашюты с грузовыми мешками. Партизаны зорко следят за грузом. Местные жители, наблюдавшие из-за заборов и плетней, осмелели, повыскакивали из своих укрытий и начали разыскивать и подбирать мешки. Не успеет груз приземлиться, а его уже подхватывают, свертывают парашют и тащат на санки. Нагруженные санки мчатся вперед. Там их встречает Войцехович, вскрывает мешки и тут же раздает боеприпасы представителям подразделений.

— Третьему полку в первую очередь, — приказывает Вершигора.

Бросают два мешка с патронами в санки, и бойцы, нахлестывая лошадей, спешат вперед, в Кшешув, чтобы прямо в бою боеприпасы передать Пете Брайко.

Самолет сделал прощальный круг, поморгал бортовыми огнями и улетел на восток.

Подобрав последние мешки, веселые и радостные, мы настигли колонну главных сил, остановившуюся перед Кшешувом. Здесь нас ждали невеселые вести.