Два рейда - Иван Бережной

Чего он тогда только не передумал. Вспомнил мать, товарищей. Что о нем подумают? Нет, не может быть, чтоб это был конец. Против смерти взбунтовалось все существо. Еще не все потеряно. Ведь оружие не отобрали. Без боя не сдаваться.

Засунул руки в кармана, нащупал веревочки и начал осторожно подтягивать. Скоро в руках оказались нагретые телом рукоятки пистолетов. В правой — браунинг, в левой — маленький пистолетик, подарок начальника разведки. «А что, если сейчас?»

Дальше произошло то, чему он сам не может дать объяснения. Юра снял с предохранителя, выхватил оба пистолета, вскочил на ноги, направил один пистолет на генерала, а второй на шофера и нажал на спусковые крючки. Раздался выстрел, и в тот же миг Юрий выкрикнул:

— Руки вверх! Я большевик!

Шофер откинулся назад. Машина вильнула, сползла с дороги и остановилась. Не теряя времени, разведчик вторично выстрелил. На этот раз в генерала и подполковника, сидевшего слева. Голова подполковника упала на плечо шофера, а генерал вдруг заговорил:

— Господин пальшевик! Прошу, не убивай…

Юрий не мог понять, что произошло. Ведь в генерала он стрелял дважды. Заколдован, что ли?

Рассуждать некогда. Он выскочил из машины и приказал генералу выйти. Не опуская рук, тот сполз на землю.

— Бегом, марш! — скомандовал Колесников. Генерал, тряся грузным телом, послушно побежал. Он все время твердил одно и то же: «Не убивай, не убивай!»

Отбежали добрый километр от машины, и генерал обессилел. Остановился, тяжело дыша, и взмолился:

— Господин пальшевик, разрешите опустить руки, польше не могу.

И только теперь Юрий заметил на поясе пленника кобуру с пистолетом. Обезоружил и разрешил опустить руки. Теперь пошли резвее. К Пруту добрались, когда забрезжил рассвет. Встретили те же ребята-пограничники, которые и провожали. Они удивились, что вместо парикмахера с Юрой шел немецкий генерал.

Сдав под охрану пленного, разведчик почувствовал, что не может держаться на ногах. Свалился в саду под яблоней и проспал почти до обеда. Не слыхал даже бомбежки немецких самолетов. Сквозь сон почувствовал, как кто-кто-топереворачивает его.

— Ты живой? — услыхал он голос.

Сел, открыл глаза и увидел сидевшего рядом начальника разведки. Сон как рукой сняло. Попытался было подняться, но тот задержал его, сказав:

— Сиди, сиди… Ну и дичь ты притащил! Очень ценный «язык». Поздравляю… А почему ты один? Что с товарищем? Погиб?

Юрий рассказал, при каких обстоятельствах погиб «товарищ».

Начальник долго сидел молча, потом сказал:

— Тем более ты молодец. Задание выполнил отлично. Рад, что не ошибся в тебе. Представим к награде. Подробности разведки доложишь в штабе.

Юра рассказал о том, что дважды стрелял в генерала и не попал. Товарищи посмеялись, а начальник разведки внимательно посмотрел на него и переспросил:

— Говоришь, дважды? Из какого пистолета? Покажи.

Разведчик передал ему браунинг. Тот посмотрел в ствол, потом вынул магазин и пересчитал патроны. Патроны были все на месте.

— Ты чистил пистолет после возвращения?

— Нет, не успел.

— Полюбуйся!

Юра посмотрел: в стволе блестел тонкий слой смазки. Оказалось, что из него не произведено ни одного выстрела. Впопыхах разведчик этого даже не заметил. Начальник взял у него пистолет, зарядил, прицелился в стену сарая и нажал на спусковой крючок. Последовал щелчок, а выстрела не было. Юре стало жарко. Значит, его вызволил маленький пистолетик — подарок начальника разведки. Только теперь он вспомнил, что пистолет ему готовил завскладом, а он сам даже не проверил его. Это урок на всю жизнь.

Это было первое боевое задание, которое выполнил Юрий Антонович Колесников. После этого пришлось участвовать в боях на фронте, а с марта 1942 года в тылу врага на Брянщине и в Белоруссии..

…На улице стало совсем светло, когда Юра закончил рассказывать. Я ни разу не перебил его и как бы вместе с ним за это время прожил его нелёгкую жизнь. Колесников замолчал, а я еще долго находился под впечатлением услышанного.

После затянувшейся паузы спросил:

— Откуда ты знаешь французский язык?

— Я знаю румынский. В лицее изучал. Он схож с итальянским и испанским. Сначала изучил итальянский. После этого начал разбираться и по-французски. Немецкий тоже преподавали в лицее. А главное то, что я много читал французских и немецких книг, особенно приключенческих…

— Но ты и по-русски говоришь без акцента?

— Этот язык я знаю с детства. Мать и отец говорили по-русски.

Я понимал — Юра скромничает. Чтобы изучить столько языков — нужен талант и огромный упорный труд. А что Колесников обладал и тем и другим, мне после не раз приходилось убеждаться.

После этого откровенного разговора Юра стал мне понятнее и ближе, а потом мы подружились. Так она и осталась — эта дружба — на всю жизнь.

Домбровица Дужа

Противник продолжал сосредоточивать части против нашей дивизии. За Саном в Ланьцуте — 115-й полицейский охранный полк. Из Люблина подошли 1-й и 26-й эсэсовские полицейские полки. Из Львова к Янувским лесам подброшены два полка дивизии «Галичина», мотобатальон 22-го полка, отдельные татарский и азербайджанский легионы. Две танковые роты из состава вновь сформированного 500-го танкового полка прибыли из Кракова. Для их поддержки выделено звено бомбардировщиков.

В дополнение ко всему наши разведчики, побывавшие в районе Перемышля и Мостиска, только что доложили: диверсии, проведенные кавалеристами, третьей ротой и саперами, дали хорошие результаты. Железная дорога Львов—Перемышль забита войсками и тыловыми учреждениями. Это тылы и резервы 4-й танковой и 17-й полевой немецких армий, отступающих под ударами Украинских фронтов. Наше соединение стало для фашистов просто занозой в горле.

Мы не сомневались, что гитлеровцы постараются предпринять самые решительные меры, чтобы разделаться с нами и обезвредить свой тыл. Создалась обстановка, подобная карпатской, с той лишь разницей, что здесь нет гор и мы можем свободно маневрировать.

Стремительность и маневр — главные козыри партизан. До тех пор, пока эти козыри в наших руках, — мы хозяева положения, мы, а не враг, несмотря на его подавляющее превосходство в силах и средствах, диктуем свою волю, определяем характер и методы действий, вынуждаем противника распылять свои силы и громим их по частям.

Задача партизанских командиров — разгадать замысел противника, выждать момент, когда он изготовится для решительного броска, а затем, не ввязываясь в затяжной позиционный бой, незаметно вывести соединение из-под удара.

Тщательно разработанные планы всем хороши, но они имеют один существенный недостаток. Стоит измениться обстановке, как эти планы летят вверх тормашками… К подобным методам действий мы прибегали часто и одним махом сводили на нет все усилия врага.

При осуществлении этого маневра главное — правильно оценить создавшуюся обстановку и не прозевать подходящего момента.

Неудачи приводят в ярость немецкое командование, заставляют его нервничать, спешить, а при спешке неизбежны ошибки…

Сейчас над партизанской дивизией нависала угроза окружения на сравнительно малой территории. Дальнейшая задержка в Майдане-Сенявском была нецелесообразной. Предстояло решить — куда податься. Над этим и размышляли Вершигора и Войцехович. Перебирали один вариант за другим, обсуждали, спорили, прикидывали все «за» и «против», отвергали их, принимались за новые.

Можно пойти на юг к железнодорожной магистрали, в самую гущу фашистских фронтовых тылов, но там действует генерал Наумов. Придем — все его карты перепутаем. На север? Там густая сеть железных дорог, есть где поработать. И местность, судя по карте, подходящая. Воспротивился Вершигора: «Не время!»

Командир дивизии был склонен продолжить рейд за реку Сан. На карте этот район выглядел зеленым треугольником, ограниченным реками. Он тоже имел свой плюсы и минусы. Хотя объекты для нанесения ударов заманчивы, зато весь район, пересеченный сеткой шоссейных дорог, зажат крупными реками Саном и Вислой, окружен железными дорогами, а это ограничивало возможности для маневра. Не следовало сбрасывать со счета Сандомир, Дембицу, Жешув и Ярослав с их гарнизонами. Здесь может получиться похуже, чем в «мокром мешке» между Днепром и Припятью.

Памятно было и предостережение комиссара Руднева: «Прежде чем войти в эту обитель, подумай, как из нее выйти». В данном случае следовало над этим задуматься серьезно.

Всё должны были учесть, взвесить командир и начальник штаба.

Вершигора был настойчив:

Волков бояться — в лес не ходить… Мы должны идти не туда, где легче, а туда, где можно больше пользы принести наступающим советским войскам. Трудно будет? Не спорю. Возможно, тяжелее, чем в Карпатах. Зато подумайте, какой эффект! Выведем из строя железные дороги Ярослав—Краков, Дембица—Сандомир, Пшеворск—Розвадув. Подберемся к Сталевой Воле и покончим с военным заводом… Установим тесные связи с местными партизанами. Когда станет невтерпеж — рванем за Вислу…