Так далеко, так близко... - Барбара Брэдфорд

Часть V

Вивьен

Честь

36

Когда Юбер открыл мне дверь дома графини Зоэ на улице Фобур в Сен-Жерменском предместье, там было очень тихо. Тише, чем обычно, подумала я, идя за ним через большой мраморный вестибюль.

– Как себя чувствует графиня де Гренай? – спросила я, когда мы подошли к широкой изогнутой лестнице.

– Сегодня немного лучше, – ответил он. – Ей опять полегчало. Это необыкновенная женщина, мадам Трент. И она очень хочет вас видеть.

– Я тоже хочу ее видеть, Юбер.

Он провел меня по коридору, открыл большую двустворчатую дверь в спальню, ввел меня, извинился и исчез, как и положено вышколенному лакею.

Глянув на старинную кровать, я с удивлением обнаружила, что она застлана шелковым покрывалом, и на ней никого нет.

– Я здесь, Вивьен, у огня, – окликнула меня графиня. Голос у нее был не такой слабый, как я ожидала, и каким она говорила сегодня утром по телефону. Я тогда очень встревожилась.

Повернувшись к ней и улыбаясь, я прошла через всю комнату к камину. И не могла не заметить, как хорошо она выглядит. Юбер прав, это действительно необыкновенная женщина. Каштановые волосы стильно причесаны, на лице – искусный макияж. В который раз меня поразило, как привлекательна эта семидесятитрехлетняя дама.

В этот день на ней была верхняя шелковая пижама цвета синих дельфиниумов, явно произведение «от кутюр», и сапфировые серьги. Цвет шелка и сапфиров очень подходил к ее глазам. С первой же нашей встречи Красота графини, весь ее облик казались мне хорошо знакомыми. Я никак не могла понять, почему. Теперь поняла. Она напоминала мне Себастьяна. У него были ее глаза. Кусочки неба, как я называла их. Такие бывают у людей чувствительных и ранимых.

Когда я подошла, она сказала:

– Я рада, что вы опять в Париже, Вивьен, я очень хотела вас видеть. Спасибо, что пришли, дорогая.

– Я хотела заглянуть к вам днем, – ответила я, наклоняясь и целуя ее в обе щеки. – Собиралась позвонить вам и напроситься на чай, когда вы позвонили в отель.

Улыбнувшись, она похлопала меня по руке.

– Вы стали нужны мне, Вивьен.

– И вы мне, графиня. – Я поставила возле ее кресла пакет с купленными книгами и добавила: – Это вам, надеюсь, понравиться.

– Непременно. Вы, по-моему, хорошо изучили мои вкусы, и вы очень добры, милочка. Благодарю вас.

Я села в кресло напротив и выжидающе посмотрела на нее.

– Я хотела вас видеть, потому что у меня есть кое-что для вас. – Говоря это, она повернулась к столику в стиле Людовика XII, стоящему рядом с ее креслом, и вынула маленький пакетик. Протянув его мне, она добавила: – Это вам, Вивьен.

Я удивилась и воскликнула, беря пакетик из ее рук:

– Но вы, графиня, вовсе не должны делать мне подарки!

Она легко засмеялась:

– знаю, что не должна… ну, откройте же.

Я повиновалась, развязала ленточку и сняла золотую оберточную бумагу. маленькая бархатная коробочка казалась старой, и подняв крышку, я вскрикнула от изумления. На темно-красном бархате лежала брошь в форме сердца, усыпанная маленькими бриллиантиками, в середине были бриллианты покрупнее.

– Графиня Зоэ! Это прекрасно! Но я не могу этого принять. Это слишком ценная вещь!

– Я хочу, чтобы она была у вас. Мне ее подарил Хэрри Робсон, когда мы поженились в 1944 году, я всегда ее любила. Надеюсь, вам она тоже понравится. Это не только брошь, но и кулон. Если вы взглянете на обратную сторону, вы увидите, как это делается. Там есть крючочек, и ее можно повесить на цепочку.

– Но вы должны подарить ее Ариэль или вашей невестке!

– А вам не приходило в голову, что вы и есть моя невестка? Ведь вы были женой Себастьяна.

Я молча смотрела на нее. Конечно, она права. Но брошь, несомненно, чудовищно дорогая, и принять ее невозможно.

Графиня продолжала:

– Впрочем, я дарю ее вам не по этой причине. Я хочу чтобы у вас была памятная вещь, что-то особенное, что напоминало бы вам обо мне…

– Графиня Зоэ, я никогда вас не забуду, что вы говорите! Вы – самый удивительный человек, которого я встретила за всю свою жизнь.

– Прошу вас, примите брошь, Вивьен, доставьте мне удовольствие. Сердце мое радуется при мысли, что всякий раз, когда вы ее наденете, вы вспомните о старой даме, которая была к вам очень привязана.

– Выговорите так, будто мы никогда больше не увидимся. Но мы будем видеться! Каждый раз, когда я буду приезжать в Париж.

– От все души надеюсь на это. Но давайте будем реалистами, милочка. Я старая женщина и очень больна. Вы это знаете. И я не собираюсь вечно пребывать в этом мире. Ну, хватит об этом! Не будем впадать в сентиментальность. Прошу вас, примите брошь. Сделайте это для меня.

– Конечно, я принимаю ее, графиня, и большое вам спасибо. Она так красива, а вы так мудры… – Я встала, поцеловала ее. Посмотрев в ее лицо, поднятое ко мне, я сказала: – Но ведь вы знаете, что я и без броши вас не забуду.

– Знаю, – ответила она. Ее яркие синие глаза сверкнули.

Я почувствовала, что она счастлива, и обрадовалась. Бриллиантовое сердце я приколола на свой жакет.

– Ну, как она выглядит?

– Ослепительно, – ответила она и добавила, взглянув на стол у окна: – Не могли бы вы принести мне портфельчик вон оттуда?

Я повиновалась. Потом опять села в кресло. Откинувшись на старинные вышитые подушки, я смотрела, как она открывает портфельчик и разбирается в его содержимом.

Эта женщина заворожила меня с того мгновения, как я вошла в дом, и почти сразу же мы почувствовали, что как-то связаны друг с другом. Я была совершенно очарована ее; в ней было нечто неповторимое. У нее чуткое сердце; она умна, мудра, отважна. Очень отважна. Думая о страданиях, выпавших ей на долю, я удивлялась, как она вынесла все это и выжила. Просто чудо, с какой храбростью она прошла через трагедии. Зоэ де Гренай воистину несгибаема. Я восхищаюсь ею; я ее люблю.

– Вивьен!

– Да, графиня?

– Вот это метрика Себастьяна. Пожалуйста, сожгите ее. Если хотите, можете прочесть.

Я опустила глаза на документ. Факты, указанные там, были совершенно теми же, которые она мне сообщила. Имена заплясали у меня перед глазами. Сирес Лайон Лок. Мэри Эллен Рафферти Лок. Себастьян Лайон Лок. Ферма Рэддингтон, округ Сомерсет, Нью-Джерси. 3 июня 1938 года, дата рождения Себастьяна. Как часто мы с ним праздновали этот день.

– Вот оно, начало… начало великой трагедии, – прошептала я.

– Сожгите это, Вивьен, прошу вас.

– Немедленно. – Подойдя к огню, я опустилась на колени, и пламя поглотило метрику Себастьяна.

– А теперь вот это. Мое свидетельство о браке.

Я взяла лист бумаги, узаконивший союз между Мэри Эллен и Сиресом Лайоном Локом, и меня охватила волна гнева. Вот кто породил все эти трагедии! Сирес Лок! Воистину, носитель зла! Разорвав брачное свидетельство напополам, я бросила обрывки в огонь.

– Вот фотография, сделанная в «Ля Шэнга» в 1960 году, – продолжала графиня Зоэ, протягивая мне список. – Предайте пламени и ее.

Я ничего не могла с собой поделать – меня непреодолимо потянуло взглянуть на фото. Оттуда на меня смотрел неизвестный мне Себастьян. Как непохож он на того Себастьяна, которого я знала! На фото он так молод, так нетронут жизнью! А Зоэ – блестящая женщина! Ее красота в самом расцвете. Неудивительно, что мужчины не могли перед ней устоять.

Почувствовав на себе ее взгляд, я положила снимок поверх поленьев и смотрела, как он закручивается и сгорает. И вот его не стало, и я обернулась к графине.

– Вам хотелось бы оставить фотографию себе, – медленно произнесла она. – И в какой-то момент я чуть было не разрешила вам это сделать. Но лучше уничтожить все. Не то что бы я не доверяла вам, но… – ее голос дрогнул, и она отвела глаза.

– Я знаю, что вы мне доверяете. Но вы правы, лучше пусть так. У вас будет легче на душе.

Она вздохнула и прошептала:

– Позвольте, я посмотрю, что тут еще. Ах да, мое свидетельство о браке с Хэрри Робсоном. Его не нужно уничтожать. Но здесь еще и моя метрика. Пожалуйста, сожгите.

– Вы уверены? То есть, я хочу сказать, что нет никаких причин выбрасывать ее, не так ли?

Она задумалась. Наконец, мягко ответила:

– Ариэль и Шарль не знают, что в молодости я была актрисой и что меня звали Зоэ Лайсли. Им известно, что я вдовела, когда вышла за Эдуарда, что моим первым мужем был Хэрри Робсон, как они полагают. И я хочу, чтобы сгорело все, что связывает меня с семейством Локов. Бросьте это в огонь, дорогая.

Я сделала, как она просила, потом поднялась с колен.

– Я поступила мудро, избавившись от этих проклятых свидетельств, – сказала графиня Зоэ. – Мне бы не хотелось, чтобы Ариэль или Шарль обнаружили их. Но я рада, что все рассказала вам, Вивьен. Наверное, сделав так, я сняла с вас бремя, и тем самым сняла бремя и с себя. Двенадцать лет я несла его, и какое это облегчение – поговорить о нем с вами.

Я опустилась на пол у ее кресла и сказала, глядя в эти невероятные синие глаза: