Блок-шот. Дерзкий форвард (СИ) - Екатерина Беспалова

мяч и забрасывали его в корзину соперника. Когда время на табло показывало семь минут, Тимофей лидировал с отрывом в восемь очков. Счёт был 34:28. Однако до конца второго периода они упустили несколько удачных передач, а «Отважные» смогли забить два двухочковых, что позволило им сократить разрыв в четыре единицы.

Половина игры прошла. Тедеев облокотился спиной об стену, стараясь выровнять сбившееся дыхание, которое давало дополнительную нагрузку на больной бок. Бесполезно — организм было сложно обвести вокруг пальца. Кроме того, несколько точных ударов, не выходивших в разряд нарушений, понизили сопротивляемость организма. Болевой порог, напротив, понижался, однако Рустам пытался держать ситуацию под контролем. Десять минут отдыха перед третьим периодом, стали глотком свежего воздуха.

Третья «десятиминутка» реально заставила лезть на стену. Игра в несколько позиций свелась к одной, что не ушло от внимания Тимофея. Готовый подстраховать в любой точке игровой зоны, лёгкий форвард сдался. Его бледность и явная медлительность пугали, а то, что произошло на восьмой минуте, и вовсе заставило вздрогнуть. Рус получил отличную подачу от разящего-Лихачёва и приготовился забросить мяч в корзину, как в момент прыжка оказался сбитым с ног. Движение по инерции — они так оправдывали близкий жёсткий контакт с соперником, однако сейчас это точно был не он.

— Нарушение!

Раздался свисток. Рустам упал на пол и уронил мяч. В глазах потемнело. Дышать? Как это? Словно кто-то ударил в солнечное сплетение, глубокий вдох не получался. Он хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег, и держался рукой за рёбра.

— Рустам! — закричала Аня, однако её голос слился с криком и общим недовольством болельщиков «Разящих».

До конца игры оставалось полторы минуты. Тимофей подбежал к другу, всё ещё лежавшему на полу:

— Рус, вставай! Мы пробиваем штрафной.

Рустам не реагировал.

— Поднимайся!!! — гневно рыкнул Тим.

Дикая злость заполнила до краёв. Ладно на тренировке не смог выдержать игровой период до конца, но сейчас!.. Матвеев огляделся по сторонам и нашёл в толпе болельщиков в первых рядах девчонок. Умоляющие глаза Гущиной, которая отрицательно качала головой, давая понять, что сам Рустам не поднимется, сменили полярность со злости на панику. Тим отыскал ликующих Чупрунова и Дёмина, а затем снова посмотрел на друга….

— Хорошо смеётся тот, у кого все игроки целы.

Опустившись на колено рядом с Рустамом, Тимофей помог ему встать:

— Ты пробиваешь штрафной. Справишься?

— Да.

Игроки выстроились у штрафной линии, а Тедеев взял мяч. Довольная улыбка Чупрунова бесила. Сука! Рустам приготовился к броску. Трибуны молча ждали. Вдох. Выдох. Плохая координация сыграла против. Мяч ударился об щиток и отскочил от него, не попав в цель. Простейшая задача, с которой раньше бы справился на «раз». За оставшиеся полторы минуты «Отважные» увеличили отрыв ещё на одно очко.

И наконец раздался свисток — третий период завершён. Счёт: 42:37. Пять единиц, чтобы сравнять счёт, и хотя бы одна, чтобы вырваться вперёд. Заоблачная цель, учитывая состояние, в котором находился один из игроков, причём лучший. Тим быстрым шагом направился к скамейке в самом дальнем углу зала, намереваясь поговорить с Рустамом один на один. В запасе была лишь минута.

— Что это было? — спросил сразу в лоб он.

— Не понимаю, о чём ты.

— Не понимаешь, значит.

Мгновение — и Тимофей ударил его по тому месту, которое с таким старанием тот защищал, лёжа на полу несколько минут назад. Тедеев громко выдохнул, ухнув, как филин

— Я об этом говорю! — выкрикнул Матвеев. — Покажи, что у тебя там.

Рустам стоял не двигаясь.

— Покажи, твою мать!

Момент истины — скрывать что-то смысла не имело. Рус поднял футболку и показал сине-чёрный синяк на боку. Тимофей схватился руками за голову и громко выругался.

— И когда ты собирался рассказать?

— Не раньше, чем закончилась бы игра.

— Ты больной на всю голову!

Ударив кулаком по стене, Тим заходил туда-сюда, как разъярённый лев в клетке, пытаясь успокоиться. Тело дрожало от злости, негодования, безысходности. Поведение Чупрунова, казавшееся странным несколько дней назад, теперь стало ясным как день.

— Кто ещё в курсе? Аня? Гущина?

— Обе.

— Прекрасно! — нервно развёл руки в стороны Тимофей. — Лучший игрок в моей команде покалечен, и об этом знают все: соперники, моя девушка, друзья, но только не я!

— Ты бы не выпустил меня, — попытался оправдаться Рустам. — А я должен был играть.

— Играть?! Ты еле на ногах стоишь! О какой игре речь? Хочешь сдохнуть в зале? Что это? — Тим жестом указал на ребро друга. — Ушиб? Перелом?

Тишина.

— Рус, что это?!

— Трещина.

— Когда?

Тишина.

— Когда, я спрашиваю?!

— Пару недель назад.

— Сука!!!

Взгляд Тимофея расфокусировался. Время было почти на исходе — от него требовалось принятие решения. Но какое тут, к чёртовой матери, было решение, когда Рустам едва стоял на ногах?!

— Так… Ладно…

— Куда ты пошёл? — остановил его Рус, когда Тим двинулся в сторону тренера.

— Распускать команду.

— Тимох, не делай этого. Я продержусь ещё десять минут, вот увидишь.

— Такая игра, как пару минут назад, мне к чёрту не нужна! — выкрикнул Матвеев.

— Мне укололи обезболивающее, — продолжал стоять на своём Рустам.

Ноль реакции.

— Слушай, ты!.. — не выдержал Тедеев. — Не делай из себя мученика, ага? Наваляй этим ублюдкам, если выпала такая возможность. Я не для этого притащил свою синюшную тушку сюда, ты понял? — Тим изменился в лице, однако ответного комментария не вставил. — Хочешь мне вмазать? Давай! Но только после того, как отправим их задницы на скамейку запасных. — Рустам жестом указал в сторону «Отважных». — Обезболивающее невечно. И мои силы тоже на исходе. Болевой порог, мать его, всё опускается и опускается.

Матвеев колебался. На чаше весов стояли слишком важные вещи, но победа однозначно не стоила здоровья друга. Он посмотрел на Рустама. Грёбаный придурок будет играть, даже если придётся ползать. А если рискнуть?.. Противоречия раздирали не части.

— Ладно, но разговор ещё не закончен, ты меня понял?

Свисток оповестил о начале последнего периода.

— Понял?!

Десять минут — и судьба решена: либо всё, либо ничего. Тим побежал к центральной площадке. Команды заняли свои места. Рустам проглотил ком в горле. И кому молиться теперь, чтобы повезло? Славянским, скандинавским, греческим богам? Или сразу продать душу в пекло? Похоже, пришла пора свести игру к одной позиции и дать остальным показать себя.

— Ты не один — вас пятеро, и каждый знает, что делать. Хватит опекать их! Доверяй им!

Рустам посмотрел на Вячеслава Романовича. Фролов-старший негодовал. То, что видел, его явно обескураживало. Раздался свисток. Собраться. Нужно собраться и беречь ребро. Разыгранный мяч отправился к «Разящим». Благодаря серии удачных передач и обводок,