Опричное царство - Виктор Александрович Иутин

– Для вас стараюсь, детки мои, – прошептал Малюта и, счастливо улыбаясь, прикрыл дверь. Откушав с дороги, лег вздремнуть, сказав жене с гордостью: – Устал я, милушка моя… Много изменников у государя, рук не хватает…

И, прижавшись к налитому телу жены, главный палач государев спокойно и сладко засыпал…

Без суда Щенятева приговорили к смертной казни. Когда привезли его на площадь, он уже увидел бесчисленных добровольных зрителей своей гибели. И немудрено, интересно ведь понаблюдать за диковинной казнью. С утра уже установили на площади огромную, шириной в человеческий рост, сковороду, сложили под нее дрова, хворост.

– Господи, да будь со мною в часы мук нестерпимых, – прошептал он. Перекрестился синей рукой с перебитыми, недвижимыми пальцами. Ветер трепал его седую бороду, залитую кровью. Толпа загомонила, закричала. Несчастного старика раздели, уложили на сковороду, привязали по рукам и ногам через проделанные дыры у верхних ее краев. Площадь затаила дыхание.

Над площадью в тяжелом сером небе кружили птицы. Тяжело дыша, Щенятев следил за ними и думал о супруге и сыне, надеялся, что им удастся избежать государева гнева (он не знал об их казни). Перед глазами бесчисленные походы и воеводства. Сколько раз он штурмовал стены Казани! Сколько отбил нападений крымцев и ногайцев! Как дрожали шведские и орденские рати, когда князь сам вел в бой свою непобедимую конницу! Все в прошлом, и теперь ему уготованы унижения и страшная, мучительная смерть.

– Чем прогневал я тебя, Господи? За что так караешь меня? – прошептал старик и всхлипнул. Но нет, не Господа воля творится на русской земле ныне, а государя, затеявшего кровавую расправу над подданными своими. Не забыл ему государь, как Щенятев поддерживал Шуйских во времена малолетства Иоанна, не забыл, как князь не присягнул царевичу Дмитрию в дни болезни государевой и хотел посадить на престол князя Владимира. Тем более не простил ему и очевидного – Щенятев был бы одним из тех, кто собирался свергнуть Иоанна, поддержав заговор Челяднина. Но разве заслугами своими не искупил он вины перед государем? Разве не заслужил он тихой смерти в монастырской келье?

Пламя мгновенно взялось, охватило сухие дрова, и вскоре вспыхнуло во всю силу. Железо быстро раскалилось, все тело Щенятева ожгло разом, стерпеть боль не хватило мочи. Его мучительный крик с трудом заглушал шипение. С поднимающимся белым дымом по площади начала разноситься вонь жареной человеческой плоти.

– Господи! Больно-то как! – стиснув зубы и выпучив глаза, кричал старый князь. Крик его оборвался, и вскоре сковорода наполнилась зловонной, мутной жидкостью, которую выделяло его обуглившееся высохшее тело.

Звонарь с колокольни Ивана Великого видел поднимающийся из-за стены Кремля густой черный дым. Рука невольно потянулась перекреститься.

– Спаси, Господи, – молвил тихо. Взявшись за веревку, раскачал тяжелый язык колокола. Утробный и скорбный звон донесся до переполненной народом площади и надолго повис в воцарившейся тишине.

В небо медленно поднимался дым, словно сама душа старого воина возносилась над площадью и уходила вверх, в лучший из миров, где она наконец обретет долгожданный покой…

Глава 5

Полоцк

Ставни и двери маленькой горницы, в которой содержался Иван Петрович Челяднин, были закрыты наглухо. Здесь он переживал свое заключение, видимо, до следующего государева решения, касающегося будущей судьбы опального…

Он изводил себя мыслями о скором наказании. Также он был изведен полным неведением о происходящих в стране событиях. Что происходит в государстве? Началось ли следствие? Кто донес государю о заговоре? Ничего этого боярин не знал. Не знал, что уже были казни его сообщников. Чего ждать? Прощения? Казни?

Ему приносили достойную еду и питье, но Иван Петрович не ел, боялся отравы. Ночью не шел сон, каждый шорох вызывал страх.

– Я хотел спасти Русь! – твердил он сам себе как заклинание, глядя перед собой, словно на том месте, на лавке у окна, сидел сам Иоанн и испытующе глядел на него. – Я не изменник своей земле! Нет! Не изменник!

Не так давно Челяднин начал переписку с литовским главнокомандующим Ходкевичем и королем Сигизмундом. Всем им, как и Челяднину, надобно было одно – свергнуть Иоанна.

Сослав Челяднина в Полоцк, приграничный с Литвой город, Иоанн только помог стать этой переписке еще более частой. Челяднин доложил гетману и королю о грядущем наступлении Иоанна на Вильно, а после начал искать союзников, подкупать дьяков, ведавших различными военными доставками, необходимыми в походе – надобно было как можно сильнее замедлить наступление Иоанна!

Знати же полагалось захватить всю военную силу в Москве после того, как Сигизмунд со своим войском вышел против русских и наверняка опрокинул бы их, ибо Казарин Дубровский обещал, что царь не дождется своих пушек. В столице бы провозгласили тем временем царем Владимира Андреевича, он должен был стать главным знаменем в борьбе с опричниной.

Все зашло слишком далеко, Челяднин уже грезил этим заговором, ибо больше не ведал, как спасти державу. И эти письма ему, Бельскому, Воротынскому и Мстиславскому от Ходкевича и Сигизмунда… Все это было содеяно для того, чтобы отвлечь внимание Иоанна, ослабить его бдительность – пусть он думает, что по-прежнему все видит и все знает. И он клюнул…

Едва ли не вся знать поддержала заговор Челяднина. И Мстиславский, и Бельский, и Щенятев, и Пронский, Одоевский, Серебряный – все! Собраны были воедино князья и воеводы, живущие ссыльными в казанской земле – они мечтали вернуть отобранные в опричнину земли свои, коими владели их прадеды… Все изъявили готовность к решительным действиям!

Отправлены послания и в Новгород могущественным дьякам Безносову и Румянцеву, дабы поддержали они Владимира. Им обещаны были льготы на торговлю в литовской Риге. Дьяки в ответ обещали содействие.

Писал Челяднин и в Псков игумену Корнилию, дабы и он поддержал Владимира. Ответа от старца Челяднин так и не дождался.

Также были и те, кто остался в стороне. Например, Никита Романович Захарьин. Челяднин считал его «своим», потому был разочарован и зол на боярина. Ну, он никогда не любил интриги, не умел и не хотел в них участвовать! Чести ему не занимать! Он не поддержал знать, но был осведомлен о заговоре. Не он ли доложил обо всем государю? Тем более Иоанн не слишком жалует Захарьиных и их родню. Можно ведь было выслужиться! На месте Никиты Романовича Челяднин бы так и поступил.

Успех был близок, все шло по плану, и Челяднин ждал исхода созданного им масштабного заговора. Более от него ничего не зависело, он поднял людей, растратил