Первый урок Шоломанчи - Наоми Новик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я спала очень хорошо. Обычно я не помню снов – возможно, это к лучшему, учитывая ситуацию, – но утром я проснулась незадолго до звонка, и в полудреме меня посетило смутное видение. Я увидела маму, которая сидела в лесу. Ее взгляд был полон тревоги. Я сказала:
– Все хорошо, мам, я не вступаю в анклав. Ты была права.
Я произнесла это спокойно, потому что не хотела ее волновать, но она все-таки волновалась, и протягивала ко мне руки, и беззвучно шевелила губами, пытаясь что-то сказать.
– Мама, у меня есть друзья. Аадхья, Лю и Орион. Я не одна.
И тут картинка расплылась, и я улыбнулась, да так и проснулась улыбаясь. С тем, кто находится в школе, общаться невозможно: если пройдет письмо-заклинание – значит, смогут пролезть и какие-нибудь злыдни, поэтому я сомневалась, что в самом деле видела маму, но очень на это надеялась. Я хотела, чтобы она была в курсе.
Не то чтобы я внезапно возлюбила весь мир: вернувшись к себе после душа, я увидела Хлою, которая выходила из своей комнаты, и снова разозлилась. Ориона не было на месте встречи, и Ибрагим сказал, что не видел его утром в душевой. Я знала, точно знала, что не собираюсь его ждать… а потом, бурля негодованием, сказала Аадхье и Лю: «Займите нам два места, ладно?», подошла к двери Ориона и громко постучала. Послышались тяжелые шаги, и он открыл без малейших предосторожностей, полуголый и растрепанный, и моргнул, глядя на меня туманно и устало.
– Пошли, Лейк, завтрак сам себя не съест, – сказала я, и он что-то несвязно пробормотал в ответ, повернулся, сунул ноги в кеды, подобрал с пола футболку, бросил – спереди было огромное синее пятно, – взял другую, кое-как натянул ее и заковылял к уборной. – Ты что, что-то принял? – спросила я с любопытством, когда мы наконец направились к лестнице; пришлось перехватить Ориона и подтолкнуть в спину, чтобы он повернул куда надо, после того как сам он попытался зайти сначала в лабораторию, а потом на этаж, где находились дортуары среднеклассников.
Составлять легкие магические вещества – довольно популярное развлечение у ребят, занимающихся алхимией, но Орион сказал уязвленным тоном, будто я его оскорбила:
– Нет! Я плохо спал. – И в знак подтверждения зевнул так широко, что чуть не вывихнул челюсть.
– Ну ладно, – скептически отозвалась я. Мы все смирились с постоянным недосыпом еще к концу младшего класса (а те, кто не сумел к нему привыкнуть, отсеялись). – Слишком много подвигов? Иди сядь с Аадхьей и Лю, а я возьму тебе поднос.
Я сама не особенно хотела есть после нашей вчерашней оргии, поэтому взяла себе овсянки, а Ориону отдала сэндвич с ветчиной и яйцом. Но его пришлось толкнуть, чтобы привести в чувство, и ел он с полузакрытыми глазами, и даже не отозвался, когда Ибрагим обратился к нему с вопросом. И снова опустил голову, как только дожевал сэндвич.
Мы с Аадхьей обсуждали презентацию, которую я собиралась устроить сегодня в мастерской; взглянув на Ориона, она замолчала, а потом спросила:
– Ну и что с ним?
Я пожала плечами:
– Сказал, что просто не спал.
К счастью, первым уроком у Ориона были иностранные языки, поэтому я проводила его в класс и усадила в кабинку рядом с собой. Орион сразу же опустил голову на стол и заснул под сладкое воркование голосов, поющих по-французски о лютой смерти. На столе у него лежал один-единственный лист с заданиями, сущая ерунда, я все сделала сама. К концу урока Ориону вроде немного полегчало.
– Спасибо, – промямлил он, увидев готовые задания, отнес к щели оба наших листка и сумел запихнуть их внутрь, не лишившись пальцев.
– Не за что, – сказала я. – Ты оклемаешься к следующему уроку?
– Ну… да, – ответил он без особой уверенности.
– Тебя проводить? – спросила я, внимательно глядя на него.
– Нет, не надо… Что ты вообще делаешь?! – выпалил он.
– А что?
– Почему ты такая вежливая? – поинтересовался Орион. – Ты на меня обиделась?
– Нет! – помотала я головой и уже собиралась сообщить, что я приличный человек и умею вести себя вежливо, хотя бы иногда, и это вовсе не значит, что я обижена. А потом поняла, что, возможно, Орион прав, только злилась я не на него, а на его бестолковых дружков по анклаву – его я жалела. И это бесило меня саму.
– Я имею право иногда быть в хорошем настроении, или сначала нужно спросить разрешения у правительства? – огрызнулась я. – Можешь хоть в мусоропровод залезть, если хочешь. Я пошла в мастерскую.
Он явно обрадовался, когда я ушла.
В мастерской в канун выпуска не очень-то приятно, и сегодняшний день не был исключением: пол дрожал каждые пятнадцать минут, и стояла такая жара, что парни поснимали футболки. Почти все уже закончили свои зачетные проекты, и в обычное время в мастерской было бы малолюдно, но ради моей презентации собралась целая толпа. Аадхья всех рассадила так, чтобы было лучше видно, отдав предпочтение выпускникам: она очень хотела заполучить пятерых выпускников в качестве топовых покупателей, а потом провести второй аукцион после окончания семестра, когда выпускники уйдут.
Тем временем я осторожно и не без усилий – легкая боль тому способствовала – проделала несколько упражнений, чтобы собрать ману, и взяла доску, с которой собиралась работать. Чтобы не тратить силы зря, я решила приступить к изготовлению шкатулки, которую обещала сутрам. Шкатулка должна была получиться небольшой, всего на одну книгу: во-первых, чтобы показать сутрам, как они мне дороги, а во-вторых, чтобы с легкостью вынести ее из выпускного зала на следующий год. Мы с Аадхьей сделали чертеж: вместилище в форме книги, только из дерева. Аадхья дала мне отличный кусок амарантового дерева, чтобы сделать корешок.
– Я применю это заклинание, чтобы превратить лигнин в доске в жидкость – тогда можно будет ее изогнуть, – сказала я собравшимся и передала доску по кругу, чтобы все убедились, что она настоящая: идеально прямой, твердый кусок дерева толщиной в палец.
Когда деревяшка вернулась ко мне, я взяла ее в руки, представила то, что хотела, и прочла заклинание. Аадхья объяснила, что лигнин – это вещество в стенках клеток, которое придает им твердость, и, наверное, его было совсем немного, но я все равно удивилась, обнаружив, как мало маны потребовалось для заклинания. Оно не взяло и половины
