Два романа об отравителях - Агата Кристи

— О! К чему все это? — вмешалась Марджори. — Разумеется, он был здесь. Я же видела, как он топчется из стороны в сторону, чтобы все поймать в кадр. И я была здесь. Разве не так?

— Конечно, была, — мягко проговорил профессор. — Я все время ощущал ее.

— Это как же? — воскликнул Хардинг. Лицо профессора налилось кровью.

— Ощущал ее присутствие, молодой человек. Слышал ее дыхание. Она ведь была от меня на расстоянии вытянутой руки. На ней, правда, было темное платье, но, как вы сами понимаете, белая кожа рук и лица выделялись на темном фоне не хуже, чем ваша манишка. — Чуть кашлянув, профессор повернулся к Эллиоту. — Если я что — то и пытаюсь доказать, инспектор, так только то, что никто из них ни разу не выходил из салона, — в этом я могу поклясться. Хардинг все время находился в моем поле зрения, а Марджори я мог тронуть рукой! Если и они могут сказать то же самое обо мне…

Он слегка поклонился в сторону Марджори. Его манеры чем — то напоминали Эллиоту врача, щупающего пульс у больного, да и на лице было то же выражение сосредоточенного спокойствия.

— Разумеется, вы были здесь, — сказала Марджори.

— Вы абсолютно уверены? — настойчиво спросил Эллиот.

— Абсолютно. Я видела его рубашку и лысину, — с нажимом продолжала Марджори, — и… о, конечно, я видела его! И дыхание тоже слышала. Вы когда — нибудь были на спиритическом сеансе? Разве вы не обратили бы внимание, если бы кто — то вдруг вышел?

— А что скажете вы, мистер Хардинг? Хардинг слегка замялся.

— Ну, правду говоря, большую часть времени я не отрывал глаза от видоискателя камеры, так что оглядываться вокруг было просто некогда. Хотя погодите — ка! — Он стукнул кулаком по раскрытой ладони левой руки, и на лице его появилось выражение огромного облегчения. — Сейчас, сейчас! Не надо только спешить. Сразу после того, как это чучело в шляпе вышло из кабинета, я поднял глаза, сделал шаг назад и закрыл объектив. При этом я наткнулся на стул, оглянулся, — он подчеркнул свои слова жестом, — и, конечно, видел Марджори. Если хотите знать, видел, как блестят ее глаза. С научной точки зрения это, может, и неверно, но вы понимаете, что я хочу сказать. Само собою, я и так знал, что она здесь, потому что слышал, как она вскрикнула: «Нет!», но я и видел ее. В любом случае, — он широко улыбнулся, — ее рост никак не метр семьдесят и, тем более, не метр восемьдесят.

— А меня вы видели? — спросил профессор Инграм.

— Что? — переспросил Хардинг, не отрывавший глаз от Марджори.

— Я спросил: меня вы видели?

— Ясно, что видел! По — моему, вы, наклонившись, пытались посмотреть на свои часы. В комнате вы были вне всяких сомнений.

Хардингом овладело сейчас такое оживление, что казалось — еще немного и он, сияя от удовольствия, пустится в пляс по комнате.

Тем не менее, у Эллиота было ощущение, что он движется наощупь во все более и более густом тумане. Не дело, а какая — то психологическая трясина. В любом случае, сейчас он хотел убедиться, что эти люди говорят правду или хотя бы верят, что говорят ее.

— Перед вами, — заговорил профессор Инграм, — коллективное алиби, примечательное своей надежностью. Просто невозможно, чтобы кто — то из нас совершил это преступление. На этом твердом, как скала, фундаменте вы и должны строить свою теорию, в чем бы она не состояла. Ясно, что вы вправе усомниться в наших словах, но проще простого проверить их. Сделайте пробу! Посадите нас так, как мы сидели тогда, погасите свет, включите ту лампу в кабинете — и сами убедитесь, что никто из нас не мог выйти из комнаты незамеченным.

— Боюсь, что этого мы сделать не сможем, разве что у вас есть еще одна такая фотолампа, — сказал Эллиот. — Та, что была здесь, перегорела. Кроме того…

— Но ведь… — воскликнула было Марджори и умолкла, пристально глядя полными любопытства глазами на закрытую дверь.

— …кроме того, — продолжал Эллиот, — быть может, вы не единственные, кто рассчитывает на алиби. Мисс Вилс, я хочу задать вам один вопрос. Недавно вы уверенно заявили, что часы в кабинете шли правильно. Откуда у вас такая уверенность?

— Простите?

Эллиот повторил свой вопрос.

— Потому что они поломаны, — выходя из задумчивости, ответила Марджори. — То есть, я хочу сказать, что совсем сломан тот винтик, которым переводят стрелки, так что часы нельзя переставить даже на минуту. А идут они прекрасно: никогда не спешили и не отставали.

Профессор Инграм негромко засмеялся.

— Ясно. Когда был сломан этот винтик, мисс Вилс?

— Вчера утром. Памела, одна из наших служанок, сломала его, когда убирала в кабинете дяди Марка. Она заводила часы, задела нечаянно этот винтик и сломала его. Я думала, что дядя Марк будет просто вне себя от ярости. Он ведь даже убирать в своем кабинете разрешал только раз в неделю, потому что там хранились все его деловые бумаги и, главное, рукопись, над которой он работал и трогать которую нам было строго запрещено. Однако, этого не произошло.

— Чего не произошло?

— Ну, он не пришел в ярость. Скорее даже напротив. Дядя вошел как раз в тот самый момент, когда все это случилось. Я начала говорить, что часы можно отправить в мастерскую и там их мгновенно починят.

Он несколько секунд глядел на часы, а потом вдруг расхохотался и сказал, что часы сейчас идут точно и ему даже нравится, что положение стрелок нельзя теперь изменить никакими силами, так что пока завод не кончится (а у этих часов он недельный) в мастерскую отправлять их нет смысла. Потом он добавил еще, что Памела — отличная девушка и ее родители могут только радоваться, что у них такая дочка. Потому я так хорошо все и запомнила.

Любопытно, — подумал Эллиот, — чего ради человек может остановиться перед часами и внезапно расхохотаться? Однако, долго размышлять над этим ему не пришлось. В двери, ведущей из холла, появился майор Кроу.

— Можно вас на минутку, инспектор? — спросил он с какой — то странной интонацией в голосе.

Эллиот вышел к нему, притворил за собой дверь. Просторный холл с широкой пологой лестницей был отделан светлым дубом, а пол был натерт до ослепительного блеска. Небольшая лампа бросала круг света на телефон, стоящий на столике возле лестницы.

Вид у майора был обманчиво безобидным, но глаза поблескивали с явным ехидством. Он кивнул головой в сторону телефона.

— Я только что поговорил с Билли Эмсвортом.

— Билли Эмсвортом? Кто это?

— Мужчина, жена которого родила сегодня ночью сына. Те самые роды, которые — помните? — принимал Джо Чесни. Я знаю, что время для телефонных разговоров не совсем обычное, но решил, что Эмсворт, скорее всего, все равно не спит по случаю такого события в семье. Так оно и оказалось, и я побеседовал с ним. Разумеется, я не стал рассказывать ему о том, что здесь стряслось, — просто поздравил и, надеюсь, ему не пришло в голову раздумывать над тем, с чего ради я решил поздравлять его в два часа ночи. — Майор глубоко вздохнул. — Так вот, если часы в кабинете шли правильно, у Джо Чесни совершенно неопровержимое алиби.

Эллиот промолчал, ожидая, что будет дальше.

— Мальчишка родился около четверти двенадцатого. Потом Чесни посидел еще, беседуя с Эмсвортом и его друзьями. Все хорошо запомнили, когда ушел доктор. Дело в том, что, когда Эмсворт провожал доктора до лестницы, часы на церкви как раз пробили двенадцать и Эмсворт, остановившись, произнес небольшую речь насчет наступления нового, радостного дня. Таким образом, время ухода Чесни твердо установлено. Ну, а Эмсворт живет на другом конце Содбери Кросс. Добраться сюда к моменту, когда было совершено преступление, Чесни никак не мог. Что вы на это скажете?

— Только одно, сэр, мне кажется, что тут все до одного имеют алиби, — ответил Эллиот и рассказал о том, что только что услышал.

— Гм — м! — протянул майор.

— Именно так, сэр.

— Трудный случай.

— Да, сэр.

— Чертовски трудный, — прорычал майор. — Вы уверены, что в салоне было действительно достаточно светло, чтобы они могли видеть друг друга?

— Разумеется, это надо будет проверить, — сказал Эллиот и, чуть поколебавшись, добавил: — Однако, я и сам думаю, что там не было настолько темно, чтобы не заметить, как кто — то выходит из комнаты. Честно говоря, сэр… я верю им.

— Вы не подозреваете, что они все трое могли сговориться?

— Все возможно. Тем не менее…

— Вы в это не верите?

Эллиот ответил с предельной осторожностью:

— Во всяком случае, мне кажется, что нам не следует концентрировать внимание только на обтателях этого дома. Надо смотреть и дальше. В конце концов, этот фантастический пришелец в смокинге мог быть и впрямь пришельцем. Черт возьми, почему бы и нет?

— Поживем — увидим, — спокойно ответил майор. — Дело в том, что нам с Боствиком удалось найти доводы — точнее говоря, один довод, — того, что убийца живет в этом доме или, по крайней мере, тесно связан с ним.