Завистливое смирение - Харитон Байконурович Мамбурин

— Начнется что-то противоправное? — тут же толстым инквизиторским голосом спросил меня фиолетовокожий полицай.

— Нет, это будет несчастный случай, — придумал я, — Очень несчастный. Но безвредный.

— Тогда хорошо, — постановил служитель закона, — Мы тебе верим.

«И надеемся», дополнил я мысленно, разглядывая ну очень знакомый горшок, самым мирным образом стоящий около разглядывающего толпу филийского вжуха.

— Виталик, кушать! — еле слышно донесся голос Тами сквозь шум и гам собравшейся толпы.

— Ну вот…, - выдохнул я, глядя на сбывающуюся сказку из серии «мышка бежала, хвостиком вильнула…».

Хвост у утконоса что надо, плоский, сильный, как у бобра. Такой же негибкий и массивный. А скорость у вжуха хорошая, особенно когда зовут пожрать. Итог — перемножаем массу на скорость, хвост входит в соприкосновение с горшком, последний летит вниз…

«Ведьминская кишечная бомба!» торжественно звучит у меня в голове вреднючим саякиным голосом.

Пух!

И толпу накрывает густое облако до боли в кишках знакомого мне фиолетового тумана. Дальше все как по нотам, как обычно. Облако быстро рассеивается, демонстрируя нам замерших в напряженных позах разумных, проходит несколько секунд, в течение которых их лица медленно, неотвратимо, но одинаково сменяют выражение удивления на гримасу паники, затем вся эта кучка одинаковыми жестами хватается за животы…

— Поооберегись! — вежливо говорю я, чуть-чуть отодвигая массивных куакарабилли с траекторий движения бросившейся врассыпную толпы.

— Хм, — говорит один из них, — Действительно, несчастный случай. А рецепт смеси можно узнать? Нам пригодится.

— Я пришлю к вам автора, он сейчас на корабле, — согласно киваю я, лучась дружелюбием и говоря погромче, чтобы не слышать, что творится в ближайших окрестностях, — Это горшок Такамацури.

— Нет, нам не нужно, — тут же быстро отказывается второй, — Нет. Такамацури? Нет.

Ну, на «нет» и суда нет.

А дома хорошо, тут суетится Тами, освобожденная от вахты на корабле, пахнет блинчиками, весело крякает обожравшийся и бегающий за гномкой утконос, мрачно, но надежно возвышается стоящий у стенки Артхуул Гримгардот…

— Нам нужно поговорить, Мач Крайм, — раздается гулкий голос нашего гида и защитника, — Наедине.

— Через пять минут.

Тами и Гику знакомились как две кошки, напряженно вытаращившись друг на друга и слегка сгорбившись. Гномка еще при этом эдак выразительно на меня поглядывала, мол, что это за чучело? Оно будет жить с нами? Оно точно хорошее? А когда мы его отпустим на свободу? Пришлось сесть и простым человеческим языком рассказать рыжей о трагичной истории суперзвезды, которую подставили другие суперзвезды, а затем захотели утопить в сортире, за то, что она настоящая, а они уже нет. Мол, берём бедняжку на поруки, так как кому-то выигрывать Турнир нужно, не допускать же, чтобы наша Мимика зарешала?

Мотоцури, конечно, добрая в глубине души, но лютую пруху кошкодевочки, связавшейся с нами, тоже не одобряла, считая, что у той от такой халявы вообще шаблон порвётся. С другой стороны, гномке явно была не в масть терпеть возле меня довольно красивую хобиттянку, да еще и тогда, когда они невероятным трудом и взячей на себя дополнительных обязательств едва сумели «спасти» меня от 32-ух кошкодевочек. Но…

— Я её к себе возьму, — решилась рыжая, спрыгивая со стула, подходя к Датсуне и по-хозяйски приобнимая певицу за талию, — Буду сторожить. А на корабле пусть Мимика и Самара отдуваются.

— А? — удивилась полурослица, опасливо косясь на гномку.

— Не переживай! — приободрила та её, лучезарно улыбаясь, — Я с тебя глаз не спущу! Ни днём, ни ночью!

Хм, Датсуне скуксилась. Интересно, почему? А, впрочем, неважно. Хорошо то, что хорошо кончается. Делегирование полномочий — моя прямая обязанность как капитана! Кстати, об этом… где мой бесхозный и высокооплачиваемый гид?

— Я хочу поговорить начистоту, — выдал Артхуул, садясь передо мной в массивное кресло. Здесь, в бывшем кабинете фиг знает кого, таких несколько штук было. Отличные такие, крепкие, полтонны вытянут! И сами весят немногим меньше. Я вновь подавил желание украсть парочку, вместо этого каверзно спросив:

— А мне это нужно?

— Если не хочешь стать врагом всей Агабахабаре, — спокойно, хоть и не сразу, выдал мой «адвокат».

— Да? Ну давай поговорим, — не стал распускать пальцы я, устраиваясь поудобнее и интересуясь, — И какие же ко мне претензии у куакарабилли? Хотя нет. Первым вопросом будет иное — с кем я говорю?

— Артхуул Гримгардот, — свернул свой хобот на правое плечо мой наемник, — Старейшина расы. А претензий к тебе нет. У нас много подозрений, но никаких доказательств. Но это не значит, что мы будем сидеть, сложа руки. Мы на своей земле, Герой… и у нее свои законы.

— Ты вроде хотел поговорить откровенно? — поддел я собеседника, хоть ни грамма веселья и не чувствовал.

— Мы подозреваем, что ты или твои сообщники были в сокровищнице, пока ты сидел в мэрии и работал с документами. Также подозреваем, что ты виновен в исчезновении Флойда Лучистого, Дороца и Гласта Зандракордов. Есть уверенность, что все деяния твоей подчиненной, Саяки Такамацури, есть следствие твоего злого умысла. И последнее… я уверен в том, что девочка, которую ты только что привёл сюда, не должна говорить тем местом, которым у неё получается. А значит, ты можешь знать то, что может навредить моему народу, — спокойным равномерным тоном перечислил Артхуул.

— И что? — полюбопытствовал я.

— Ты не куакарабилли, — нервно дернул хоботом старик, — Значит, можешь изменить своему слову. Моему народу нужно, чтобы ты бросил работать на Бенджоу Магамами, начал работать на нас. Мы скажем тебе, что нужно исправить. Ты это сделаешь. Мы заплатим. Много. Иначе…

— Иначе что? — улыбнулся я, — Наш с тобой договор будет длиться еще четыре дня. Я запросто могу поручить тебе охранять мачту моего корабля, а потом приказать ему уплыть в самую дальнюю от суши точку Агабахабары. Вы, куакарабилли, тяжелые. Не думаю, что ты хорошо плаваешь. Хочешь, сделаю еще интереснее? Я могу поручить тебе, как своему адвокату, сесть и начать придумывать мне оправдания. И ты тоже не сможешь отказать, да? Сгоряча на неделю согласился, сильно хотел за нами проследить? А могу еще веселее. Ты отправишься в четырехдневное путешествие в море, а я отправлю Саяку Такамацури в вашу столицу. С отеческим наказом не отказывать себе вообще ни в чем.