Семь гвоздей с золотыми шляпками - Анна Дашевская

«Набрось на ладони самую сильную защиту, какую сможешь, подхвати сеть и скатай ее в комок, а потом брось в пространственный карман. Потом будем разбираться, что это за гадость!» — продолжал руководить мной Жиль. Сделав длинный шаг вперед, я одним жестом проделала все, о чем кричал мне Жиль и мгновенно вернулась назад. Только теперь почувствовав, как горят ладони, я сунула их в карманы куртки.

Яначек отшатнулся от Теодора, прижался к стене и спросил:

— Т-ты? Как? Откуда?

Голос его дрожал, что принесло мне немалое удовлетворение. И не только мне, я думаю; во всяком случае, в моем кармане снова хмыкнули.

— Ты думал, я оттуда не выберусь, мой дорогой ученик? — спросил Брашер почти ласково, очень тихим голосом. — Интересно, на что ты больше рассчитывал: что я загнусь от старости, или что меня съест тоска?

— Как ты выбрался? — Яначек смотрел на него в упор, глаза его горели. — Скажи, как ты выбрался? Ты нашел формулу?

Неожиданно мне показалось очень смешным, что они разговаривают только вопросами, совершенно не собираясь отвечать. Понимая, что это почти истерика, я плотно сжала губы, что не рассмеяться.

«По-моему, он абсолютно ненормальный! — веселым голосом сказал мне Жиль. — Давай его добьем! Достань-ка меня из кармана и поверни к нему».

Медленно я вынула из кармана ничем не примечательный коричневый блокнот и повернула его обложку к Яначеку и его конвоирам. Впрочем, обязанности свои они сейчас никак не выполняли, потому что не могли оторвать взгляд от сцены, на которой появился третий актер. Книга выросла в моих руках и вновь стала огромной, такой, что я с трудом удерживала эту махину. Горящие синим глаза распахнулись, и ехидный скрипучий голос сказал:

— Я же говорил тебе, двоечник, учись лучше!

К удивлению, этот удар не добил Яначека, а наоборот, кажется, придал ему сил. Вытянув скованные руки, он прыгнул вперед, словно громадная лягушка, и попытался вырвать из моих рук Книгу. Честно скажу, я бы не удержала и эту тяжесть, и хорошо упитанного мужчину, но тут Жиль — снова, снова! — поразил меня до глубины души: он хорошенько прицелился и укусил Яначека за нос.

— Тьфу, гадость, — громко сказал он. — Порченая у тебя кровь, я это всегда знал.

Упав в кресло в кабинете Равашаля, я схватила первую попавшуюся папку и стала ею обмахиваться. Равашаль укоризненно покачал головой, отнял у меня папку и налил в большой стакан ледяного белого вина. Потом безмолвно показал обложку папки: «Еженедельные отчеты его величеству». Да, неловко как-то получилось.

Впрочем, белое вино пробило комок, застрявший в моем горле с того самого момента, как за железной дверью, ведущей в тюремный коридор, скрылся влекомый двумя охранниками Яначек. До последнего момента он выворачивал шею и, не отрываясь смотрел то на Брашера, то на Жиля.

— Что это было, Жиль? — спросила я хрипло.

— Один из запретных разделов магии смерти, — неохотно ответил тот. — Брашер был прав, Яначек занимался исследованием тонких материй и управления ими. Где-то он нашел Книгу Мертвых, изданную еще при Родриге Железнобоком…

Брашер прервал его, непочтительно присвистнув.

— Ничего себе! Я учился в Университете, когда прошел слух, что у кого-то из преподавателей есть часть этой книги. Больше мы беднягу не видели. И уже тогда эта книга была древняя древность.

— Родриг Железнобокий — это примерно восьмой век? — поинтересовалась я.

— Да, конец восьмого, — кивнул Равашаль.

— Как же она сохранилась?

— Ну, нашлись, по-видимому, любители мертвечинки… — откликнулся Жиль. — Это направление полностью запретили лет через двести после Родрига, когда один такой любитель, в порядке эксперимента, наслал мор на тогдашнюю столицу Спаньи.

— То есть? — не понял Равашаль. — Магическим путем вызвал эпидемию?

— Не совсем. Эпидемии и без него в те времена бывали, но при помощи магической медицины все же удавалось их довольно быстро прекращать. А этот… эх, забыл я, как его звали…

— Не важно. Некоторые имена должны оставаться забытыми, — тихо сказал Брашер.

Жиль продолжил:

— Да, так вот этот маг изменил бактерию возбудителя чумы таким образом, что после магического воздействия та как бы засыпала. Дней на пять. Человек, гном, эльф — да, да, эльфы тоже были подвержены! — вроде бы выздоравливал, возвращался к нормальной жизни, и тут новый удар. Сгорал в два дня, при этом заражая всех вокруг.

— Брррр! Зачем ему это понадобилось? — к счастью, в моем стакане еще оставалось вино, от нарисованной Жилем картинки тошнило.

— Его интересовал научный результат. Это ведь можно считать научным результатом, если умирает от чумы ровно половина города, по четкой границе? Правая сторона улицы вымерла, а левая это видела, и не заразилась.

— Я никогда об этом даже не слышала!

— Я слышал, — Равашаль отвел глаза. — Эту историю в обязательном порядке рассказывают первым лицам государства и главам служб безопасности. Под магическую клятву. В целях недопущения и т. д.

— Вот именно, — продолжил Жиль. — Тогда спасение пришло с неожиданной стороны. На дроу его возбудитель почему-то не действовал, и они пришли на помощь. Они же и автора изловили.

— И?

— И забрали его к себе в пещеры. Насколько я знаю, завидовать его судьбе не приходится.

— Скажи, дорогой Zhuan’ol Zhaunil, а ТЫ откуда все это знаешь? — спросила я. Да, любопытство меня погубит…

— Мой… ну, скажем так, создатель принимал участие в этой охоте, — без удовольствия сообщил Жиль. — Да и в ликвидации последствий пандемии. Вообще-то первоначально он написал меня на языке древних дроу, но заложил возможность саморазвития… ну, вот я и развивался.

Все помолчали. Лично я представила себе, что мог бы натворить, например, тот же Брашер, если бы моральные принципы его не ограничивали, и резко захотела еще выпить. Да что говорить, я и сама могла бы изрядно напакостить окружающим… Наконец молчание прервал Брихсдорн, доселе не принимавший участия в разговоре.

— Ладно, про магию вы потом все сами обсудите, я тут небольшой спец, — сказал он. — Вопрос в том, что нам теперь делать с фигурантом? И где искать этого его племянника?

— Фигуранта… хорошее слово, запомню, — усмехнулся Брашер, — фигуранта, я думаю, надо допрашивать в камере. Могу поприсутствовать, если дадите допуск. Магические вопросы сформулирую. И очень хочу узнать о судьбе Марты…

— Дадим допуск, — ответил Равашаль. — В конце концов, вряд ли есть кто-то, кто знает обо всей интриге больше вас.

— Ну, кроме собственно Яначека, — пожал плечами Теодор.