Проклятие Синь-камня: книжка о потерянной любви - Олег Шамонаев

На этих словах обстрел с кораблей стих, а из леса выбрались первые шеренги неприятеля. Ламотт решил не тратить времени, ожидая подмоги от гарнизонных полков. Вместо этого он намеревался просто смести быстрой атакой основательно покорёженный корабельными пушками русский ретраншемент.

Глава двадцать пятая. Душа

Майя 20 дня 1734 года, ретраншемент на берегу близ крепостицы Мюнде

Бриз с моря доносил запах пороха и подгнивших снастей. Роса прижимала к земле стебли трав. Муравьи чеканили шаг о лишайники. И разрывали перепонки барабаны. Близкие — французские. И в отдалении — панские. Здравствуй, смерть… Я плюю в твою перекошенную рожу!

Когда из леса выбрались первые шеренги неприятеля — самое время было ударить нашим пушкам. Но пушки молчали. Французы дотопали до палисадов — пушки продолжали безмолвствовать. И тогда Лесли приказал открыть фузейный огонь. Но врага он ничуть не поколебал. Не считаясь с потерями, пехотные колонги прорубились через засеки, подошли вплотную к нашему укреплению и ринулись на вал. А впереди всех — сиятельный офицер со шпагой в оливковом гродетурном камзоле, вышитым серебром.

Драгуны шептали молитвы и стискивали на фузеях штыки. Лесли тревожно глядел на юг, откуда вот-вот должны были показаться поляки. Пушкари закладывали в ствол единственное найденное во всей округе ядро. Бриз разносил запах пороха по всему белу свету.

Сиятельный офицер в гродетурном камзоле достиг крутизны русского укрепления и уже было победно вскинул руки, и тут на нашем редуте жалобно тявкнуло одно-единственное орудие. Вырвавшийся из него снаряд отправился по какой-то кривой дуге, угодив точно под ноги оливковому герою. И разорвался, нашпиговав того железом от пяток до затылка. Француз упал и умер мгновенно. Барабаны замолчали. Колонги остановились.

Святоша решил, что противник переживает какую-то жуткую потерю. Что на их укреплении от случайного выстрела погиб неизвестный нам, но легендарный во Франции человек. И что сейчас неприятеля обуяет ярость и жажда мести. Но замолчали и польские барабаны. Все с недоумением смотрели на море. Там эскадра коммодора Жан-Андре Баррая89 спешно уходила к Хельской косе. А из горизонта один за другими вырастали огромные корабли под русскими Андреевскими флагами.

Это казалось насколько невероятно, что Савелий протёр глаза. Было известно, что генерал-фельдмаршал Миних давно просил у государыни поддержки с моря, но Анна Иоанновна ему всякий раз отказывала — ведь в тот год долго не оттаивал Финский залив, и флот оставался зажат в Кронштадте. И вот теперь он всё-таки пришёл, и это совершенно меняло дело. Причём, не только сейчас, но и в целом…

Тем временем наши корабли приблизились, и стало видно, как с них спускают шлюпки и баркасы.

— Поляки развернулись и уходят в Данциг, — прокричал из леса конный разведчик.

Французы тоже вышли из состояния потрясения, осознав: если они продолжат атаку на ретраншемент, а десант с кораблей высадится у них в тылу… Тогда пути к Мюнде и к лагерю Плятте окажутся отрезаны. И это сильно не понравилось бригадиру Лапейрузу. Так что дальше было отступление, больше похожее на бегство.

Драгуны Ласси спешно вывели своих коней (которых прятали среди деревьев) и ближе к форту сумели нагнать противника, совсем переставшего держать строй. В ходе той рубки под командиром Олонецкого полка убили скакуна, но бесстрашный офицер тут же вскочил с земли. Полцарства за коня у него не было. Поэтому один из поручиков уступил полковнику своего жеребца совершенно бесплатно.

— Как же так, вы же ранены, — недоумевал обер-офицер.

— Не беда, Святоша меня подлатает, — отмахнулся Юрий Фёдорович. — Ну, а смерть… Её же всё равно нет.

Бастионы Мюнде попытались прикрыть отступающих огнём. Но почти сразу замолчали, потому что русские парусники подравнялись и дали по форту такой жуткий залп, что квадратная крепостица подпрыгнула, а из её центра повалил сизый дым. Стало совершенно понятно: сдача этого укрепления, как и французского лагеря, — вопрос нескольких дней.

А как только ворота форта захлопнулись за солдатами Лапейруза, весь нерунг накрыла невероятная тишина. Муравьи чеканили шаг о лишайники, и Савелий был готов их расцеловать.

* * *

Убитым героем в оливковом камзоле, вышитым серебром, оказался посланник короля Франции в Дании граф Луи де Плело90, известный астроном и поэт. Он перехватил в Копенгагене бригаду Лапейруза, бежавшую из Данцига в Кале после первого десанта, и стал уговаривать её вернуться. Луи был так раздосадован постыдным отступлением французов… Плело проявлял такое участие к судьбе несчастного польского народа, угнетённого русскими… В общем, отставной полковник решил лично отправиться в устье Вислы и показать, как следуют воевать. Пристыженный Лапейруз усилил свой корпус и согласился попробовать ещё раз.

О злосчастной баталии с олонецкими драгунами французы рассказывали удивительные вещи. Оказывается, батареи Зоммера загнали три десантных колонги в болото, где стрелки и гренадёры промочили весь порох. Не успели они его высушить, как бригада оказалась окружена 40-тысячным отрядом русских кавалеристов. Пытаясь вырваться, солдаты короля Людовика XV безнадёжно ударили в штыки, потеряв при этом более 200 человек убитыми.

Среди погибших оказался де Плело, пятнадцать раз получивший штыком в спину. Почему графа били именно пятнадцать раз (хотя верховым драгунам колоть фузеями было явно не с руки), — осталось загадкой… Среди раненых находился граф Рене-Огюст де Шатобриан — будущий отец знаменитого французского писателя Франсуа де Шатобриана.

Внезапно прибывшую в бухту Данцига русскую эскадру возглавлял шотландец на русской службе адмирал Томас Гордон91, имевший флаг на 100-пушечном линейном корабле со странным именем «Пётр Первый и Второй»92. Так подошла к концу гистория Святоши с изведённым юным емператором.

— Вы спасли меня, Ваше величество, а я так не решился вас выручить, — думал монах.

Впрочем, глубины в заливе Данцига оказались невелики, и самые большие из наших парусников просто не могли подойти близко к устью Вислы. Идея разнести Мюнде по камешками (или песчинкам) оказалась нереализуема. Так что полкам Миниха, усиленным морской пехотой, пришлось ещё раз сходить на штурм крепостицы при поддержке бомбардирских кораблей «Юпитер» и «Дондер». После этого приступа упрямым полякам было обещано: в случае дальнейшего сопротивления их ждёт не почётный плен, а ссылка на уральские рудники. И форт выкинул белый флаг.

Рана полковника Лесли быстро зажила сама по себе, а за истребление бегущих французов у стен Мюнде храбрец был представлен к званию генерал-майора. Бригада Лапейруза попыталась прорваться к Данцигу на праме и галиоте по реке, но нарвалась на батареи Зоммера и вскоре в полном составе сдалась в плен.

А Лещинский