Дочь фортуны - Исабель Альенде

- Уже несколько месяцев у нас есть кодекс чести, и даже отъявленные хулиганы стараются держаться с достоинством. Допускалось оставлять золото в походной палатке без присмотра. Здесь преобладает закон сельвы, а алчность признается единственной идеологией. Никто не делится оружием, и все ходят парами либо группами, ведь куда ни глянь, на этой земле одни воры и бандиты, - так объяснил мужчина положение вещей.

Судно окружили несколько лодок, управляемых людьми, наперебой предлагающими криком свои разные договоры и выказывающими решения приобрести буквально любую вещь, ведь на суше можно было бы ее продать в пять раз дороже. Вскоре неосторожные путешественники напрямую столкнулись с искусством спекуляции. Ближе к вечеру появился военный комендант порта в сопровождении таможенного агента, позади которых были еще и две лодки с несколькими мексиканцами, а также двумя китайцами, предлагавшими перевести основной груз судна на пристань. Ведь другого способа сколотить капитал у них не было. Военный комендант порта не выказал какого-либо намерения проверить паспорта либо выяснить личность каждого из пассажиров.

- Документы? Какие могут быть документы! Они ведь прибыли в настоящий рай свободы. А здесь никаких гербовых бумаг не существует, - объявил этот человек.

Женщины же, напротив, живо им интересовались. А сам, тем временем, хвастался, что первым пользовал всех остальных, а также каждую из высадившихся в Сан-Франциско, хотя дамы были не совсем такими, какими бы хотелось. Рассказывал, что первые из них появились в городе уже несколько месяцев назад и были встречены толпой поддавшихся эйфории мужчин, которые выстраивались в ряд и стояли так часами, чтобы занять свою очередь, заплатив за место золотом в формах порошка, крупиц, монет и вплоть до слитков. Речь шла о двух храбрых девушках-янки, которые пропутешествовали с самого Бостона, пересекая Тихий океан по Панамскому перешейку. В конце концов, предложили свои услуги лучшему аукционисту, способному заработать за день нормальный годовой доход. С тех пор прибыли более пятисот человек, и практически все мексиканки, чилийки и перуанки, за исключением некоторых североамериканок и француженок, хотя их число оказалось весьма незначительным по сравнению с все возрастающим прибытием молодых и одиноких мужчин.

Асусена Пласерес не слышала никаких новостей о янки, потому что Тао Чьен отвел ее в винный погреб, как только узнал о присутствии на судне таможенного агента. И уже не смог вынести девушку с судна на плече кого-то из грузчиков, как когда-то сюда доставил, потому что был уверен, что все тюки подвергнутся проверке. Элиза, увидев этих людей, несколько удивилась: оба были совершенно неузнаваемы. На нем светилась лоском длинная блуза и свежие на вид брюки, тугая косичка блестела точно намасленная, к тому же был тщательно выбрит вплоть до последнего волоска на лбу и на лице в целом. Асусена Пласерес, тем временем, также сменила крестьянскую одежду на добротный наряд и теперь носила голубое платье с отделанным перьями декольте. На высокой прическе красовалась изящная шляпка, а губы и щеки в меру оттенял кармин.

- Путешествие подошло к своему концу, и ты, детка, еще жива, - объявила женщина радостным тоном.

Думала одолжить Элизе одно из своих роскошных платьев и вывести девушку с судна, словно та была очередной из их группы. Эта мысль нисколько не казалась абсурдной, ведь сама была уверена, что подобное и было ее единственным ремеслом на суше, - такие объяснения и изложила женщина в подходящий момент.

- Я прибыла, чтобы выйти замуж за своего жениха, - возразила Элиза уже далеко не в первый раз.

- В сложившейся ситуации нет достойного жениха. Если для того, чтобы поесть, нужно торговать собой, торгуй. Сейчас такое время, что на какие-то детали ты можешь не обращать внимание, детка.

Их прервал Тао Чьен. Если в течение двух месяцев на борту находилось семь женщин, то никоим образом не могло спуститься восемь, - размышлял он. Тут внимание привлекла поднимающаяся на борт группа мексиканцев и китайцев, желающая разгрузиться и ожидающая на палубе распоряжений капитана и таможенного агента. Ей указали на Асусену, которая заплетала длинные волосы Элизы в похожую на свою косу с лентой, а сам мужчина, тем временем, намеревался найти комплект собственной одежды. Девушку одели в какие-то брюки, длинную, подпоясанную на талии веревкой, блузку и в соломенную, зонтообразную шляпу. За эти два месяца блуждания в самом что ни на есть настоящем аду Элиза существенно потеряла в весе, поэтому теперь выглядела истощенной и бледной, точно тончайшая рисовая бумага. В одежде Тао Чьена, безусловно, великоватой для девушки, та напоминала недокормленного и печального китайского ребенка. Асусена Пласерес обхватила существо своими крепкими руками прачки и, насколько могла, изо всех сил поцеловала в лоб. Женщина уже успела к ней привязаться и в глубине души радовалась, что девушку где-то ждет жених. А еще просто не могла представить себе этого человечка и далее получающего удары судьбы, терпеть которые, вообще-то, пора бы и перестать.

- Ты выглядишь точно мелкая ящерица, - смеялась Асусена Пласерес.

- А если меня распознают?

- А разве может произойти что-то еще хуже? Например, чтобы сам Кац обязал тебя оплатить посадочный билет. Ты можешь расплатиться своими драгоценностями, неужели они у тебя не для этого? – высказалась женщина.

- Никто не должен знать, что ты здесь находишься. Таким образом, капитан Соммерс не станет искать тебя по всей Калифорнии, - сказал Тао Чьен.

- Если меня найдут, непременно заставят вернуться в Чили.

- Зачем же? В любом случае ты уже потеряла свою честь. А богатые не вынесут этого факта. Твоя семья должна быть крайне довольна твоим исчезновением, ведь так им не придется в прямом смысле выкидывать тебя на улицу.

- Только и всего? Да в Китае за такой поступок тебя бы убили.

- Ладно, китаец, мы пока не в твоей стране. Не пугай девушку. Можешь спокойно выходить куда хочешь, Элиза. На тебя и внимания никто не обратит. Им гораздо веселее смотреть на меня, - заверила ее Асусена Пласерес, прощаясь с ним, одновременно шурша голубыми перьями и поигрывая украшающей декольте брошью с бирюзой.

Так и было. Пять чилиек и две перуанки, настоящие завоевательницы противоположного пола, в самых роскошных нарядах представляли собой главное зрелище этого дня. Спустились в лодки по веревочным лестницам, шагая позади семи абсолютно счастливых моряков, которые тянули между собой жребий, означающий привилегию поддерживать головами зады женщин среди несмолкаемого хора свистов и аплодисментов многочисленной и любопытной толпы, специально пришедшей в порт, чтобы их встретить. Никто не обратил внимания на мексиканцев и китайцев, которые, напоминая ряд муравьев, передавали друг другу тюки с рук на руки. Одну из последних лодок заняла Элиза, сев рядом с Тао Чьеном, который объявил своим соотечественникам, что мальчик полностью глухонемой и немного слабоумный, ввиду чего все попытки с ним пообщаться оказались тщетными.

Аргонавты

Тао Чьен и Элиза Соммерс в первый раз сошли на землю в Сан-Франциско в два часа пополудни одного из вторников апреля месяца 1849 года. На ту пору миновали данное место в короткие сроки, двигаясь по направлению к приискам. Непрекращающийся долгое время ветер затруднял ход, однако же, днем распогодилось, и все смогли оценить панораму бухты в ее великолепной красоте. Тао Чьен был человеком на вид несколько взбалмошным со своим медицинским чемоданчиком, с которым никогда не расставался, с узлом за спиной, в соломенной шляпе и разноцветной шерсти плаще сарапе, приобретенном у одного из мексиканских грузчиков. Тем не менее, чего в этом городе было мало, так это хвастовства. У Элизы дрожали не работавшие два месяца ноги, вдобавок чувствовала на материке такое же головокружение, как и ранее в море, хотя мужская одежда давала некую свободу и обеспечивала возможность оставаться не узнанной - такой невидимкой не приходилось себя ощущать еще никогда. В один прекрасный день от впечатления собственной обнаженности девушка, так сказать, пришла в себя, могла наслаждаться легким ветерком, что залетал в рукава блузки и проветривал брюки. Привыкшая к путам нижних юбок, теперь задышала, наконец-то, полной грудью. С грехом пополам удавалось тащить небольшой чемодан с превосходными нарядами, что еще, исходя из лучших побуждений, собрала мисс Роза, но, увидев колебания девушки, Тао Чьен забросил груз на свое плечо. Накидка из шерстяной ткани с длинным ворсом, свернутая под рукой, по своему весу была точно еще один чемодан, хотя девушка и понимала, что не могла бросить вещь, недавно ставшую ее наиболее ценной принадлежностью. С опущенной головой, основную часть которой прикрывала соломенная шляпа пробиралась вперед через пень колоду сквозь ужасающую сутолоку порта. В деревушке под названием Йерба Буэна, основанной в 1769 году некими испанскими экспедиторами, насчитывалось менее пятисот жителей, но едва по территории распространился слух о золоте, как тут же стали прибывать толпы искателей приключений. В считанные месяцы наивный по своей сути населенный пункт стал известен под именем Сан-Франциско, а слава его разошлась вплоть до самых краев всего мира. Хотя до сих пор и не являлся настоящим городом, наоборот, представлял собой обширных размеров пристанище для тех, кто оказывался в данных краях проездом.