В тусклом стекле - Джозеф Шеридан Ле Фаню

К исходу второго моего дня в Париже я уже начал беспокоиться, что мой высокопоставленный друг совершенно меня позабыл, когда человек принес мне снизу карточку, на которой было написано: «Месье Дроквиль»; внутренне возликовав, я тут же велел провести гостя в комнаты.

Маркиз д’Армонвиль был, по обыкновению, доброжелателен и любезен.

– Я теперь вроде ночной птицы, – пожаловался он, как только мы обменялись обычными приветственными фразами. – Днем держусь в тени, даже и сейчас едва решился приехать к вам в закрытой карете. Так положили друзья, коим я решился оказать некую довольно рискованную услугу. «Ежели присутствие маркиза в Париже станет известно, – уверяют они, – все пропало…» Сперва позвольте вручить вам приглашения в мою ложу. Такая досада, что я не могу располагать ею чаще в эти две недели; я велел секретарю, пока меня не будет, предоставлять ее любому из моих друзей по их желанию – и что же? В моем распоряжении почти ничего не осталось.

Я сердечно поблагодарил маркиза.

– А теперь небольшое напутствие. Вы, конечно, прибыли с рекомендательными письмами?

Я достал несколько писем, и маркиз просмотрел адреса.

– Забудьте о них, – сказал он. – Я сам вас представлю: буду возить вас из дома в дом. Один друг рядом важнее многих и многих писем. А до той поры вам лучше ни с кем не сближаться. Всякий юноша в большом городе сперва бросается в водоворот общедоступных развлечений, а уж потом позволяет свету себя стреножить. Вот так и поступите! Здешних забав – даже если предаваться им дни и ночи напролет – хватит не менее чем на три недели. А к тому времени я как раз освобожусь и введу вас в самый блестящий, хотя и скучноватый свет. Положитесь на меня и помните: в Париже человек, попавший в свет, принят везде, всюду и – навсегда.

Я снова горячо поблагодарил своего гостя и пообещал в точности следовать его советам.

Маркиз, кажется, остался мною доволен.

– Теперь, – объявил он, – я назову вам парижские достопримечательности. Возьмите карту и ставьте буквы или цифры около мест, на которые я укажу; а на отдельном листе записывайте комментарии. Все, что я перечислю, следует осмотреть непременно.

Так, методично, перемежая свой каталог с множеством забавных и пикантных анекдотов, он снабдил меня путеводителем по Парижу, поистине бесценным для охотника за развлечениями и новизною.

– Недели через две, а может статься, и раньше я наконец смогу быть вам полезным, – пообещал он. – А покуда будьте настороже! Не вздумайте играть: вас непременно облапошат. Помните, что вокруг полно разного рода мошенников и негодяев, которые тем и кормятся, что обирают простодушных иностранцев. Полагайтесь только на тех, с кем знакомы лично.

Я снова уверил маркиза, что с благодарностью воспользуюсь его советами. Сердце мое было слишком переполнено прелестницей из «Прекрасной звезды», и я не мог отпустить гостя, не попытавшись хоть что-то о ней узнать. И я осторожно справился о графе и графине де Сент-Алир, коих я имел честь вызволить из весьма щекотливого положения тогда, в гостинице.

Увы! Он не встречал их с тех пор и не знает, где они сейчас. У них прекрасный старый дом всего в нескольких лье от Парижа, но очень вероятно, что они задержатся в городе: после столь длительного их отсутствия дом ведь надобно еще подготовить к приезду хозяев.

– А как долго их не было?

– Думаю, месяцев восемь.

– Вы, кажется, говорили, что они небогаты?

– По вашим меркам, месье, может, и так; однако благодаря доходу графа они не отказывают себе ни в чем, даже в кое-какой роскоши. Да и много ли надо средств при их-то уединенной жизни и в нашей дешевой стране.

– Они, стало быть, вполне счастливы.

– Скорее, должны бы быть счастливы.

– Что же им мешает?

– Граф страшно ревнив.

– Но графиня… как будто не дает ему повода?

– Боюсь, что дает.

– Какой же?

– Видите ли, мне всегда казалось, что она слишком… слишком…

– Слишком что, месье?

– Хороша собою. Глаза ее волнующе прекрасны, кожа безупречна, черты совершенны… Впрочем, я уверен в ее порядочности. Вы ведь, кажется, с нею не встречались?

– В тот вечер, когда мне пришлось проломить череп тому забияке, что наскочил в вестибюле гостиницы на старого графа, там также была дама, закутанная в дорожный плащ. Но лицо ее скрывала густая черная вуаль, так что решительно ничего нельзя было разглядеть, – дипломатично ответил я. – Возможно, то была его дочь. А случаются ли у них размолвки?

– У кого, у графа с женою? Бывают, хотя и нечасто.

– О чем же они бранятся?

– Ах, это долгая история; о бриллиантах графини. Они довольно ценны и стоят, по уверению ювелиров, около миллиона франков. Граф хочет их продать, деньги пустить в рост, а доходом распорядиться по усмотрению жены. Графиня же, которой они по закону принадлежат, никак не соглашается; и сдается мне, что истинную причину своей несговорчивости она ни за что ему не откроет.