Интенция - Виктория Юрьевна Побединская

припарковавшись у обочины. Виола спала. Потер ладонями лицо и вышел на улицу. На меня тут же обрушился доносившийся со стороны порта запах рыбы, морской соли и вместе с ними воспоминания. Образы были расплывчатыми, но ощущения, которые они вызывали — яркими. Подобное чувствуешь, когда слышишь давно забытую песню и мысленно возвращаешься на много лет назад, заново переживая моменты, с которыми она связана.

Не знаю, сколько времени я простоял, глядя на волны. Виола подошла тихо и обняла сзади.

— Переживаешь из-за встречи с отцом? — неуверенно спросила она.

Раньше Ви никогда не интересовалась моими близкими, а если задавала вопросы о прошлом, они касались лишь интерната и моих приобретенных в Кораксе навыков. Я не мог рассказать ей всей правды и вместо того, чтобы врать, просто недоговаривал, скрывая свои самые темные стороны от ее любопытства.

— Ты никогда не рассказывал о своей семье.

Я пожал плечами.

— А смысл?

— Мне интересно знать о тебе.

— Но это же не обо мне.

Кажется, Ви ожидала другого ответа. Она убрала руки, словно обожглась, и стало стыдно, потому что такого отношения эта девушка не заслуживала. У меня всегда был дурацкий характер, а доставалось тем, кто рядом.

Перед глазами снова пронеслись обрывки посещающих меня с завидной регулярностью кошмаров.

Дым. Тошнота. Страх.

— Мам, — звал я, закашлявшись. Ответом по-прежнему служила тишина.

А потом комната вспыхнула.

Сердце забилось быстрее. Я помотал головой, прогоняя воспоминания, сделал глубокий вдох и потер лицо ладонями.

— Мама погибла, когда мне было одиннадцать. Джесса ты видела, — тихо сказал я.

— А отец?

Обогнув меня, Виола встала напротив. Я присел на капот.

— У всех с отцами своя «большая история».

— И о чем же твоя? — спросила девушка. — Вы поддерживали связь все эти годы?

— Нет, — покачал я головой. — С тех пор, как я уехал в Эдмундс, больше его ни разу не видел. Он даже на выпускной Джесса не приезжал. Ну, а на мой тем более.

Виола оперлась бедром на машину, внимательно вглядываясь в мое лицо. Соленый ветер разбрасывал ее волосы, на щеке остался след от свернутой под голову кофты. Разумнее всего было развернуть машину и провести вдвоем действительно отличные выходные. Оставить прошлое в прошлом и начать писать будущее. Вместе с ней. Вернуться же к началу, к моменту, когда наша семья раскололась на отдельные материки, между которыми разверзлись океаны, было сложней. Минимум в сотню раз. И я сам не понимал, зачем делал это.

— Ты злишься на него?

— Первое время злился. Теперь уже не знаю.

Я пожал плечами, не зная, стоит ли продолжать.

— Странное чувство, когда тебе все равно, жив он или нет.

Почему-то рядом с Виолой было легко об этом говорить. Рядом с ней даже дышалось легче.

— Может, ему тоже было тяжело, как и тебе? — спросила девушка. — Ведь наверняка он интересовался твоей жизнью?

Я поднял на нее полный скепсиса взгляд.

— Не интересовался? Но почему?

— А вот это вопрос на миллион долларов, Веснушка! — Я усмехнулся. Ветер бросил прядь волос Ви ей же в лицо и я, протянув руку, заправив их за ухо. — Наверное, винил в том, что произошло. Во время пожара ему на ногу упала балка, и он не смог вернуться за мамой. Выходит, я испортил его карьеру, убил любимую женщину, разрушил жизнь, одним словом. Да и находиться рядом с тем, кто как две капли воды похож на того, кого ты потерял, не праздник.

— Но ты же не виноват в пожаре! — вскинулась Виола.

— Если верить газетам, виноват.

— Но это не так.

— Отец никогда не спрашивал. Своим молчанием обвиняя меня в случившемся. Мне кажется, в день, когда я уехал, он вздохнул с облегчением.

Виола осторожно дотронулась до моей руки.

— Мне так жаль.

— Наверное, это была плохая идея. Я даже боюсь представить место, где он сейчас живет… — Я запустил ладонь в волосы, взъерошивая их. — Пока не поздно, нам стоит подыскать комнату в отеле, потому что тебе не стоит видеть…

— Все нормально, Ник.

— Думаю, ты плохо представляешь дом, в котором я вырос.

— Я не жду светского приема. И все понимаю, — она подошла ближе, и я обнял ее, прижимая к себе, вдыхая запах пионов и ванили. — Твой отец явно не подарок. Но он часть твоей жизни и, если тебе важно поставить на этой странице точку, то я буду рядом.

Мы посмотрели друг другу в глаза, я поднес к ее лицу руку и погладил нежную щеку. Неужели мне в кои-то веки повезло?

Я не озвучил своих мыслей, но Виола смущенно улыбнулась, как будто услышала.

Кто бы мог подумать, что девушка, которая, как я думал, чуть не разрушила мою жизнь, вдруг станет ее благословением? Она ворвалась в мою жизнь в тот момент, когда я меньше всего ожидал, но именно тогда, когда больше всего в этом нуждался. Если бы не Ви, я бы и вовсе не узнал, что счастье — не просто слово, не легенда и не книжная сказка. Что можно, обернув вокруг него руки, вдохнуть родной запах, закрыть глаза и наконец почувствовать себя…

… любимым?

***

Мы вышли из машины, остановив ее у обочины дома. При взгляде на запущенный двор меня аж зло взяло, а кроссовки приросли к пыльной дороге. Намертво приклеились.

Здесь ничего не изменилось с того момента, как Джесс меня забрал.

Я сразу заметил мужчину, наблюдающего из-за забора. Он с любопытством рассматривал Виолу, припаркованный внедорожник, а потом перевел взгляд на меня и замер. Мы молча глядели друг другу в глаза. Он узнал меня. А я узнал его.

Хотя я смутно помнил, как выглядел отец, разум сопоставил его портрет с запрятанным внутри закоулков памяти снимком. Широкое лицо, нахмуренные брови и пронзительно серые глаза, как у брата. Морщины в углах глаз, но явно не от смеха. А на подбородке шрам. Это не трудовое