Моя. По закону мести - Натализа Кофф

Прежде у Тахирова никогда не возникало мыслей, что нельзя кончать девчонке в рот. Да и минет ему организовывали, как правило, шлюхи, готовые на все.

А тут … Анюта протестующе застонала, когда Тамерлан попытался подтянуть девчонку выше. Он ведь реально едва держится. Он же вот-вот…

Томный лукавый взгляд добил Тахирова. Он протяжно застонал, видя, как Аня улыбается ему.

Нет, он все-таки моральный урод, раз уж заставил малышку, непорочную и чистую, пройти через такое.

Но Анюта, подхватив лейку, принялась смывать все следы с тела Тамира. А после села к нему на колени.

Мужчина все еще рвано дышал, а все тело сделалось ватным. Он и до этого не особо управлял своими конечностями. А теперь – и вовсе не хотелось шевелиться.

– Прости меня, маленькая, – пробормотал Тамерлан. – Не сдержался.

– И не должен, – хмыкнула Аня, обнимая его за шею и плечи, – со мной ты всегда должен идти до конца.

– Так я только с тобой, Анюта, – нахмурился Тахиров, – ты уж запомни, что мне никто другой не нужен. И тебе, кстати, тоже.

– Мало что ревнивец, еще и дикарь мне попался, – ворчливо пробормотала Аня, но Тамерлан чувствовал ее улыбку кожей не плече, когда малышка прижималась к нему.

– Как же тебе повезло со мной, да? – нахально улыбнулся мужчина.

– Не то слово, – рассмеялась Аня.

Из ванной комнаты молодые влюбленные вскоре выбрались, оделись и даже вышли из спальни. Аня захотела есть, да и Тахиров решил, что не помешает проверить обстановку.

В доме было тихо. Основные приглашенные уже разъехались. Остались только самые близкие. И каждый из них сделал вид, что не замечает довольной физиономии Тахирова, изменившейся прически Анюты и следов на девичьей шее. Впрочем, никто из парней не решился пошутить на тему того, что Анна весь остаток вечера провела на коленях Тамерлана. Даже задремала, уткнувшись лицом в крепкую шею и плечо, скрытое белоснежной рубашкой. Никому не пришло в голову будить девушку, ведь ее сон охранял местами огнедышащий ревнивый безбашенный дракон.

Эпилог. Часть 1

Гоша смотрел через стекло. Он понимал, что его жизнь уже не станет прежней. По сути, он и не хотел ту, прежнюю. Он хотел жить в настоящем.

За последние пару часов Ирбис о многом думал, многое взвесил, прикинул. И все шло ровно. Как нужно.

Внешне он был спокоен. И даже подколы со стороны Тахирова не напрягали Гошу.

А вот внутри… В душе Ирбис бесился.

Дуняша запретила ему пересекать чертов порог чертовой комнаты. Велела не входить. Он не спорил. Послушался.

Гошу не парила такая власть девчонки над ним. Совершенно. Дуне можно все, любой каприз, только бы она улыбалась для него самого.

И за сто двадцать минут, на протяжении которых, Ирбис был вынужден ждать и оставаться в неизвестности, в голову лезли разные мысли.

Вплоть до того, что еще раз подобных испытаний Георгий просто не осилит. Легче самому проваляться с «огнестрелом», чем знать, что Дуняше там сейчас больно.

Но она велела. Он подчинился. А мозг взрывало эмоциями.

Единственное, что успокаивало – звонки от сына. Мальчишка остался в особняке под бдительным присмотром Маргариты Павловны, Ефимыча, Ромы и лохматого пса Тяпы, вымахавшего ростом с теленка. Ирбис до сих пор мысленно сокрушался, как можно было кавказца обозвать Тапком. Дуня смогла, удивив Георгия в который раз. И ласково звала щенка Тяпой. Животное стало неотъемлемой частью семьи Ирбисов, радовало Дуняшу. А Гоше этого хватало. Он даже не особо злился на пса, когда тот грыз хозяйскую обувь, тайком украденную из гардеробной.

А потом родился Демид. Георгий плохо помнил сами роды. Вернее, прекрасно помнил, как взял сына на руки. Но все, что было до того, смазалось в яркое пятно.

Сын появился на свет раньше поставленного срока. Впрочем, Дуняша уверяла Георгия, что все в пределах нормы. Просто Демид так решил, как настоящий Ирбис. Решил и родился крепким парнем.

А сейчас шестилетний мальчишка ставил в тупик своими вопросами учителей, домочадцев и ребят из охраны. Казалось, Демиду интересно все, что происходит вокруг, а потому ребенок не стеснялся познавать мир. Иногда, через ссадины и ушибы, или нагоняй от отца.

Впрочем, доставалось не только Демиду Ирбису. В неприятности мальчишка влипал на пару с другом. Баграт Тахиров был точной копией отца, родился спустя месяц после Демида и притягивал катастрофы. Был магнитом неприятностей, из которых его спасал либо лучший друг, либо отец, либо крестный. Главное, чтобы мама не узнала. Иначе – труба.

– Что-то ты, Гоша, совсем скис, – по плечу рукой хлопнул Тахиров и встал рядом с Гошей.

– Себя вспомни, – беззлобно рыкнул Ирбис.

– Это да, моя Анюта учудила, – хохотнул Тамир, – схватки начались, а она все равно на сцену выперлась. Режиссер до сих пор заикается.

– Он не от схваток Анюты заикаться начал, – напомнил Гоша, – а от твоего мата на весь театр.

– Да ладно, замяли, – хмыкнул Тахиров, но улыбка на смуглом лице стала только шире, – кстати, мы с Аней хотели вам вечером сказать, за ужином. А тут, судя по обстановке, ужин на несколько дней переносится.

– Угу, а новостями поделиться охота так, что аж свербит? – подсказал Макс, который встал по левую руку от Ирбиса. Впрочем, никто и не удивлялся. В отсутствие Тахирова интересы Ирбиса представлял Воронков.

– Ну а что такого? – в шутку обиделся Тамик и почесал пятерней затылок. Жест выдал легкую нервозность, но мужчина не переставал улыбаться. – Анюта опять беременна.

– Серьезно? Поздравить или пожалеть? Светлане ведь только полтора года! Ты жену совсем не жалеешь. Она у тебя постоянно беременна, – принялся подтрунивать Макс.

– Рот закрой, блин, и не лезь! Моя жена! – привычно вскинулся Тахиров, а Макс поднял руки вверх, будто говоря, что ни на что не претендует.

– Да я просто сказал, – заметил Макс, – просто прекрасно помню, когда Светик родилась, ты сам орал, что больше ни