Мистификация - Клиффорд Ирвинг

– Не вижу причин, по которым я не мог бы удовлетворить вашу просьбу, – ответил он и на следующий день вложил мне в руку новые чеки.

В сопровождении Вебба и Фостина Джеле я добрался до банка "Чейз Манхэттен", где мы арендовали сейф для ксерокопии рукописи. В "Макгро-Хилл" мне объяснили, что если самолет рухнет на полпути в Испанию, то сложится прискорбная ситуация: четыреста тысяч долларов в общей сложности они выплатили, а рукопись так и не получили. Пока охранник с каменным лицом прогуливался поблизости, мы подписали соглашение по хранению ксерокопии: теперь в случае моей смерти или если одна из сторон разрывала контракт, "Макгро-Хилл" имело право забрать рукопись.

Я вернулся в гостиницу в четыре часа и помахал перед носом Дика большим чеком. Минуту он просто на него смотрел, потом медленно кивнул:

– Клочок бумаги и куча цифр.

Странным образом нам практически одновременно пришла в голову мысль, что этот чек в наших глазах имеет меньше смысла, что он не столь реален, чем тот, который мы обналичили в апреле. Для получения первой суммы мы фактически палец о палец не ударили; эту же мы выстрадали, создавая книгу, балансируя на грани катастрофы в течение многих недель. Второй чек, его физическое присутствие, словно разочаровывал, и в портфель я его засунул почти небрежно.

Глава 12

Письмо на тысячу долларов

Спустя три дня я опять был на Ибице, а 23 сентября, как и планировал, прилетел на Майами, взял напрокат машину и направился к острову Ки-Бискайн. Уже стемнело, и мне вспомнились все страхи Дика относительно того, что за мной могут следить. Я так часто оглядывался на дорогу, что пропустил съезд с шоссе и заблудился, так что, когда я добрался до гостиницы "Сонеста-Бич", было уже слишком поздно: оставалось только посмотреть одиннадцатичасовые новости и идти спать. Наутро я отправил Беверли Лу телеграмму: "ВСЕ В ПОРЯДКЕ ЧЕК ПРИВЕЗЕН ОКТАВИО ДОВОЛЕН ХОТЯ ПРИБОЛЕЛ СКВЕРНОСЛОВИТ ПРОДОЛЖАЕМ СОТРУДНИЧЕСТВО СДЕЛАЛИ ПЕРВЫЙ НАБРОСОК ПРЕДИСЛОВИЯ НЕБОЛЬШИЕ ПРОБЛЕМЫ В СВЯЗИ С РАННИМ РАСКРЫТИЕМ СЕКРЕТА НАПИШУ О ДЕТАЛЯХ АЛЬБЕРТУ ВСЕ ХОРОШО ЛЮБЛЮ КЛИФФ".

Детали послания были действительно важны. Перед моим отъездом из Нью-Йорка по "Макгро-Хилл" поползли слухи, что замысел книги может выйти на свет раньше, чем планировалось, кое-кто даже устроил по этому поводу скандал. Рискованная ситуация. По плану весь мир в целом и сам Хьюз в частности ничего не должны были знать до того, как книга попадет в типографию и отправится на книжные прилавки. Немалым подспорьем в нашей обороне на случай, если после официального объявления возникнут какие-то проблемы, было все ухудшающееся здоровье невидимого миллиардера. Что касается обновленных условий контракта со мной, то после длительных препирательств в Помпано-Бич, как я расписывал потом, с "кровью, потом и слезами", он все-таки обналичил чек и получил двести семьдесят пять тысяч долларов, тем самым загнав себя в ловушку. С этого момента "Макгро-Хилл" получало права на публикацию автобиографии независимо от того, даст Хьюз свое окончательное одобрение или нет. Я сомневался, стоило ли включать данное условие в приложение к контракту, так как это казалось мне слишком наглым ходом. Но оно могло убедить издательство в том, что Ховард, в прошлом один из самых непредсказуемых людей на Земле, переиграл самого себя. Разумеется, в реальности Хьюз не мог так поступить, это было бы просто смешно, но люди видят то, что хотят видеть, поэтому в "Макгро-Хилл", казалось, никто не удивился.

Вся цепочка событий, начиная с предполагаемой ярости Хьюза по поводу договора с "Лайф" и заканчивая предложением вернуть аванс, являлась изящной мистификацией. Издательство выработало новый подход к делу. Теперь они воспринимали моего героя не как эксцентричного и, скорее всего, чокнутого персонажа, а как богатого и хитрого человека; они боялись его. Более того, в "Макгро-Хилл", кажется, поверили, что я обладаю над Хьюзом определенной властью. Роберт Стюарт после прочтения рукописи даже заметил, что Ховард относится ко мне как к сыну.

Ему удалось схватить самую суть. Переписывая текст, я вставлял замечания и целые абзацы, призванные создать именно такое впечатление. Мне было известно увлечение Стюарта Фрейдом и психологией в целом. Правда, одной проблемы я не предусмотрел: мои старания вселили в боссов издательства почти неограниченную веру в возможности Клиффорда Ирвинга. По их мнению, стоило мне щелкнуть пальцами, как самый богатый человек Соединенных Штатов прибежит и падет передо мной на колени.

Через день после моего возвращения из Пальмы на Ибицу прилетел Дик, чтобы обсудить ключевые моменты. Сначала мы решили, что основная ответственность за переработку записей в автобиографию будет лежать на мне. Для построения хотя бы грубой хронологии нам нужно было поменять местами многие сцены; тем не менее некоторые неожиданные откровения мы решили оставить в неизменном состоянии, дабы придать повествованию спонтанность воспоминаний, когда Ховард время от времени возвращался к наименее правдоподобным историям, о которых поведал мне в самом начале. Например, в интервью, записанных в Нассау, он отказался обсуждать свои первые сексуальные опыты, но зато сочинил рассказ об оргии в Монтерее, штат Калифорния, с участием двух девушек и пилота по имени Фрэнк Кларк. Во время калифорнийской беседы Хьюз признался, что выдумал эту историю от начала до конца. А потом, со слезами на глазах, рассказал душещипательную байку о том, как в пятнадцать лет приехал в загородный домик своего отца рядом с Гальвестоуном, где в первый раз познал женщину – любовницу родителя, – а после с ужасом осознал, что пьяный в хлам Ховард-старший наблюдал все представление через приоткрытую дверь. Тот инцидент серьезно повлиял на всю его дальнейшую сексуальную жизнь. Противоречивые откровения, естественно, были такой же выдумкой, как и те истории, которым они противоречили. Сами того не сознавая, мы написали роман, и наших творческих способностей с лихвой хватило на то, чтобы рассеять любые сомнения со стороны "Макгро-Хилл" или "Лайф" в подлинности описанных инцидентов.

Но драматическая составляющая была более чем важна, и я отказался жертвовать ею в угоду нуждам хронологии. Держать весь замысел в голове и затем перестроить его мог лишь один человек, и поэтому я хотел сделать это в одиночку. Не только объективность, но и гордость вкупе с тщеславием подгоняли меня. Хотелось оставить печать своей личности на книге. Дик, кажется, понял мои желания и добровольно уступил мне дорогу.

– Просто напишу приложения, – уверял я его, – и буду приходить сюда примерно каждую неделю, демонстрировать наш текст.

Второй проблемой, требовавшей скорейшего разрешения, были деньги. Эдит, под именем Ханны Розенкранц, полетит в Цюрих через несколько дней, чтобы обналичить чек на двести семьдесят пять тысяч долларов. Затем, зимой, книга выйдет в печать, и мы получим еще триста двадцать пять тысяч. Мы с Диком до сих пор просто не могли себе представить такую кучу денег.

– И что, черт возьми, мы будем с ними делать? – спросил он.

Мы столкнулись с забавным положением, в котором оба могли стать миллионерами. И, несомненно, стали бы, если бы книгу опубликовали, а к нам потекли проценты с продаж. В качестве авторов ни один из нас не был готов к такой возможности; в качестве мошенников мы даже не рассматривали такую версию событий, не пытались честно взглянуть в лицо новой жизни. В качестве финансистов мы посредственно владели таблицей умножения, хорошо умея складывать два и два. Более того, целую кучу денег надо было где-то хранить, пока не наступит то неопределенное будущее, когда нам придется вернуть ее или употребить на собственные нужды.

– Мы их во что-нибудь вложим, – объявил я. – Соберем неплохой портфель акций и облигаций, будем получать тысяч пятьдесят в год только с процентов.

– Из которых мне пойдут двадцать или пятнадцать тысяч, – задумчиво произнес Дик. – Ну что ж, такой план вполне осуществим. Я смогу купить дом. Джинетт всегда хотелось свой собственный домик, ничего экстравагантного, просто милое гнездышко с тремя спальнями и небольшим бассейном. Это определенно не привлечет излишнего внимания.

Проблема заключалась в том, что мне доставался весь остальной доход – где-то около тридцати пяти тысяч долларов в год. Если прибавить к этому гонорары за будущие романы, то получалась просто заоблачная куча денег. Больше, чем я смог бы потратить на Ибице, больше, чем отнимали бы кругосветные путешествия и поездки в Нью-Йорк два раза в год. Можно спокойно заменить свое двадцатичетырехфутовое корыто на приличную яхту, воплотить все свои мечты и даже больше, купить дом на пятнадцать комнат, нанять слуг и ни в чем никогда не нуждаться.

– Знаешь, – спустя некоторое время признался мне Дик, – я даже не ожидал, что деньги станут для меня такой занозой в заднице и будут причинять столько неудобств. Когда нет денег, мне кажется, проблем куда меньше, чем когда есть горы этого барахла. Черт, да я уже беспокоюсь, куда направлено развитие рынка – вверх, вниз или в сторону, – и, как только найду местечко, где можно будет приткнуть добычу – без всяких нервотрепок, пусть даже с меньшей прибылью, – будь уверен, я это сделаю.