Лёд и Пламя - Джуд Деверо

— Ты не хотела подходить близко к щенкам, а стояла в сторонке и наблюдала за ними. Сказала, что не хочешь испачкать платье, поэтому-то я и дал тебе мою рубашку, чтобы ты надела ее сверху на платье, да и к ней-то ты не хотела прикасаться, пока я не поклялся три раза, что она чистая. А то, что ты помнишь как великую трагедию, было вот чем. Одна собака наскочила на тебя сзади, схватила бант, и он развязался. Я никогда не видел, чтобы ребенок был так расстроен. Ты начала реветь и сказала, что мистер Гейтс возненавидит тебя. А когда я сказал, что могу снова его завязать, ты ответила, что только твоя мамочка умеет завязывать банты правильно. Ты прямо так и сказала: «Правильно».

— А ты все-таки завязал его правильно. Даже мама не заподозрила, что он развязывался.

— Я ведь только тем и занимался, что заплетал лошадям гривы и хвосты.

— Для Пам?

— Ты чертовски много ей интересуешься. Ревнуешь?

— Нет, после того как ты отверг ее.

— Вот почему нельзя рассказывать секреты женщинам.

— Ты бы хотел, чтобы я ревновала? Кейн задумался.

— Я бы не возражал. По крайней мере ты знаешь, что я отверг Пам. Я что-то не слышал ничего подобного о Вестфилде.

Она поцеловала руку Кейна, которая лениво поглаживала ее грудь. Она точно знала, что говорила ему о Лиандере уже несколько раз.

— Я отвергла его перед алтарем, — мягко сказала она.

Кейн еще немного сжал объятия.

— Я думаю, именно это, и получилось тогда. Потому что у него и приблизительно нет столько денег, сколько у меня.

— Ты и твои деньги! У тебя есть что-нибудь кроме них на уме? Например, поцелуи?

— Я выпустил джина из бутылки, — засмеялся он, однако подчинился ей без единой тени неудовольствия.

— Веди себя прилично, — сказал он, наконец выпрямившись. — Я не такой выносливый, как ты. Не забывай, по сравнению с тобой, я старый человек.

Ухмыльнувшись, Хьюстон поерзала на его коленях.

— И я старею с каждой минутой. Сиди спокойно! Гейтс был прав, что упрятал вас двоих под замок.

— Ты тоже упрячешь меня? — прошептала Хьюстон, кладя голову ему на плечо.

Он так долго думал над ответом, что она повернулась посмотреть на него.

— Я бы мог, — в конце концов ответил он, а потом с очевидным намерением поменять тему сказал:

— Ты знаешь, все последние годы я разговаривал только о бизнесе.

— О чем же ты разговаривал с другими твоими женщинами?

— С какими это другими женщинами?

— Другими. Как мисс Ларуа.

— Я вообще не помню, чтобы когда-нибудь разговаривал с Винни о чем бы то ни было.

— Но ведь так приятно лежать после этого… вместе… и разговаривать.

Он провел рукой по ее телу.

— Я думаю, это очень приятно. Но не могу сказать, что делал это раньше. Я думаю, после того, как мы… я полагаю, я просто уходил домой. Знаешь, я даже не помню, чтобы мне хотелось остаться там полежать, поразговаривать. Чудовищная трата времени, — сказал он, но не сделал никакой попытки освободиться от нее. Хьюстон прижалась к нему.

— Холодно?

— Нет, мне никогда еще не было так тепло.

Глава 19

Лежа на кровати в хижине и глядя на одевающегося Кейна, Хьюстон поняла, что ее короткий медовый месяц кончился.

— Полагаю, нам надо ехать, — грустно сказала она.

— Ко мне сегодня утром должны прийти кое-какие люди, и я не могу себе позволить, чтобы они меня не застали.

Он повернулся к ней.

— Я хотел бы остаться здесь с тобой подольше, но я не могу.

В его голосе тоже звучала печаль, и Хьюстон решила, что лучше помочь ему, чем вступать в пререкания. Она быстро встала с постели и начала надевать свой костюм для езды. Кейну пришлось помочь ей затянуть корсет.

— Как, скажи на милость, тебе удается дышать в этой проклятой штуке?

— Я думаю, что дыхание к этому не имеет никакого отношения. Мне казалось, тебе нравятся стройные женщины. Без корсетов наши талии скоро были бы по семьдесят — восемьдесят сантиметров. Кроме того, корсеты поддерживают спину. Они действительно очень полезны для здоровья.

Кейн проворчал что-то в ответ и закончил запихивать еду в сумки. Она поняла, что в мыслях он опять вернулся к работе.

Они молча собирались в обратное путешествие в них по горе. Хьюстон не была уверена в том, что думал Кейн, но о себе она могла сказать, что никогда в жизни не была так счастлива. Страх за собственную холодность рассеялся, а впереди ее ждала жизнь с мужчиной, которого она любила.

Когда они выходили из хижины, Кейн остановился, чтобы еще раз окинуть взглядом маленькое жилище.

— Бьюсь об заклад, мне еще никогда не было здесь так хорошо, как в этот раз, — сказал он и, закрыв дверь, пошел к оседланным лошадям Хьюстон сама собиралась сесть на лошадь, но Кейн поймал ее за руку и подсадил в седло. Она попыталась скрыть свое удивление. И это был тот мужчина, который бросил ее одну карабкаться по скалам?

Кейн кивнул:

— Ты снова выглядишь, как леди, в этом костюме, — пробормотал он.

Они молча поехали вниз по предательски крутому склону, и несколько раз Кейн притормаживал, чтобы она могла его догнать.

Подъезжая к Чандлеру, они поехали медленнее, и Хьюстон наконец заговорила.

— Кейн, ты знаешь, о чем я думала все эти дни? Он хитро ей подмигнул:

— Конечно, знаю, дорогая, и я наслаждался каждым мгновением твоих мыслей.

— Нет, не это, — нетерпеливо сказала она. — Я думала о том, чтобы пригласить твою кузину Джин пожить с нами.

Когда она взглянула на Кейна, то увидела, что он открыл рот.

— Я сомневаюсь, что она примет прямое приглашение, потому что вы, Таггерты, все такие гордые, но я намеренно придерживала место управляющего свободным, думаю, она будет рада получить работу. Так мы сможем вытащить ее из угольных лагерей, и, кроме того, тебе не кажется, что она и Эден могли бы составить очаровательную пару?

Кейн уставился на нее и все еще не мог закрыть рот.

— Ну, так что ты думаешь?

Наконец ему удалось закрыть рот и отвести взгляд.

— Когда я сказал Эдену, что собираюсь жениться, он спросил у меня, готов ли я впустить в свою жизнь женщину. Этот прохвост чуть не помер со смеху, когда я сказал, что не собираюсь из-за женитьбы менять свою жизнь. Теперь мне становится ясно, почему он смеялся. Кого еще ты намерена пригласить жить в наш дом? Городских алкоголиков? Но скажу тебе сразу, мой предел — это проповедники. Я люблю проповедников еще меньше, чем детей. Хотя, конечно, это не имеет значения, кто мне нравится…

Он замолчал, когда Хьюстон гордо подняла голову и пришпорила лошадь. Секунду он, не двигаясь, смотрел на нее, потом подстегнул лошадь и одним рывком догнал ее.