Мрак остаeтся - Марк Энтони

— Я так привык бежать от людей, которые хотят использовать нас в своих интересах, что иногда забываю, что есть люди, готовые помочь, ничего не требуя взамен. — Он сунул руки в карманы. — Мы обязаны ей.

— Ты хочешь сказать, ему.

Тревис нахмурился, и Грейс рассмеялась. Возможно, новый Тревис все еще остался немного невежественным.

— Марджи — мужчина, по крайней мере генетически. Думаю, во всем остальном она — женщина. Разве что ни одна известная мне женщина не смогла бы сдвинуть этот гарнитур.

Тревис уставился перед собой. Грейс хотела бы узнать, о чем он думает. Не успела она заговорить, как он пожал плечами и улыбнулся:

— Что ж, какой смысл жить, если не можешь выбирать, кем тебе быть?

Из его уст это прозвучало хорошо. Но временами Грейс понимала, что выбирать не приходится, жизнь сама решает за тебя. Она заметила ее — тень, которая всегда следовала на шаг позади нее.

— Пошли быстрее. Невежливо заставлять ждать членов таинственной международной организации.

26

На краю городского Центрального парка, прямо к югу от центра города, неясно вырисовывался Музей искусств города Денвера. Тревис знал, что музей считается шедевром неоготической архитектуры, но, на его взгляд, он скорее выглядел как отраженный в кривом зеркале комнаты смеха замок: большой и массивный, но не содержащий ни одного элемента первоначального великолепия. Только спустя минуту Тревис осознал, что оба они, и Грейс, и сам он, неподвижно стоят перед стеклянными дверями музея.

Тревис мог понять свою нерешительность. В конце концов его последний разговор с Ищущими проходил далеко не радушно. Он обозлился на Дейдру, обвинил ее и Ищущих в том, что они манипулируют им. И только когда вернулся на Зею и столкнулся с древним, мудрым и крайне жестоким драконом Сфитризиром, понял, каким оружием может быть правда. Иногда ложь — единственное, что помогает вынести тяготы реальной жизни, а Ищущие хорошо знали об этом.

Но почему колеблется Грейс? Ищущие помогли ей спастись от полиции. И, разумеется, аналитический ум Грейс хорошо подходит Ищущим.

— Что-то не так, — вымолвила она.

Он оглянулся, однако увидел лишь кучки туристов, подростков на скейтбордах, бездомных и группу школьников во главе с измученным учителем.

— Что, Грейс?

Ее глаза были закрыты.

— Не знаю. Я не могу использовать здесь Паутину жизни. Но я кое-что чувствую: какую-то тень, чье-то присутствие. Словно кто-то следит за нами. — Она вздохнула и открыла глаза. — Наверняка я ошибаюсь.

Тревис не был так уверен. Он на самом деле не понимал способности Грейс, но она — ученый, и ему редко приходилось слышать, что она выдвигала теорию, не имея в ее поддержку никаких доказательств.

— Пойдем, — сказала она. — Нет смысла здесь околачиваться. Если там что-то есть, оно появится.

Внутреннее убранство музея оказалось более приятным. Лабиринт высоких стен вздымался ввысь к беспорядочным узеньким окошкам. Вдвоем они брели мимо абстрактных полотен и скульптур из стали и стекла. Фарр просто сказал, что встретит их на втором этаже музея. Тревис не беспокоился. Дейдра и Адриан первыми найдут их.

— Что это? — воскликнула Грейс, остановившись перед входом в плохо освещенную нишу.

Внутри с потолка свисали прозрачные трубы, в каждой из которых помещалась раздетая пластиковая кукла. На полу валялись разбросанные книги, видеоигры и киноафиши. Над ними переплетались красные ленты, походящие на огонь. Или кровь. Табличка на стене гласила:

Защитим наших детей

— Это инсталляция, — объяснил Тревис.

Грейс фыркнула:

— Я думала, что инсталлируют компьютерные игры, но никак не искусство.

Тревис не мог не согласиться с этим. Но что-то в инсталляции привлекло его, поманило к себе, пока Грейс продолжала идти вперед. Конструкция словно говорила, что, пытаясь защитить других от зла, мы просто изолируем их. Но какова альтернатива? Позволить упасть в кровь и огонь?

Тревис не мог найти ответа и двинулся дальше. Одна картина остановила его внимание. Ее реализм выгодно выделялся среди окружающего абстракционизма.

Картина была написана в темно-красных и зеленых тонах. На ней изображался фермерский дом, стоящий на глухой равнине. Компанию ему составляло единственное дерево, чьи кривые ветви прогибались в направлении дома. Пустая тропинка вела к передней двери. Из окна верхней комнаты выглядывала на улицу пара встревоженных глаз, и две маленькие белые ручки прижимались к стеклу. Табличка под картиной гласила: «Возвращение домой».

Тревис закрыл глаза. Он снова увидел его — почти потерявшийся в глубоких туманных сумерках, какие опускаются лишь на влажные поля Среднего Запада, фермерский дом, где прошло его детство. Будет ли он выглядеть так же, как прежде, если Тревису суждено вернуться домой? Ждет ли она его возвращения? Элис…

Это его вина. В детстве Тревису особенно трудно давалось чтение, и он перепутал номера этикеток на флакончике с лекарством. Он дал ей слишком много таблеток. Чересчур много. Но, даже приняв их, она простила его.

Я люблю тебя, Тревис.

Затем она закрыла глаза и больше никогда их не открывала. В этом заключалась странная правда жизни: иногда прощение вынести тяжелее, чем самое горькое обвинение. Он поднял руку к картине.

— Тревис?

Он обернулся на звук пьянящего, как вино, голоса и в тот же момент осознал, что в прощении заключаются чистота и красота, которые перевешивают любую обиду, боль и раскаяние. Он шагнул вперед, поднял руки к ее щекам и глубоко и томительно поцеловал в губы. Наконец он отступил и обрадовался, увидев, что на этот раз именно в ее дымчато-зеленых глазах отражалось полное изумление.

— Рад видеть тебя, Дейдра Атакующий Ястреб, — произнес он, и слова исходили от самого сердца.

Медленно и осторожно слабая улыбка заиграла на ее губах:

— Что случилось с твоими волосами?

Тревис провел рукой по лысой голове и рассмеялся.

Они застали Грейс и Адриана Фарра за тихим разговором. Те сидели на скамье под массивной железной скульптурой, которая напомнила Тревису дракона Сфитризира, расправившего широкие крылья. Его очертания затуманивали воздух; глядя на них, можно было сойти с ума.

Когда приблизились Тревис и Дейдра, Грейс подняла глаза. Ее лицо помрачнело и побледнело, и Тревис замер. Он бросил взгляд на Дейдру, чье лицо стало суровым, затем снова перевел взгляд на Грейс и Фарра.

— Он исчез, — выдавила Грейс, прежде чем Тревис успел раскрыть рот.

То ли в этом месте оказалось достаточно Паутины жизни, то ли дело было во внутреннем чутье. В любом случае, когда Тревис произнес имя, от горькой правды он оцепенел.