Избавитель - Василий Головачев

Ростислав мысленно поцокал языком: магическая техника дворца Даймона действовала выше всяческих похвал, — посмотрел на заинтересованно наблюдавшую за ним Ненагляду:

— Апартаменты готовы, леди, можешь идти отдыхать.

— Я думала, ты вельми простой гридь, — улыбнулась девушка, обнимая его глазами, — а ты волхв. — Она подхватилась с кресла, направилась к одной из дверей, покачивая бедрами так соблазнительно, что у Светлова снова пересохло в горле. Оглянулась на пороге, безошибочно угадав вход в «женский» гостиничный номер. — Заходи в гости, гридь-волхв, коли есть что предложить.

Исчезла.

Ростислав опомнился, стиснул зубы, унимая сердце, приказал себе: сидеть! Вспомнил о спутнике, взял Будимира на руки и отнес в свой номер, где стояли две кровати. Управитель Тзола сделал все в точности, как приказал ему Светлов.

Навалилась усталость. Чувствуя себя разбитым, он поплелся в ванную комнату, расстегивая на ходу комбинезон, мечтая окунуться в воду. Побриться бы надо, сказал кто-то внутри него, а то выглядишь как старик. Девушки любить не будут. Улыбнувшись, он потянул «молнию» на груди, и в это время в номер заглянула Ненагляда. Почти голая, босая, в юбочке из полупрозрачной пушистой ткани.

Язык Ростислава прилип к гортани, сердце рванулось в груди плененной птицей, в закружившейся голове поплыл тягучий струнный звон, как от удара дубиной.

— Идем, гридь, — сверкнула глазами девушка, беря его за руку. — Неужели все земляне такие робкие? Не видишь, я по тебе сохну?

Он безропотно зашагал за ней, ничего не видя, не слыша затихающего детского голоска разума, не чувствуя, как в кармане комбинезона налился теплом талисман Миха.

Очнулся он уже в номере Ненагляды, не сразу сообразив, что происходит. Он стоял посреди комнаты, не в силах ни двинуться с места, ни шевельнуть пальцем, беспомощный и пустой, как выжатый лимон. В гулком пространстве головы вяло кружилась тусклая мысль: встряхнись… не позволяй себе… встряхнись…

Перед глазами возникло пленительное видение — нагая Ненагляда в образе обворожительной нимфы с распущенными волосами. Глаза ее горели черным огнем, пунцовые губы презрительно улыбались.

— Оклемался, богатырь? Я думала, с тобой придется повозиться, а ты попался как трехлетний малыш. Теперь ты в моей власти. Вы оба в моей власти! Избавители, так сказать. — По губам Ненагляды вновь скользнула презрительная улыбка. — Когда мне сообщили, что на «лестнице» появился новый Посланник, точнее, легендарный Избавитель, я не поверил. Мало кто решится в наше время на такой подвиг. Однако слухи подтвердились, и мне пришлось приложить немало усилий, прежде чем я вышел на вас. В сущности, все мужчины попадаются на один и тот же прием, в мире со времен Начала ничего не изменилось. Попались и вы.

— Дуггур!.. — беззвучно шевельнул губами Ростислав.

— Он самый, — раскланялась Ненагляда, явно забавляясь. — Вернее, одна из моих ипостасей. Старые мои слуги не смогли оценить и вовремя остановить вас, пора менять их, а вы оказались оперативнее и даже сумели добраться до владений моего старшего братишки Гагтунгра. Хвалю. Однако зачем вам меч старины Святогора, гридь? Вы бы все равно не смогли им воспользоваться, даже если бы и нашли.

— Зло… — Ростислав хотел сказать: меч нужен, чтобы нейтрализовать зло, но смог выговорить лишь последнее слово. Ненагляда покачала головой.

— Зло мечом не победишь, гридь. Это давно поняли у вас на Земле, хотя далеко не все. Нужны другие методы, другие законы. Да и что такое зло в человеческом понимании? Ведь сколько людей — столько и мнений, уж я-то человеческую породу знаю, давно с вами работаю.

— Отпусти… и я объясню тебе… демон…

— Неужели ударишь женщину? — засмеялась Ненагляда, подошла ближе, оглаживая ладонями грудь, облизнула губы, заглянула в глаза, жарко прошептала: — Хочешь?

— Отпусти… мальчишку…

— А вот этого обещать не могу, — сожалеющим тоном проговорила девушка, погрозила пальчиком. — В отличие от тебя, гридь, всего лишь потенциального паранорма, он — потенциальный Оператор Веера, каким был и его отец. Таких надо останавливать.

В душе Ростислава проснулась волна ярости. Он рванулся изо всех сил и на мгновение освободился от волевых оков Дуггура. Прыгнул к Ненагляде, заставив ее с удивлением отшатнуться. Затем брови девушки сошлись к переносице, в глазах сквозь вожделение и сарказм сверкнула жестокость.

— Однако ты еще опасен, меченоша. Пора и тебя останавливать.

С пальца Ненагляды сорвалась фиолетовая молния, вонзилась в грудь Ростислава. Он почувствовал самый настоящий взрыв, укол боли и провалился в темноту беспамятства.

Пришел в себя от боли. Вспомнил взгляд девушки, в которую вселилась «проекция» Дуггура, взрыв на груди, застонал, открыл глаза. Он лежал на полу комнаты на боку. Болела грудь, пульсировала болью голова. Боль в груди была сильнее, кожу жгло, однако не так, как при открытой и глубокой ране.

Ростислав пошевелился, скосил глаза, ожидая увидеть обожженную дыру в комбинезоне, и впрямь увидел рваную дымящуюся дыру на месте кармана. Но кроме жжения и пульсирующей боли — так болит ожог — никаких побочных негативных ощущений не испытывал. Кровь из раны не лилась, комбинезон не прилипал к телу, голова хотя и кружилась, но не от потери крови. Раны на груди не было!

Он дотронулся до рваной дыры, наткнулся на острые кусочки металла и вдруг понял, что в кармане взорвался амулет! Молния Ненагляды-Дуггура попала прямо в Миху, и тот взорвался, принимая на себя энергетический удар и тем самым спасая хозяина.

«Будимир!» — пронзила голову тревожная мысль. Она пошла к нему! Парень спит и ни о чем не подозревает!

Ростислав сел, заставил себя собраться, с великим трудом встал. Заковылял к двери, чувствуя себя раздробленным на части, плохо подчинявшиеся волевому усилию.

Дверь в комнату, где спал мальчик, была открыта. Оттуда доносился какой-то скрип, удары, похожие на щелчки кнутом и гневные возгласы. Ростислав вошел, и глаза его полезли на лоб.

Будимир сидел, скорчившись, на кровати, обхватив колени руками, накрытый дымно-прозрачным куполом, а напротив, в пяти шагах стояла Ненагляда и наносила по куполу удары толстой светящейся плетью, приговаривая:

— Все равно сдашься, змееныш! Я тебя достану, не спрячешься, не так уж ты и могуч, сынок Седьмого. Твой папаша был посильнее. Вот так! Вот так тебе! И так! И еще…

Удары плетью оставляли на дымном куполе черные трещины, которые затягивались все медленнее. Сопротивление мальчишки возбуждало у Дуггура ярость, и он бил все сильнее, так что содрогались стены, пол и потолок комнаты, в которых конец плети оставлял длинные оплавленные шрамы.

Почуяв взгляд Светлова, Ненагляда оглянулась. Глаза у нее пылали внутренним огнем и казались черными колодцами, в которых клокотала расплавленная лава угрозы, злобы и высокомерия.

— Меченоша?!

— Он самый, — прохрипел Ростислав, с трудом отражая острый ментальный выпад демона.

Он заметил на щеке Будимира кровавый рубец — след плети Ненагляды, и сердце его ожесточилось.

— Надо же, ожил наш защитник! Похоже, я тебя недооценил. Что ж, прими мои поздравления и прощай, ты лишний на этом празднике жизни.

Ненагляда взмахнула плетью, но ударить Ростислава не успела. Он поднес к губам свирель старухи Ягойой и дунул.

Свирель не свистнула — зашипела по-змеиному, но и этого слабого звука оказалось достаточно, чтобы усмирить разбушевавшуюся «проекцию» игвы.

Ненагляда выронила плеть, побелела, схватилась руками за горло. Глаза ее вылезли из орбит и стали пустыми. Затем она выговорила коснеющим языком: «Будь ты про…» — и опустилась на пол. Плеть, упавшая рядом, вдруг покрылась «шерстью» искр, задымилась и превратилась в струю бурого дыма, растаяла. Руки Ненагляды безвольно разжались, взгляд потух. Она была мертва.

— Дядя Слава! — кинулся на грудь Светлова Будимир, сотрясаясь от рыданий. — Она… она… я не верил… а она…

— Я знаю, — глухо отозвался Ростислав, прижимая его к себе и глядя на прекрасное и в смерти тело девушки из Бело-Руси. — Я знаю, малыш. Мне надо было догадаться раньше. Это я во всем виноват.

— Я видел… она скрывала… а я не предупредил… думал, вы знаете… — захлебываясь слезами, быстро и невнятно говорил мальчик, постепенно успокаиваясь. Затих, всхлипывая.

Ростислав все еще разглядывал Ненагляду, чувствуя себя совсем разбитым, потом ему в голову пришла сумасшедшая идея.

— Дима, а она… совсем умерла? «Проекция» Дуггура исчезла, но ведь Ненагляду еще можно спасти?

Слезы мгновенно высохли у мальчика на щеках. Он недоверчиво посмотрел на Ростислава снизу вверх, шмыгнул носом.

— Вы серьезно хотите ее… оживить?