Ребенок на заказ, или Признания акушерки - Диана Чемберлен

Я прочитала письмо, но все еще была полна недоверия. Меня втягивали в какую-то аферу. Вокруг поисков донора было много шумихи. Брайан и я были слишком откровенны, рассказывая об исчезновении Лили, пытаясь привлечь внимание и сочувствие к положению Хейли. Мы позволили говорить и писать о наших переживаниях, приукрашивать их. А теперь кто-то сфабриковал это письмо, нашел девушку, придумал эту историю – все, чтобы затуманить мне мозги. Но зачем? Неужели кто-то думал, что у меня есть деньги? Если они так думали, то очень ошибались.

Где была инстинктивная связь между матерью и ребенком, которую я ощущала в моих снах? Девушка совсем не походила на меня. Ни на Хейли, ни на Брайана. Глаза у нее были большие и карие, но форма совсем другая. «Как ты смеешь разбирать этого ребенка по частям?» – говорила я себе. Я чувствовала, что она отстраняется от меня, уходит в себя, словно догадываясь о моей двойственности.

– Когда ты родилась? – спросила я, решившись поймать ее на чем-нибудь.

– Первого сентября 1994 года.

– Правда?

Она достала из рюкзака бумажник, руки ее дрожали чуть меньше, чем несколько минут назад. Она вытащила водительские права и протянула их мне. Я взглянула на дату. Сентябрь, 1, 1994. Все совпадало. Слишком хорошо совпадало. А может быть, права поддельные? Я не могла определить различие.

Я снова посмотрела на нее. Я боялась позволить себе надеяться. Так боялась! Я уже переживала разочарования. Может быть, эта девушка и была Лили. Но я не думала, что сейчас же надо сделать анализ ДНК. Я думала о ее костном мозге. Такая реакция ужаснула меня саму, но я не могла отказаться от этой мысли, от этого чувства. Я не была готова считать ее своей дочерью, скорее я видела в ней предмет потребления. Способ спасти жизнь дочери, которая была по-настоящему моя.

– Твои родители знают, что ты здесь? – спросила я. Если она та, за кого себя выдает, кто-то должен был о ней беспокоиться.

– Мой отец умер, – сказала она. – Моя мать – женщина, которая думает, что она моя мать, – не знает, что я здесь. Она вообще еще ничего об этом не знает. Ее подруга все это выяснила, но ей не сказала.

Ее история становилась настолько запутанной, что я начинала думать, что это, наверно, правда. Никто не мог сочинить такого.

– Твоя мать может предположить, где ты находишься?

– Я… возможно, она думает, что я в Чэпл-Хилл с моим другом. С моим бывшим другом.

– Ты должна немедленно ей позвонить и сказать ей, где ты, – сказала я.

– Но она ничего об этом даже не знает. – Вид у нее стал испуганный. – Она не знает, что я не ее дочь.

– Все равно ты должна дать ей знать, где ты находишься.

Девушка облизнула губы.

– Хорошо, – ответила она, не сделав даже попытки достать телефон.

– Послушай, – сказала я. – Все это во многом очень странно. Я не знаю тебя, ты не знаешь меня и… если бы ситуация была другая, мы бы не спеша познакомились друг с другом и выяснили, действительно ли ты моя дочь. Но сейчас моя дочь – я чуть было не сказала, моя настоящая дочь, – Хейли очень больна. У нее лейкемия. Она – чудесная девочка и ей нужна пересадка костного мозга, чтобы у нее был шанс выжить. Это ее единственный шанс. Донорами могут быть только определенные люди, и мы до сих пор не могли найти такого человека. – Голос у меня срывался. Иногда, к моему удивлению, эмоции брали надо мной верх. – Есть такая возможность, всего лишь возможность, что сестра может оказаться подходящим донором. – Я почувствовала, что веду себя жестоко. Кто бы ни была эта девочка, она на такое не рассчитывала. Но мне было все равно. Я хотела, чтобы ее обследовали. Мне нужно было знать, не могла ли она волей случая, какого-то невообразимого случая, оказаться необходимым нам донором, независимо от того, была она сестрой Хейли или нет.

Грейс судорожно сглотнула, и я увидела, что она боится. Я чувствовала, что совершаю дурной поступок, но не могла удержаться. Хейли медленно умирала.

– Я бы хотела, чтобы ты познакомилась с Хейли, если вы обе этого пожелаете, – сказала я. – А потом ты сможешь решить, согласна ли ты на этот анализ, чтобы узнать, являешься ли ты подходящим донором. Это всего лишь соскоб с внутренней стороны щеки. Абсолютно безболезненно. Только если ты захочешь. Твоя мать должна будет дать согласие. – Я глубоко вздохнула. Девушка держала руки на коленях, сцепив их в тесный узел. – Я не знаю, что происходит, Грейс, – сказала я, – но иногда все случается по какой-то причине, и это бывает очень трудно объяснить.

Услышав эти слова, она подняла голову, и я увидела, что они имеют для нее значение.

– Ты веришь в это? – спросила я. – Что всему есть причина?

Она кивнула.

– Я хочу в это верить, – сказала она, хотя ее глаза, так не похожие на глаза Хейли, выдавали сомнение. Но она сказала это так прочувствованно и нежно, что я была тронута, и мое отношение к ней смягчилось.

– Я не верю, что ты моя дочь, – призналась я. – Все это очень странно. Волосы моей новорожденной девочки были темнее твоих, такие же, как у Хейли. Как у ее отца. Я уверена, когда ты родилась, волосы у тебя были светлые.

– Каштановые. Более темные, чем сейчас. – Она коснулась своих длинных густых волос. – Я их осветляю.

– Сомневаюсь, что они такие же темные, как у моей дочери. – Я встала. – Хочешь чего-нибудь поесть или выпить?

Она отрицательно покачала головой. Обхватила себя руками.

– Не могу, – сказала она.

– Ты нервничаешь?

– Я ненавижу больницы.

– Значит, ты поступила мужественно, придя сюда, – сказала я. – Дай мне только сначала поговорить с Хейли. Оставайся здесь. – Я боялась, что напугала ее, и она может сбежать. Жаль, что у меня не было длинной веревки, чтобы привязать ее к себе, пока я буду говорить с Хейли.

– Прошу тебя, пообещай, что ты останешься здесь, – попросила я. – И позвони своей матери, объясни ей, где ты и что происходит. Но, пожалуйста, не уходи. Тебе необязательно быть донором. Я только…

– Я не уйду, – сказала она. – Я совершила такой длинный путь. Я не уйду.

– Где ты была? – спросила Хейли, когда я вернулась в палату.

– Хейли, – я стояла в ногах ее кровати, опираясь на спинку, – случилось нечто невероятное.

– Ты дрожишь.

Верно. Я так дрожала, что сотрясалась вся ее кровать. Я выпрямилась и улыбнулась.

– Ты заметила девушку, стоявшую в дверях, за минуту до того, как я вышла?

Она покачала головой.

– Там была девушка. Молоденькая. И она утверждает, что она – Лили.

Глаза Хейли широко раскрылись.

– Наша Лили?

– Так она говорит.

Хейли раскрыла рот.

– Наша Лили? – спросила она снова, на этот раз шепотом.

– Я не знаю, детка. – Я все еще не позволяла себе надеяться. – Я не знаю, что и думать. Она показала мне письмо от акушерки… Ты знаешь, кто такая акушерка?

Хейли покачала головой.

– Женщина, которая помогает при рождении детей. Эта – та, что написала письмо, – принимала детей дома. Во всяком случае, мне нужно спешить, потому что я оставила девушку…

– Поторопись! – Хейли взглянула в сторону открытой двери. – Она там?

– Она в маленькой комнате дальше по коридору. – По крайней мере, я надеялась, что она там. Я ведь ее так напугала.

Я рассказала Хейли все, что помнила из письма. Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами и с полуоткрытым ртом.

– О, боже мой! – сказала она.

– Вот именно, – согласилась я. – Даты совпадают с исчезновением Лили, и эта девушка думает, что она и есть Лили. Она приехала сюда из Уилмингтона, потому что считает, что я – ее мать.

– Это она? – спросила Хейли.

– Я хорошо помню Лили, – сказала я. – Так хорошо, как будто кто-то нарисовал ее в моей памяти, и я не могу себе представить, чтобы она выросла в такую девушку. И все же…

– Я хочу ее увидеть!

– Ты уверена? Все это кажется очень странным. И ты не знаешь, сестра она тебе или нет. Не забывай об этом. Не слишком надейся.

– Я хочу ее увидеть. Я хотела ее увидеть всю мою жизнь.

– Но может быть, она и не…

– Я так хочу, чтобы она была Лили! – сказала Хейли.

Я помнила, что, когда ей снова поставили тот же диагноз, она сказала мне, что очень хотела бы, чтобы у меня была Лили, чтобы я не осталась одна, если она умрет. Я была тронута ее мужеством. Ее щедростью. Но я не хотела, чтобы она так думала.

Я взяла ее за покрытую одеялом стопу.

– Ты же знаешь, что никто никогда не сможет занять твое место? – спросила я.

– Дай мне с ней увидеться, мама, – взмолилась она, отмахиваясь от меня. – Пойди, приведи ее, пока она снова не исчезла.

51

Грейс

Я сидела неподвижно, сложив руки на коленях. Как ни озабочена я была тем, что произойдет дальше, мысли все время возвращались к моей матери. Когда она узнала, что я уехала? Когда она сообразила, что я не в Чэпл-Хилл? Она, наверно, ужасно волнуется. Может быть, она позвонила Эмерсон, и та сказала ей, что я не ее дочь? От одной мысли об этом у меня заболела грудь, и я плотно прижала к ней руки. Моя мать теперь совсем одна. Ни мужа. Ни дочери. Она думает о своей настоящей дочери, которая умерла, и воображает, какой бы она могла оказаться замечательной. Умницей, как ее отец, и светской красавицей, как ее мать. Ничего похожего на ту девочку, с которой они оказались в конечном итоге.