Ключ от проклятой комнаты - Анна Князева

– И были почти правы, – отчетливо произнес Лобов. – Яд был приготовлен для него. Кравченко до последней минуты верил, что сегодня с Сергеем будет покончено. Важную роль в этом сыграл их последний разговор. Однако я решил поступить иначе. Наблюдая за Барсуковым, понял, что он меня не узнал, а значит, не представляет никакой опасности. Тогда как с Кравченко нас слишком многое связывало. И я поменял их бокалы.

– Последний разговор? – Губанов обернулся к Сергею. – О чем вы говорили?

– Я рассказал ему, что встретил в «Пресне Палас» женщину, которая соврала, будто девочка убежала в сквер, – ответил Сергей.

– Вы узнали ее спустя тридцать лет? – удивился следователь.

– Узнал.

Васин взглянул на Лобова:

– Это и есть причина, из-за которой Кравченко решил убить Барсукова?

– Да. Я уже говорил: он подозревал, что Сергей знает больше, чем говорит.

Васин прошелся по комнате и, резюмируя все услышанное, объявил:

– Думаю, самое время назвать имя покупателя девочки. Кстати… Надеюсь, она жива?

– Жива, – сказал Лобов.

– Итак, имя покупателя.

– Это женщина. Я называл ее Мара. Нас познакомили на футбольном матче. Пару раз она заходила ко мне домой.

– Для чего ей понадобился ребенок?

– Я не спрашивал.

– И у вас не было никаких догадок?

– Нет, – ответил Лобов. – Хотя, помню, был один случай. Я в то время приторговывал театральными билетами. Она пришла ко мне домой за билетами в Большой театр для каких-то своих знакомых. Я велел подождать во дворе, а когда вернулся, увидел, что Мара говорит с каким-то мужчиной. Рядом в песочнице играла Юля Леонова. Они точно говорили о ней.

– Правильно ли я понял, – спросил Губанов, – Мара увидела Юлию Леонову и решила ее похитить?

– Да. Желание получить девочку как-то связано с тем мужчиной. Мара дала мне это понять. За Юлю она предложила мотоцикл. Я согласился. Теперь понимаю, что продешевил. Сказал бы: машину, купила бы и тачку.

– Что было потом?

– Потом я договорился с Реутовым и Кравченко. Объяснил, что дело – пустяк. Пообещал каждому заплатить. Сто рублей по тем временам – большие деньги. Когда договорились, предупредил: если кто-то из них хоть слово скажет – убью.

– Они поверили?

– Конечно.

– Почему? – поинтересовался Дмитрий.

– Потому что убил бы, – усмехнулся Лобов. – Кстати, женщина на прудах, которую вспомнил Барсуков, и есть та самая Мара.

– Вы и теперь поддерживаете с ней связь? – спросил Васин.

– У нас есть… общие интересы.

– К вам она приходила несколько дней назад, когда ее узнал Барсуков?

– В бизнес-центр она приходила ко мне.

– Ее имя?

Лобов облокотился на стол и начал сжимать и разжимать кулак, рассматривая ладонь.

– Имя, – напомнил Губанов.

Леонид Нилович поднял глаза и, выдержав небольшую паузу, произнес:

– Марина Львовна Казанцева.

– Повторите… – Лера услышала свой голос будто издалека.

Лобов бесстрастно повторил:

– Марина Львовна Казанцева. Твоя мать.

Лера почувствовала, как ее плечо сжала чья-то рука. Из-за спины раздался голос Дмитрия:

– Вы хотите сказать, что Лера и пропавшая дочь Леоновых…

– … один и тот же человек, – закончил за него Лобов.

– Вы всегда знали об этом? – вмешался Васин.

Лобов не обратил на него внимания.

– Помнишь?.. – спросил он, обращаясь к Лере. – Три года назад ты искала работу. Мне позвонила Мара, боялась, что ты станешь просить у нее денег. Это по моей просьбе Шосток взял тебя к себе. Так что в некотором роде я твой крестный отец.

– Постыдитесь… – выдавил из себя Губанов и спросил у Леры: – Ты в порядке? Может, воды?..

– Нет. Не хочу.

К ней приблизилась Надя, за ней Маша. Последней подошла Ева и тут же разревелась во весь голос.

– Подождите… – Лера вынула телефон и набрала номер. Спустя мгновение сказала: – Мама, это я. Лобов все рассказал. Это правда?

Лера стояла с закрытыми глазами, прижав телефон к уху. Она так простояла минут пять, и все решили: слушает, что говорит мать. Когда по ее лицу потекли слезы, Надя, не сдержавшись, спросила:

– Что она сказала?

– Ничего. Она положила трубку.

Глава 55

Не все сразу

– Как ты? – тихо спросил Губанов, загораживая Леру от любопытных взглядов.

– Слишком много всего сразу, – прошептала она. – Я должна смириться. Понять.

В комнату отдыха вошли несколько полицейских. Васин тронул Лобова за плечо:

– Этот…

Полицейский надел наручники на запястья Лобова и подтолкнул его к выходу. Лера смотрела ему в спину.

– Вам нечего мне сказать? – спросила она.

Леонид Нилович остановился у двери и, не оборачиваясь, вымолвил:

– Лучше бы ты унесла мой портфель.

Когда за ним затворилась дверь, Васин взял с дивана куртку и, надев ее, объявил:

– Все могут идти. С каждым из вас мы встретимся. Но уже в новом году. – Он взглянул на часы. – До которого, кстати, осталось не больше часа.

Услышав эти слова, присутствующие задвигали стульями, засобирались. Николай Иванович по-хозяйски взял Машу за руку:

– Идем-ка со мной, лапуля…

Между ними встал Михаил.

– Забыл, на кого работаешь? – спросил Слезь.

– Считайте, что я уволился.

– Понял, – Николай Иванович надел пальто, но перед тем как уйти, пригрозил: – Смотри, как бы не пожалеть…

– Не пожалею, – заверил его Михаил.

Слезь вышел. За ним мышкой юркнула Леночка Шосток. Было слышно, как она процокала каблуками по коридору, а затем окликнула Николая Ивановича. Видно, дальше они отправились вместе.

Михаил принес Машину шубку:

– Идем?

– Подожди, – отстранив шубу, она вернулась к Лере. – Хочешь, я останусь с тобой?

– Через час – Новый год. Лучше иди домой.

– Мы отмечаем его у родителей Михаила.

– Тем более должны поспешить.

– С тобой точно все будет в порядке?

– Точно.

– Ну, тогда я пойду. – Маша надела шубку и взяла под руку Михаила. – С наступающим!

– А у меня через пять часов самолет, – сообщила Надя, провожая взглядом счастливую парочку.

– Куда? – спросила Лера.

– В Лондон за дочерью.

– Забираешь ее домой?

– Да.

– А как же он? – Лера указала глазами на стоящего поодаль Сергея.

– Какая теперь разница.

Догадавшись, что говорят о нем, он подошел и обнял Надю за плечи.

– Не нужно, – она отвела его руки. – Ничего не меняется.

– Потому что я остался жив? – глухо спросил Сергей.

– Потому что тебя ждет другая семья, – ответила Надя. – А нам… Мне ты больше не нужен.

– Лера-а-а-а… Это какой-то ужа-а-а-ас, – Ева повисла на Лериной шее. – Бедная ты моя, бе-е-едная-я-я-я-я… – Она тряслась в рыданиях.

– Я справлюсь, – сказала Лера. Было заметно, что ее тяготят объяснения. – Просто мне нужно побыть одной.

– Понимаю…

Разомкнув руки, Ева попятилась. Ее тут же притянул к себе Люсик:

– Я голоден, – в его голосе послышались капризные нотки. – Идем домой, ты знаешь, что прописал мне врач…

– Подожди, Люсечка, – Ева чмокнула мужа в щеку и предприняла новую попытку поддержать Леру: – Нужно во всем разобраться. Отыскать твоего отца. Он-то ведь жив!

– Отыщем, – сказал Губанов, оттесняя ее плечом. – Не все сразу.

– Ну, тогда мы пошли…

Подруги расцеловались, и Еву увел Люсик. Одна лишь Надя не уходила.

– Поторопись, – напомнила ей Лера. – На самолет опоздаешь.

– Я не могу так уйти. Я должна хоть чем-то тебе помочь.

– Дочери помоги.

Словно извиняясь, Надя проговорила:

– Хоть у Машки с Евой все хорошо…

– А кто сказал, что у нас будет плохо? – спросила Лера.

Глава 56

Другая жизнь

Красная Пресня. Центральный округ столицы. Кирпичное здание у перекрестка коротких улиц. Брусчатку перед входом в бизнес-центр засыпал свежий снег, напоминая запоздалым прохожим, что все приличные люди давно сидят за новогодним столом.

Прохожих было двое: Губанов и Лера.

– У меня такое чувство, будто я должна объясниться, – сказала она.

– Какие объяснения? – Он выпустил изо рта дым и кротко взглянул на Леру. – Ты сама ничего не знаешь.

– Мне нужно побыть одной, – сказала она.

– Сейчас? – Губанов опешил. – В Новый год?

– На меня обрушилась новая жизнь. Это посерьезней Нового года.

– Могу я тебя проводить? – В голосе Губанова не было ни обиды, ни раздражения.

– Прошу, оставь меня здесь и сейчас…

Губанов отступил и неуверенно потоптался:

– Ну, тогда я пошел…

– Иди.

Лера смотрела ему в спину, и чем больше он удалялся, тем тоскливее становилось на сердце. До Нового года остался всего час.

Фигура Дмитрия скрылась за поворотом. Пустая, без единого автомобиля стоянка подчеркивала бессмысленность того, что ее собственная машина осталась в трех кварталах отсюда. Двинувшись к ней, Лера вдруг вспомнила, что в сумочке лежит конверт с зарплатой Олега Ивановича. Мысль о том, что в канун праздника старик остался без денег, заставила ее сменить маршрут.