Волшебное свечение Ладоги - Юлия Ефимова

Баня стояла и пыхала жаром, ожидая своих гостей. В общем, все как всегда, не считая того, что Агния уже пять часов находилась там и, закрыв дубовую дверь массивной щеколдой, не подавала признаков жизни. Сначала обеспокоенные домочадцы просто шептались, зная грозный нрав великой актрисы. Потом, когда тишина и закрытая дверь стали пугать, начали неуверенно стучаться. Сейчас же все уже были на взводе. Стук в дверь ничего не давал, окна, в которые старались посмотреть, были завешаны жалюзи, а внутри стояла мертвая тишина.

– Мишель прав, – не выдержала и встряла в семейный совет Беата, – надо ломать дверь. Я понимаю, что все вы боитесь ее гнева, но что, если ей нужна помощь?

– Так просто ту дверь не выбить, – мрачно произнес Жека, – да и защелка там железная, добротная. Тут один выход – топором ломать.

При этих словах все испуганно посмотрели на Жеку, ведь ломать топором означало, что что-то произошло.

– Давайте спросим у Павла Ильича. Может, она ему что-то говорила? – внес предложение Макс. – Где он?

– В кабинете, отдыхает с дороги, говорит, всю ночь летел, – ответила Корнелия.

Сонный юрист долго не мог понять, что от него хочет огромная делегация, поэтому потирал глаза, отвечал односложно и рассеянно.

– Нет, ничего такого не говорила, просто сказала, что у нее запланированное мероприятие – баня.

– Ну, наверное, даже если это ее очередной спектакль, то в нем заложено то, что мы должны сломать дверь, – сказал Слава.

Все-таки он был лидером этой несуразной компании, потому что его слова прозвучали как призыв к действию. Жека рванул в сарай за топором, а остальные – к дубовой двери бани.

Ломали долго, дверь действительно была добротная, как сказал Жека. Возможно, чтобы это было круговой порукой, а возможно, и правда это было тяжелым физическим трудом, но топор, словно олимпийский факел, передавался из рук в руки. Когда дверь была сломана и можно было уже войти, семь взрослых мужиков стояли и кричали в прорубленную щель. Беата тоже начала волноваться, но нерешительность остальных ее взбесила.

– Уберите отсюда Дуню, – крикнула она Элле и, растолкав орущих в проеме мужчин, вошла в баню.

Комната отдыха, в которой стоял накрытый по всем правилам стол, была пуста. Тогда Беата открыла дверь в парилку, оттуда пахнуло жаром, эвкалиптом и хвоей, но по-прежнему не было ни души. Оставалось последнее помещение – это душевая. Понимая, что, скорее всего, Агния там, Беата почувствовала, что от страха перехватило горло. Чтобы не мучить себя, она резко рванула дверь. Под потолком в петле висела Агния. Она была полностью одета и накрашена, на шее у нее был повязан голубой шелковый платочек, от времени превратившийся в серый. Единственное, что не вписывалось в картину произошедшего, – это то, что под женщиной ничего не было. Ни табуретки, ни стульчика, ничего абсолютно, что могло бы подтвердить самоубийство, – душевая была пуста.

– Вызывайте полицию, – сказала Беата, еле шевеля от ужаса языком. Она призвала все свои силы, чтобы не упасть в обморок, – Агнию убили.

Глава 29

Старший лейтенант всегда хочет стать капитаном

Беату опрашивали последней, возможно, это провидение так решило, а возможно, она не была так интересна, как остальные домочадцы «Берлоги». Оперативная группа заканчивала свою работу, надеясь успеть на бой курантов в свои семьи. Следователь был молодой, наверное, только начавший столь трудный путь и еще очень скрупулезно и основательно относяйщийся к своей работе.

– Здравствуйте, проходите, садитесь, – предложил он Беате кресло с другой стороны письменного стола.

За пять дней пребывания в доме этот рабочий стол и большое кресло стали для нее родными, и сейчас было немного обидно, что он командует в ее кабинете.

– Представьтесь, пожалуйста, кто вы и что здесь делаете, – монотонно начал следователь, попутно заполняя протокол.

– Я Беата Иофе, журналист. Агния Орлова пригласила меня для написания мемуаров.

– Почему сюда и почему на Новый год? – задал глупый, по мнению Беаты, вопрос полицейский.

– Как вас зовут? – вместо ответа спросила Беата, и молодой человек первый раз поднял глаза.

– Старший лейтенант юстиции Котов Анатолий Алексеевич.

– Слушай меня, Анатолий Алексеевич, второй вопрос: ты женат? – продолжила Беата, она раскладывала перед старшим лейтенантом свои схемы и записи, не замечая его смущения.

Не дождавшись ответа, она взглянула на него и ахнула:

– Простите меня, я не для собственного интереса спрашиваю, а для дела.

– Если для дела, – взял себя в руки Анатолий Алексеевич, – то нет, я не женат.

– Значит, под елку с бокалом шампанского и подарками вас сегодня особенно никто не ждет? – уточнила Беата.

– Ну, я планировал провести Новый год с родителями, – все еще растерянно делился информацией Анатолий Алексеевич.

– Ну, я думаю, ты с ними тридцать Новых годов отметил, один пропуск они тебе простят, – рассудила Беата.

– Двадцать семь, – поправил ее старший лейтенант юстиции.

– Что двадцать семь? – не поняла Беата.

– Двадцать семь Новых годов я с ними отметил, – пояснил Анатолий Алексеевич, краснея.

– Тем более, – сказала Беата, – вообще, давай перейдем на ты, мы с тобой почти одногодки и сейчас идем в бой.

– В какой бой? – вновь переспросил старший лейтенант, и по его глазам Беата поняла, что еще немного, и он позовет на помощь.

– Смотри, Анатолий, бьюсь об заклад, ты в отделе самый молодой, поэтому и на выезд поехал тридцать первого декабря. Я же предлагаю тебе отличиться, может, даже в звании сразу повысят. Хочешь капитана получить? – спросила она следователя и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Хочешь. Так вот, смотри, я всю работу уже сделала. Ты дело раскроешь в один день. Завтра придешь в отдел и принесешь убийцу.

– Принесу? – спросил Анатолий.

– Да, Толя, на блюдечке с голубой каемочкой. Как ты понял, тут творилось бог знает что, и хозяйка, ну та, которую убили, поручила мне в этом разобраться. Вечером я раскрою все карты и назову имя убийцы. Для этого ты мне и нужен, неспокойно как-то одной против всех.

– А они что, все убийцы? – по-детски ужаснулся Анатолий. – А как они все это сделали,