Колыбель. Самые яркие звёзды - Мартин Энвэ

Вот и сегодня у его скутера неторопливо прохаживался Мастер Том, явно поджидая хозяина. Что-то подобное Артор ожидал, и потому доброжелательно улыбнулся злобно уставившемуся на него старосте.

— Здравствуйте, мэс. Чем обязан, мэс?

— Увянь, бро, — процедил сквозь зубы Астагем, — заткни пасть и предъяви личные вещи. Администрации интересно на них взглянуть. Учти, происходящее фиксируется иусом.

Артору стало беспричинно смешно, он чуть не рассмеялся в лицо краснеющему от сдерживаемых эмоций Тому, вежливо протянув приготовленный пакет с вещами.

— Извольте, мэс.

Астагем брезгливо взял пакет и, глядя в глаза Эвесли, небрежно его перевернул, вывалив содержимое на пол, и несколько раз встряхнул, чтобы удостовериться — пакет пуст. Хищно ухмыльнувшись, староста пристально заглянул в глаза осуждённому, надеясь увидеть какую-нибудь реакцию — страх, неудовольствие, ненависть…

— Хе, бро! Я сегодня такой неловкий!

Артора пробирал смех, но он сдерживался изо всех сил, спокойно глядя в глаза пылающему гневом Астагему. Чем он вызвать подобную неприязнь? Вещи из пакета свободно рассыпались по полу так, что иус вполне мог зафиксировать — и проанализировать, если необходимо — каждую в отдельности. Хотя, что там анализировать? Маску, перчатки и три мешочка для сбора тка? Ах да, ещё пару фляг с водой!

— Что во флягах, бро? — Астагем нетороливо поднял одну из фляг, продолжая пристально глядеть в безмятежное лицо Эвесли, открутил колпачок и вылил немного на ладонь. — Вода? — Изумление в голосе Мастера Тома было неподдельным.

— А вы ожидали коньяк, мэс? — не удержался от язвительного замечания Артор.

— Не скалься, щенок. Зачем тебе две фляги воды?

— В Вельде жарко, мэс. Очень хочется пить. Одной порции мне не хватает. Я же много работаю, стараясь собирать по две нормы. На каждую норму — по фляге, мэс. Но разве я что-то нарушаю?

— Ну-ну, шути. Открой-ка багажник, я осмотрю. А пока можешь собрать свой хлам.

— Конечно, мэс. Спасибо, мэс. — Артор неспешно собрал разбросанное добро в пакет, глядя как Мастер Том, одев на ладонь какое-то устройство, скорее всего разновидность пира, водил им по внутренней поверхности багажника. Судя по разочарованному виду, неудачно. Впрочем, для кого как.

— Что-нибудь потеряли, мэс? — Откровенно ухмыльнулся Артор.

Астагем злобно глянул в ответ и жестом подозвал к себе.

— Протяни руку с ибром, парень. И не шути, не надо.

— Да, мэс.

Артор дождался, пока староста снимет все показания и осторожно спросил:

— Разрешите отправляться на участок, мэс?

— Проваливай, — рявкнул Астагем, удаляясь со стоянки скутеров.

Вельд встретил Артора со сдерживаемым нетерпением. С каждой новой встречей кустики тка всё более напоминали ему приютских детишек, лишённых любви и ласки, страдающих от недостатка доброжелательного внимания родного взрослого человека, неугомонных в своём наивном любопытстве. У Артора сложилось впечатление, что все кустики выделенного участка общаются между собой и легко его узнают в любом месте, где он остановится для сбора урожая. В обмен на несколько пригоршней воды они с радостью помогали Эвесли собрать наилучшие листики, ожидая с нетерпением очередной порции рассказов о странной жизни людей. Конечно, мысленных.

Для постороннего наблюдателя могло показаться, что собрав два-три мешочка тка, осуждённый дремал, расслабившись у скутера. Но почему-то такое времяпровождение либо не фиксировалось ибром и иусом скутера, либо не вызывало нареканий у администрации. По крайней мере, явных.

Сегодняшний день не стал исключением. После успешного сбора урожая Артор по обыкновению развалился в тени скутера, широко расстегнув комбинезон и вдыхая полной грудью ароматный воздух Вельда. Прикрыв глаза так, что через ресницы мягко пробивался оранжево-золотой свет Торги, он прислушался к своим чувствам. Эвесли почувствовал кустики как собравшихся вокруг него детишек и охотно начал делится с ними своими воспоминаниями и переживаниями.

Неожиданно для себя Эвесли вспомнил плачущую в столовой девушку, и столь же неожиданно получил ответ.

Картинку.

Эта самая девушка ходит между кустиками, изо всех сил выискивая открытые листики, а тка дразнят, открывая их то в одном, то в другом месте, так что в конце дня в её мешочке вряд ли набирается хотя бы четверть нормы.

«Почему? Почему вы с ней жестоки, а мне, наоборот, помогаете?»

«Она невежливая!» — …картинка неловких движений, задевающих веточки… — «Грубая!» — …картинка рук в перчатках, неловко срывающих предложенные листики… — «Она не любит играть. Неинтересная!» — …картинка плачущей в кабине скутера женщины… — «Ты другой, добрый, ласковый!» — …картинка рук без перчаток, аккуратными поглаживающими движениями отделяющие высунувшиеся листики… — «Лишнее. Обуза. Удовлетворение. Заботливый!» — …картинка воды в ладони, расплескиваемой вокруг… — «Капелька воды в воздухе. Восхитительный аромат. Удовольствие. Ты делишься с нами историями и своими чувствами!»

Артор ошеломлённо застыл, осознав, что, возможно, первым из людей встретился с иным, инопланетным разумом. Но не чуждым, а таким знакомым, понятным. Детским. И одновременно совершенно другим, непостижимым. Невероятным!

«Нет, не уходи. Извини, если мы обидели тебя. Хочешь, мы станем сообщать тебе об этой самке? Робкое ожидание».

«Я не покину вас. Сообщайте, если не сложно. Что она сейчас делает?»

«Плачет. Безнадёжность. Страх. Сильный голод…»

Ну да, она же за эти дни едва набрала на одну норму. «Я бы хотел помочь. Позволите ли вы мне собрать ещё немного?»

«Конечно. Собирай…»

Не торопясь, Эвесли плотно наполнил все три мешочка. Незаметно подошло окончание дня. Только картинка, переданная Вельдом Артору, вернула ощущение времени.

«Самка собирается улетать за Валы!»

«Я не успеваю. Вы могли бы её задержать?»

«Согласие. Где скажешь. Ваши летуны такие забавные. Предвкушение. Мы попросим, они остановятся…»

«Остановите её недалеко от Валов, отключите летуна, и оставьте всё так, пока я вас не попрошу…»

«Будет забавно. Ожидание веселья. Мы понаблюдаем! Любопытство. Но и ты нам расскажешь?»

— Здравствуй, малыш!

— И вам доброго здоровья, дон Грацио! Чем могу быть вам полезен?

Молодой человек старался говорить спокойно и вежливо, но внутри его трясло от тревоги и ожидания. Главный представитель «Звёздного братства» на Торге очень редко связывался по собственной инициативе, и никогда — просто так.

— Оу, малыш! Ты можешь оказать услугу, а я — ты же об этом знаешь, правда? — услуг не забываю…