Красное смещение - Евгений Гуляковский

- Ты думаешь, уничтожат? Посмотрим. В любом случае проиграет один из наших врагов. Пусть все идет как идет. Но только учти - если камнетесы пострадают, я спишу с твоего счета в Цюрихе их полную стоимость. Да, да, с того самого, о котором я ничего не знаю.

Мориновский побледнел, но вовсе не от раскрытия тайны. Он давно подозревал, что Манфрейму известны все его манипуляции с этим счетом. Его смущала лишь сумма убытков, которой он рисковал. Камнетесов закупили на Затурне - планете, заполненной странными формами органической жизни. При высоком радиационном фоне там каждый год происходили какие-нибудь новые мутации и выбор видов был чрезвычайно велик.

Каменные дьяволы - так прозвали камнетесов ловчие - словно специально создавались длительной эволюцией как совершенные орудия убийства. Их стремление убивать все живое, отличное от их собственного вида, было основано не на охотничьем инстинкте, так как они не нуждались в органической пище, аккумулируя в себе любые виды энергии, обнаруженные ими во внешней среде. Скорее, это был результат борьбы за жизненное пространство.

Крохотный астероид - один из спутников планеты Затурн, на котором их обнаружили, - целиком состоял из слипшейся массы их тел. В таком виде они не могли функционировать, но как только их попытались разъединить...

Впрочем, рассказать о том, что произошло после этого, было некому. Все первые экспедиции на Затурн попросту исчезли, и прошло немало времени, прежде чем Межпланетная Федерация смогла в какой-то степени обуздать и поставить себе на службу новое смертоносное оружие. Манфрейм был одним из первых, кто воспользовался находкой.

Главным достоинством каменных дьяволов оказалась неуязвимость. Их шкура, покрытая мелкими прозрачными чешуйками с зеркальной подложкой, обладала уникальной способностью поглощать из любой энергетической волны строго ограниченное, необходимое для питания количество энергии, все остальное отражалось в пространство, независимо от интенсивности и мощности источника. Астероид, на котором они обитали тысячелетиями, все ближе подходил к короне звезды, вокруг которой вращался, и эволюция сделала свое дело.

Лазерное оружие - бластеры и мощные стационарные энергометы оказались неспособны пробить их защитный покров.

Из-за высокой степени опасности посадки на Затурне были запрещены, и вся нелегальная операция по отлову и транспортировке стаи камнетесов обошлась Манфрейму в сорок два миллиона международных кредитов.

Чтобы не выдать своему господину бурю чувств, овладевших им в эту минуту, Мориновский запретил себе даже мысленно пересчитывать сумму в сорок два миллиона кредитов по курсу доллара, ежегодные котировки которого на межпланетной валютной бирже все время понижались.

Не только меч, но и еще несколько странных даров получил Глеб в наследство от своего уничтоженного на берегу подземного озера противника.

Далеко не сразу понял он, какие серьезные изменения произошли в его мозгу после контакта с Гидром. Однако постепенно из скрытых глубин подсознания кое-что пробивалось наружу.

Прежде всего он обнаружил в себе новую удивительную способность видеть окружающий мир внутренним зрением. Так, как, очевидно, видел его сам Гидр.

Видимо, передача информации из мозга Гидра произошла на подсознательном уровне, непосредственно в ту часть человеческой памяти, в которую записываются события нашей жизни.

Эта память, чаще всего неосознанно, влияет на все наши поступки. Ведь именно из нее складывается основной жизненный опыт человека. Непосредственное же использование такой скрытой информации в обычных условиях возможно далеко не всегда - ее большая часть недоступна нашему сознанию.

Мозг в своей каждодневной работе не в состоянии справиться с таким объемом информации и предпочитает скользить по ее поверхности, углубляясь в детали лишь в самых необходимых случаях.

Когда отряд в своем упорном движении к центру подземелья натолкнулся на очередное пересечение туннелей, Глеб, ни на секунду не задумавшись, повернул в левый проход...

Среди множества картин, вставленных в его память мозгом Гидра, была одна, пропечатавшаяся в сознании Глеба особенно четко.

Сквозь гигантское тело Гидра, ставшее на этот момент совершенно прозрачным, вдруг высветилась вся внутренняя кровеносная система животного...

В реально происходивших событиях ничего подобного не случалось. В этом Глеб был совершенно уверен.

Вначале он не понимал, для чего в его память с такой силой внедрили эту схему, и лишь позже догадался, что Гидр пытался единственно доступным ему способом передать нечто чрезвычайно важное, минуя непреодолимый для него барьер человеческого языка...

Часами всматриваясь в экранчик курсографа, Глеб запомнил примерную схему пройденных туннелей и теперь, несмотря на ее сложное пространственное построение, вдруг узнал эту часть в рисунке кровеносной системы Гидра...

Была ли это и в самом деле кровеносная система сосудов монстра, неизвестно по какой причине повторившая в своем строении некий странный отпечаток внешнего мира, или то был лишь намек, способ, приглашение самому увидеть нечто, недоступное обычному человеческому зрению?

В сущности, это не имело значения. Важной являлась лишь сама информация...

Глеб давно уже понял: Гидр представлял собой нечто непостижимо сложное. Нечто гораздо большее, чем ее видимая, проступавшая в реальном мире часть.

Благодаря этой схеме он мог совершенно точно определить, какие из еще не пройденных туннелей скрывали в себе смертельные ловушки.

В его сознании они проступали окрашенными в кроваво-красный цвет. И чем пристальней он вглядывался в открывшуюся ему, недоступную обычному зрению схему, тем четче она становилась.

Общее количество туннелей в центральной части постепенно уменьшалось, но почти все они были полны ловушек. Лишь одна-единственная штольня, идущая в обход смертельно опасного центрального лабиринта, была способна вывести их к цели.

В картине, нарисованной его внутренним зрением, этот единственный проход окрашивался в синий цвет, и, возвращаясь к первоначальному смыслу всей схемы, он вел к сердцу Гидра...

Глеб видел это живое, мохнатое, содрогающееся от вожделения сердце оно поджидало добычу, - но из него в противоположную сторону выходил широкий синий проход. Прямой, как стрела, он перечеркивал весь лабиринт и уходил далеко за его пределы. Не здесь ли скрывался выход из подземелья? Тот единственный ход, ведущий в нижние этажи манфреймовского замка, о котором говорил ему Варлам и который они безуспешно искали во время штурма?