Практика дзэн - Сэкида Кацуки

Четвертый Порядок оказывается достигнутым тогда, когда вы достигаете зрелости как в понимании, так и в демонстрировании истины дзэн. Именно в этом порядке ваше сознание отшлифовано и излучает сияющий свет, подобно драгоценному камню. Деятельность сознания развилась в живое произведение искусства.

«Скрестились два меча». Два меча, которые скрестились в схватке, нужно считать выражением чрезвычайно напряженной сосредоточенности ума. Смысл здесь не в схватке, а в ярком и напряженном состоянии ума.

«Подобное цветку лотоса, сияющему в огне». Это особый цветок, упоминаемый в сутрах. Вообразите цветок лотоса, украшенный драгоценными камнями, который невозмутимо мерцает из глубины ревущего пламени. Такой лотос в пламени и является центральным образом стиха.

У личности, достигающей зрелости в дзэн и в положительном самадхи, обладающей ясным и чистым умом, даже самое простое, самое тривиальное действие, такое, как возжигание свечи перед изображением Будды, движение ног в белых таби, которые шагают по коридору, подобно белым кроликам, исполнено совершенной красоты. Мы коснулись этого вопроса раньше, когда останавливались на словах Касана «бить в барабан». Танец является одним из наиболее высокоразвитых способов движения человека, результатом чрезвычайно изощренной тренировки и практики. У человека, достигшего зрелости в дзэн, сравнительно изящные действия и позы возникают самопроизвольно, безыскусственно. Сознание и каждое его действие сияют, подобно драгоценным камням в огне. Любое действие представляет собой в высшей степени напряженное выражение существа человека. Духовная сила художника, которая наполняет его сердце в момент творчества, становится постоянным условием повседневной жизни человека, достигшего зрелости в дзэн.

Когда изучающий достигает зрелости, свойственной этому Четвертому Порядку, хотя бы даже до этого он, возможно, был посредственной личностью, он прозревает и начинает проникать в глубину ума других людей. Это происходит потому, что зрелый человек ставит себя в положение человека, находящегося рядом с ним, думает вместе с ним и понимает его.

Что же касается дзэн, то на этой ступени человек достигает зрелости в понимании и демонстрировании истин дзэн. Зрелость понимания проявляется в кажущейся вдохновенной способности рассекать гордиевы узлы коанов с беспрецедентной быстротой и ясностью. В отношении демонстрирования — путь к просветлению для изучающего теперь настолько ясен, как если бы он смотрел на снимок, сделанный с самолета: он в состоянии просто и ясно указать все горы, перевалы, ущелья и потоки, где сейчас борются с трудностями его ученики. Он может оказать именно ту помощь, дать им то руководство, в которых они нуждаются. Уподобиться трехликому и шестирукому Будде.

Теперь будет ясно, почему этот порядок называется «Совершенство в Хэн». Это ступень высокоразвитой деятельности сознания и, конечно, положительного самадхи.

В сутре говорится, что Татхагата видит природу Будды обнаженным глазом, что все поле зрения, которое схватывает глаз, становится живым, наполненным боддхисаттвами и Буддами. Все, что можно увидеть, как оно есть, — это Будда. Для человека, который достиг состояния четвертого порядка, оно становится постоянным и обычным в повседневной жизни. Глаз художника, ухо музыканта, мудрость философа, тысяча рук и глаз Каннон — все это дано ему. Этим объясняется то обстоятельство, что великие мастера дзэн прежних времен оставили такие шедевры живописи, каллиграфии, скульптуры, декоративного садоводства и поэзии.

В четвертом порядке ярко выражена ваша индивидуальность, т. е. различие между вами и другими людьми и между вами и внешними объектами. Но в то же время вы и они находитесь во взаимном проникновении. Деревья и скалы в саду, отбрасывающие вечерние тени, каждый предмет обстановки, подушки, чайная посуда, каждый человек и каждая вещь вокруг вас, их внешний вид, манеры и жесты, которые отражаются в ваших глазах, — все это не что иное, как Будда и боддхисаттвы. Человека, который сидит напротив, хотя бы он оказался врагом и напал на вас, вы никогда не сможете возненавидеть, когда сумеете проникнуть в его жизнь.

В обете боддхисаттвы сказано: «Тогда в каждой мгновенной вспышке мысли будет вырастать цветок лотоса; и в каждом цветке лотоса раскроется один Будда. Эти будды ежесекундно и повсюду будут прославлять Сукхавати, Чистую Землю».

Пройдя через все пути и тропы человеческого ума, через его лабиринты, тупики и закоулки, познав неизбежные дурные мысли, пройдя через эгоцентрические намерения, благие мысли, идеи добра для других и тому подобное, — изучающий достигает зрелости Четвертого Порядка. В этом состоянии он обладает «самадхи царя царей».

«Парит в высоте, проникая собой пространство». Подобно тому, как «вздымающиеся волны бьются в небеса», как молнии сверкают по всему небу, так дух мастера этого Порядка проникает собою пространство.

5. Совершенство в целостности.

Не впадая ни в «у», ни в «му»,кто сможет присоединиться к мастеру?Тогда как другие стараются подняться,подняться над уровнем,Он, единый со всем, спокойно сидит у огня.

Ярмарка закончилась. Как великая река наконец вливается в океан, не оставляя позади никакого следа, так и зрелый мастер дзэн забывает все свои заслуги и достижения, как будто возвращаясь к прежнему состоянию блаженного неведенья. Толстопузый Осе, завершив поиски пропавшего быка, идет на базар босиком, с открытой грудью. Его вид символизирует духовную обнаженность. Однако, к вашему удивлению, вы можете обнаружить, что он несет в ведре немного вина и, пожалуй, что-то еще.

Старый Токусан, великий мастер дзэн, однажды ошибся временем и пришел в столовую со своими чашами. Сэппо (тогда кухонный мастер, а впоследствии сам великий мастер дзэн) сказал: «Еще не звонил колокол на обед, зачем вы пришли?» Токусан кивнул, как бы говоря: «Вот что? Понимаю…» — и вернулся в свою комнату. Эта история легла в основу знаменитого коана. В годы своего расцвета Токусан был энергичным человеком, известным тем, что пользовался палкой, побуждаемый своим духом дзэн. А теперь он стал спокойным, подобно Тихому Океану.

У огня сидит старик, кажется, что он уже почти впал в детство, у него слезятся глаза и течет из носа. Но внезапно он зовет своего приятеля и идет с ним в сад, вместе они принимаются наполнять колодец снегом. Они энергично носят снег со двора в ведрах на коромыслах. Их упорство в этой безнадежной задаче просто смешно, но они продолжают свое дело.

Старик дает совет покинутому всеми молодому человеку, предлагает ему руку помощи. Некоторые из старших монахов, возможно, сделают ему замечание: «Этот малый украл деньги в компании, где работает его отец, и безрассудно промотал их. Семья лишила его наследства, и он попал в тюрьму. Даже когда он посещал нас, он выманивал деньги и вещи у посетителей своей бойкой болтовней. Однажды он прокрался в помещение для больных монахов и украл их деньги с другими вещами. Оказывать ему помощь — все равно, что бросить деньги в море». Старик кивает головой, но говорит: «Это все же неплохой человек. Я жду его обращения. Если он будет продолжать вести себя так, как сейчас, он плохо кончит. А что касается небольшой суммы денег, то это неважно. Сейчас он больше всего нуждается в доброте других людей. Мне безразлична теория моралистов о том, что если я дам ему хоть немного денег, что я, кстати, и делаю, — я буду способствовать его разложению. Это холодная теория, и я с ней не согласен. Несколько лет назад прокладывали туннель и обнаружили глубокую расщелину; казалось, она поглотит весь цемент, который можно туда влить; она была подобна бездне, и заполнить ее казалось невозможным. Строители готовы были впасть в отчаяние, однако, не желая признать себя побежденными, они продолжали работу и в конце концов добились успеха. Если сейчас я повернусь спиной к этому человеку, он навсегда погибнет».

Старец произносит наизусть изречение: «И грех, и благословение пусты. Змея глотает лягушку. Жаба поедает червей. Ястреб питается воробьями. Фазан ест змей. Кот ловит мышей. Большая рыба пожирает мелких. И все оказывается в порядке. Монах, нарушивший предписание, не попадет в ад».

Ободренные его словами и свободными манерами, некоторые молодые монахи, знакомые с современной беллетристикой, повторяют другое дзэнское изречение: «Сами страсти — это боддхи». Подобно современным авторам, они утверждают, что Шакьямуни Будда просто вбил себе в голову гвоздь. И, поскольку необходимо дать страстям полную свободу, монахи могут позволить себе все, что им вздумается. Но они слышат в ответ: «Тут вы совершаете большую ошибку, и вот по какой причине. Каждая ваша нэн-мысль вызывает определенное действие. Это карма. Доброе намерение в настоящий момент оставляет вас в хорошем состоянии ума, дурная мысль увеличивает ваши дурные импульсы. Всякое действие имеет свои результаты. Вы поднимаете руку, делаете шаг, и эти действия управляют Великим Зеркалом Мудрости вашего ума. Закон причинности точен и суров. Он настолько беспощаден, что вы должны покорно склонить перед ним голову, как во время воздушного полета. Вы должны шагать тихо, как если бы находились в присутствии Его Величества императора. Не давайте одурачить себя писателям. Они могут иметь широкий круг обожателей, но где же их зрелость?»