Джек и Джилл - Олкотт Луиза Мэй

— Нет, я все-таки не понимаю… — тихо проговорила девочка, следя за тем, как едят ее усатые друзья. — Не стану пока ничего говорить мисс Бат. Она ведь тоже не замечает, когда я что-то делаю. Вот и подожду, пока она не завершит то, что начала, а уж потом восхищусь чем смогу. Всегда приятно, когда после твоих стараний тебя хвалят.

Сама Молли похвалы пока получала нечасто. Ей предстояло многое изменить, но, несмотря на затраченные усилия, не все удавалось. В первую очередь ее ошибки сказывались на бедняге Бу. Когда он однажды, скатываясь по ступеням редкостно соблазнительной, на его взгляд, для такого занятия лестницы, порвал свои коричневые штанишки, сестра залатала образовавшуюся дырку тканью серого цвета. Поскольку при носке сам он заплатки не видел, то и значения ей не придал, однако ребята в школе подняли его на смех, и возвратился домой он крайне подавленным. Тогда Молли решила сшить ему из своего старого платья новые брючки, однако ошиблась и выкроила обе штанины на одну ногу. В тщетной надежде хоть как-нибудь скрыть оплошность, она нашила на штанины множество ярких пуговиц, но положения это, естественно, не спасло. Отправившись на уроки в брюках, которые пузырились сзади, а спереди пестрели пуговицами, Бу вернулся из школы до предела мрачный и весь в грязи. Виной тому стали два злобных мальчика, которые, объяснив ему, что носить подобные брюки — оскорбление для всего человечества, они как бы случайно толкнули его в глубокую лужу. Тут Молли собралась с духом и решительно заявила вечно занятому отцу, что ему совершенно необходимо серьезно заняться одеждой Бу, иначе его вконец замучают одноклассники. Только после этого мистер Бемис наконец заметил, какие на сынишке штаны, от души посмеялся и немедленно приобрел для него костюмчик, который никого не оставил равнодушным, а Бу расхаживал в нем гордый, как маленький павлин.

Первый успех в деле экипировки Бу вдохновил Молли на новые подвиги. Она обзавелась выкройками для рубашек, успешно сшила ему одну за другой несколько штук, но тут Молли поджидало очередное досадное открытие: собственная ее одежда оказалась в очень плохом состоянии. Настолько плохом, что она просто не знала, что станет носить нынешним летом.

«Эх, вот если бы папа позволил мне пойти в магазин вместе с Мэри и ее мамой! Мэри умеет красиво одеваться и сможет посоветовать одежду, которая бы мне шла. Сама-то я выбирать не умею. Надеюсь, папа согласится на это, а не пошлет, как раньше, за покупками для меня мисс Бат. Она вечно одевает меня, как какую-нибудь старушку», — думала Молли, сидя в корзине и с неприязнью поглядывая на свое поношенное платье цвета табака, в то время как Мисс Маффет играла темно-лиловым бантом на ее длинной косе.

Молли только недавно начала понимать, насколько важную роль в одежде играют правильно подобранные цвета и почему Мэри всегда старалась к серому платью надеть голубой поясок, а к коричневому — розовый и неизменно следила, чтобы ее перчатки по тону соответствовали ленточкам на капоре. Кроме того, она никогда не носила медальон поверх платья, чуралась ярких, кричащих цветов бантов и вычурных шляпок, и уж тем более на ней было немыслимо увидеть грязные кружевные манжеты или юбку с обтрепавшейся тесьмой. Одежда Мэри выглядела предельно просто, аккуратно и скромно и самым выгодным образом подчеркивала природную утонченность и привлекательность своей хозяйки. Словом, Мэри вполне овладела искусством, которое в идеале нужно постичь всем девочкам в тот момент, когда они начинают всерьез задумываться о своем внешнем виде, и отлично знала, что истинная красота кроется в простоте и опрятности и что хорошие привычки и притягательные манеры важнее, чем дорогая одежда, а доброта превыше любой элегантности.

В эти размышления Молли погрузилась после того, как отвела душу шумной возней со своими кошками, которые, пообедав, впали в неописуемое веселье, и даже серебристая Бабуся не возражала, когда котята использовали ее почтенную спину для игры в чехарду. Покинув сарай и своих питомцев, девочка твердо решила не пришивать желтых ленточек к летней шляпке, если ей удастся раздобыть розовый муслин на платье, как она планировала раньше, а вместо этого закончить начатую рубашку для Бу, прежде чем отправиться в магазин с Мэри и ее мамой.

Тем вечером лил сильный дождь. Мистер Бемис мучился от головной боли. После чая, прикрыв лицо шелковым носовым платком, он вытянулся на кушетке, чтобы слегка вздремнуть. Ему удалось немного поспать, а пробудившись, он какое-то время лежал и прислушивался к шуму дождя и еще к какому-то звуку, который успокаивал его еще больше. Отвернув уголок платка, чтобы узнать, в чем дело, он увидел сидевшую у огня Молли, которая держала на коленях малыша Бу. Раскачиваясь из стороны в сторону, девочка с материнской нежностью тихонько напевала братику колыбельную, согревая его маленькие голые ножки. После случая с крупом Молли теперь каждый раз тщательно высушивала носки и ботинки Бу, прежде чем уложить того спать. Мальчик полулежал у сестры на коленях, повернув к ней круглое личико, и гладил ее щеку, сонно моргая при этом голубыми глазками. Прелестное это зрелище сильно растрогало мистера Бемиса, и, улучив свободную минутку, он продолжал украдкой наблюдать из-под платка за сыном и дочерью, неожиданно для себя осознав, что рано или поздно случается со всеми родителями, как сильно повзрослели его дети.

«Молли становится девушкой. Как же она похожа на свою мать, — подумал мистер Бемис, вытирая глаз, которым подглядывал из-под платка: он был очень привязан к своей жене, которая умерла, произведя на свет малыша Бу. — Грустная потеря для них, бедняжек, но мисс Бат, похоже, неплохо с ними управляется. Молли стала меняться в лучшую сторону. И мальчик неплохо выглядит. Она все-таки добрая душа». И мистер Бемис засомневался, не поторопился ли он с решением нанять новую домоправительницу, которое почти уже принял, сочтя подгоревшие стейки, водянистый кофе и обтрепанные манжеты на своих рубашках верными признаками того, что мисс Бат перестала быть полезной на вверенном ей посту.

Молли пела колыбельную, под которую когда-то сама засыпала у мамы на руках. И отец молча слушал ее до тех пор, пока окончательно сомлевшего Бу не унесли в постель. Вернувшись, Молли села за работу, полагая, что отец продолжает спать. Манжеты ее старенького платьица, потрепанность которого скрывал белый крахмальный фартук, сияли чистотой; на горловине платья и в волосах девочки, заплетенных в косу, красовались алые банты. Сидя рядом с корзинкой, наполненной каким-то уже завершенным шитьем, катушками с нитками разных цветов и сиявшими под лампой новыми ножницами, Молли походила на маленькую рачительную хозяйку за работой. Было очаровательно наблюдать за тем, как сверкала у нее в руках сновавшая вверх и вниз иголка, как морщился от напряжения лоб девочки, когда она проверяла, ровно ли легли на ткани стежки, а затем — как на лице у нее начинала играть удовлетворенная улыбка, когда ей становилось очевидно: петля на рубашке вышла хорошо. Отец уже совершенно проснулся и, глядя на Молли, подумал: «Старая Бат и впрямь хорошо поработала. Как только ей удалось превратить этого сорванца в такую милую девочку?!» — а затем, убрав с лица платок и зевнув, осведомился у дочери:

— Чем ты занята, Молли?

— Дошиваю рубашку для Бу, сэр. Три уже готовы, — указала Молли на свертки в корзине. — Это четвертая, — с гордостью подняла она вверх почти доделанную работу.

— Шитьем, значит, увлеклась? — усмехнулся отец, разглядывая маленькую рубашечку, так напоминавшую ему самого Бу. — Мне казалось, что нас всех обшивает мисс Бат.

— Только вас, сэр, — внесла ясность девушка. — А для себя и для Бу шью я. По крайней мере, учусь это делать. Миссис Пэк говорит, что в последнее время у меня начало хорошо получаться. — И, продев нитку в иголку, Молли ловким движением завязала на ее конце маленький узелок.

— Ну, полагаю, самое время тебе поучиться, — одобрительно произнес отец. — Ты уже почти совсем взрослая, а женщинам нужно уметь шить и штопать одежду. Я бы не возражал, если бы ты иногда и мои вещи брала в починку, а то у мисс Бат глаза стали явно не те, — скорбно уставился мистер Бемис на свои обтрепанные манжеты.