Угол падения - Наталья Андреева

— Что? Где? Что случилось? — Он с трудом приходил в себя.

— Тебе звонят.

— Да сплю я. — Он попытался натянуть на голову подушку.

— Звонит пьяная женщина, третий раз уже звонит. Кому ты дал наш телефон? Я хотела уже в милицию сообщить, потом вспомнила, что милиция дома спит.

— Женщина?

Он разом проснулся и побежал к телефону.

— Алло! Лана?

— Леонидов, ты… Понял кто? У меня жетоны уже кончились давно. Хорошо, какой-то мужик сотовый дал. Ты спишь, что ли, животное?

— Какие еще жетоны? Ты где?

— В… Сижу в «Утке», пьяная в сиську. Мой урод отвалился. Кинул меня, представляешь? Я за руль не могу, у меня все перед глазами плывет. — Она опять стала нецензурно ругаться.

— Какая еще «Утка»?

Она путано и с какими-то ненужными пьяными подробностями стала объяснять, как добраться до заведения, в котором сейчас находится.

— Леша, забери меня.

— С ума сошла? Езжай к Норе.

— У нее Паша. Я туда не хочу.

— Дура!

— Забери. Я тебе за это расскажу, кого видела тогда вечером, когда Лилька приходила. Днем не сказала из вредности, а теперь скажу. Я до-о-брая. На такси Ленка ее посадила, как же! Знаем мы это такси. Ходит и ходит к ней, вроде по делу. Известно, какие там дела. Я еще специально выглянула, чтобы проверить, он или не он. Да кто еще на эту Ленку клюнет?

— Ты про кого говоришь-то, Лана?

— Приедешь — скажу.

— Хватит в детство играть. Сиди там, я сейчас приеду.

— Да? Слушай, а этот чего здесь делает?

— Кто?!

— Ну, Ленкин. Е-мое, ты чего?.. — В трубке раздались неясные булькающие звуки и гудки. Леонидов даже не стал орать в трубку «алло, алло». И так все было ясно. Он нашел Лану раньше.

Через десять минут такси мчало Алексея по направлению к указанному Ланой заведению. Водитель сразу ухватил суть обрывочных сведений, полученных Леонидовым от пьяной женщины, видимо, знал это место. Мелькали за окном яркие цветные витрины, казино и рестораны. Фейерверк разноцветных огней вспыхивал на фасадах. Освещено было все: дома, маленькие и большие магазинчики, придорожные деревья, опутанные причудливыми светящимися цепями. Алексей прекрасно понимал, что уже не успеет, что едет напрасно, но все равно ехал, потому что еще тяжелее было просто сидеть и ждать утра.

В лихом заведении резвилась полуголая, разнузданная, пьяная толпа. Она всосала в себя Леонидова, как болотная трясина — случайно попавшее в нее раненое животное. Он блуждал среди потных тел, натыкаясь на что-то скользкое, мокрое, тупое и не обладавшее ничем, кроме инстинктов. Красные орущие лица не выдавали ни одного осмысленного взгляда. Ланы среди них не было. Знакомый красный костюм не мелькал в этой толпе, как ни вглядывался Алексей.

Наконец у стойки бара он набрел на бритого мужика с сотовым телефоном. Тот что-то упорно орал в трубку, пытаясь перекричать музыку и плотный звенящий гул.

— Девушка здесь недавно звонила по сотовому. Не вы ей давали телефон?

— Что? — Тот поднял на Леонидова тупой, ничего не понимающий взгляд.

— Красивая брюнетка, яркий красный костюм, великолепные ноги.

— Иди ты, мужик…

— Я из милиции, — попытался вдолбить ему Леонидов.

— Ты че, мужик, у нас все нормально…

— Сотовый давал девушке, брюнетке? Колье на шее с кулоном в форме сердца, помада красная. Ну, давал? — тряханул Алексей бритого.

— Ты че, мужик? Ее другой мужик увел. Все нормально, мужик.

— Какой мужик ее увел?

— А… его знает.

Бритый отклеился от стойки и, шатаясь, с ревом ринулся туда, где бесновалась пляшущая толпа. Алексей понял, что здесь искать бесполезно. Народ на слова не реагировал, все просто отрывались по полной программе. Сжав зубы, Леонидов вышел на улицу. Минут десять он просто бродил вокруг, сам не зная зачем, машинально заглядывал под скамейки и в ближайшие кусты. Сердце билось где-то в горле, от страха болел живот. Он боялся за Лану, понимая, что вряд ли увидит ее живой, ругал себя, ругал ее.

«Надо было тащить ее к себе домой, черт с ней, с мамой, пережила бы. Надо было…» — думал он, продолжая ходить кругами, осматривая подозрительные места.

Его остановил наряд милиции. Из подъехавшей машины вышли двое:

— Ваши документы.

Долго и тщательно они изучали удостоверение, потом козырнули:

— Вид у вас больно подозрительный. Что-то потеряли, капитан?

— Девушку.

— Бывает. — Очевидно, они еще сомневались в его трезвости.

— Да вы не поняли. Свидетельницу я потерял. Ее увезли отсюда на машине минут сорок назад.

— Какая машина?

— Если бы я знал наверняка.

— Помочь вам?

— Домой подкиньте, мужики. Метро уже закрыто, а такси нашему брату не очень-то по карману, тем более ночью.

— Садитесь.

Он полез в машину. Искать сейчас Лану было бесполезно. Во-первых, мало надежды, что она еще жива, во-вторых, убийца наверняка повезет тело за город, чтобы бросить где-нибудь в лесу. С утра надо было объявлять розыск. Но даже в случае, если Лану будут искать все силы МВД, может не повезти так, как с телом Лили. А значит, убийцу он должен найти раньше, чем найдут труп. Времени уже совсем не оставалось.

Глава 10 РАЗВЯЗКА

Часов до трех ночи Леонидов не мог заснуть. Он заново переживал события последних дней, пытаясь представить, как можно было бы все изменить, чтобы не испытывать той боли, которая разрывала его сейчас.

Наконец, измучившись от бесплодных переживаний, Алексей провалился в сон. На маленькие красные кусочки дробилось яркое платье Ланы, мелькали прекрасные мертвые ноги Лилии Мильто, врывался чем-то темным и зловещим перекошенный рот Лены. И поверх всего сияли необыкновенные Сашины глаза.

На фоне этого бреда непрерывным гулом звучали обрывки чьих-то фраз:

«…Ходит и ходит к ней, вроде по делу…»

«…Она всегда хотела то, что кому-то уже принадлежало…»

«…Она говорила, что Лена все устроит…»

«…Мне ваши пайковые никто не заплатит…»

Шепот несся со всех сторон. Алексей летел, расставив крылатые руки, хватал ими разноцветные разрозненные куски и собирал их в большую пеструю кучу. Все это напомнило ему огромный, разбитый на тысячи фигурных кусочков пазл, где целая и поначалу понятная картина оказывается грудой бессмысленных черточек, полосок, красочных точек и непонятных значков.

Некоторые делают во сне грандиозные открытия, спо- собные перевернуть мир, некоторые сочиняют гениальные стихи или пленительную музыку. Леонидов не был гением: у маленьких людей маленькие масштабы. Положив на нужное место последний кусочек своей мозаики, он услышал победный звон колоколов. Очнувшись, Алексей понял, откуда идет этот звон: на стуле, рядом с его кроватью, уже несколько минут надрывался будильник.

Звонок ударил по Леонидову, как раскаленный прут. Не в силах сразу проснуться, он попытался скрыться от надвигающейся реальности под большой белой подушкой, но пришедшая на непрекращающийся монотонный звук мама стала энергично трясти его за плечо:

— Леша! Вставай. Вставай ты, бога ради! Тебе же на работу!

— Не упоминай Бога всуе, мама, — пробормотал Леонидов.

Мать выдернула из-под него подушку и закричала:

— Вставай ты! Я уже завтрак разогрела. Алексей больно ударился головой о спинку дивана и окончательно проснулся. Остатки сна разлетелись в ванной под брызгами холодной воды. Вздрогнув от прикосновения тысяч ледяных иголочек, он вспомнил все:

«Я понял, кто убийца. У него сейчас работает только слепой инстинкт загнанного животного. А если найдутся еще прямые улики или свидетели? Нет, со свидетелями, похоже, он разобрался. Со всеми ли? Конечно! Какой же я дурак! Идиот! Бежать, срочно бежать! Саша!» — последнее слово Алексей прокричал уже вслух и сорвался из ванной.

Пролетев мимо шарахнувшейся в сторону матери, он почти запутался в мешках и коробках, и, расшвыривая по сторонам стратегические запасы продуктов, стал на ходу одеваться. Через несколько минут Леонидов уже несся к метро. Встречные потоки воздуха обжигали легкие, растренированное дыхание сбилось, ноги налились свинцом. Люди испуганно шарахались в стороны, пропуская мужика с бешеными глазами и хрипящими легкими. Плотную толпу у входа в метро он прорезал, как нож — слегка подтаявшее масло.

Леонидов летел вниз по эскалатору, уговаривая себя: «Я должен идти очень быстро, еще быстрее. Он не успеет убить Сашу, просто не сможет этого сделать, не зверь же он, в конце концов. Я успею. Саша ничего еще не знает, она отвела в садик сына и пошла на работу, а там он ее не тронет, не посмеет. Все в порядке, у меня полно времени. Но, черт возьми, как долго нет поезда. Поумирали там все, что ли?»

Время в такие моменты идет страшно медленно. Промежутки между станциями тянулись, как жевательная резинка, народ, как назло, подолгу набивался на каждой остановке, огромное количество людей ехало, спешило, перемещалось по своим неотложным делам. Полжизни Леонидов уже готов был отдать за машинку перемещения, чтобы мгновенно оказаться у дома Александры Завьяловой, когда наконец вылетел из метро. И снова он бежал, вспомнив, как еще в школе летел к заветной финишной черте, с ликованием оставляя позади соперников и упиваясь своей скоростью. Он был быстрее всех, он возвышался над лениво текущей толпой, презирая ее за вялость и безразличие. На следующей после метро остановке Алексея догнал автобус, и только тогда он сообразил, что на финише просто упадет без сил и не сможет больше ничего сделать.