Стальная гвардия - Павел Ротмистров

* * *

Командующий 2-й гвардейской армией Р. Я. Малиновский, видимо, сумел убедить командующего фронтом, что при таком положении мехгруппа действительно наступать не в состоянии. На следующий день мне было приказано отвести ее на северный берег Маныча и занять жесткую оборону.

Конечно, мы сознавали исключительное стратегическое значение Ростова, являвшегося воротами на Северный Кавказ, и были огорчены, что не смогли прорваться к этому городу, перехватить пути отхода кавказской группировки фашистов. Но вместе с тем если объективно оценить обстановку, учесть наличие крупных сил и средств противника в этом районе, истощение своих войск, то у нас не оставалось никаких сомнений, что дальнейшее наступление не только бесплодно, но и чревато тяжелыми последствиями. Следовало пополнить войска личным составом и материальной частью, подтянуть далеко отставшие тылы, подвезти боеприпасы, горючее и продовольствие, а затем уже развивать наступление, начатое под Сталинградом и на Среднем Дону.

В первых числах февраля, когда мы занимались этой работой, восстанавливая боевую мощь корпуса, поступило волнующее сообщение о капитуляции сталинградской группировки противника. Все были вне себя от радости, которую многие бойцы и командиры выражали такой пальбой из автоматов и пистолетов, что мне в целях экономии патронов пришлось срочно отдать строгое распоряжение о прекращении самовольной стрельбы.

Вскоре стали известны и результаты операции войск Донского фронта по разгрому противника в районе Сталинграда. Они уже не раз приводились в нашей военно-исторической и мемуарной литературе.

Разгромив гитлеровские войска между Волгой и Доном, Советские Вооруженные Силы основательно надломили гигантскую фашистскую военную машину, полностью и окончательно взяли в свои руки стратегическую инициативу, перешли в наступление на огромном фронте от Ленинграда до Новороссийска и внесли решающий вклад в достижение коренного перелома не только в Великой Отечественной, но и во всей второй мировой войне.

"Для Германии, - пишет в своей книге "Поход на Сталинград" бывший гитлеровский генерал Г. Дёрр, - битва под Сталинградом была тягчайшим поражением в ее истории, для России - ее величайшей победой"{32}.

Да, это так, что впоследствии признавали даже самые реакционные военные историки Запада.

Глава четвертая.

Танки против танков

Боевой опыт в контрнаступлении Красной Армии под Сталинградом и на Среднем Дону убедительно доказал, что советские танковые войска могут добиваться решающих успехов, когда они при поддержке мощной противотанковой артиллерии и авиации действуют массированно на направлениях главных ударов.

К тому времени наша танковая промышленность уже набрала высокие темпы выпуска бронетанковой техники. Это позволило продолжать формирование новых отдельных танковых и механизированных корпусов, а также объединять их в танковые армии.

В середине февраля 1943 года, когда 3-й гвардейский Котельниковский танковый корпус приводил себя в порядок после тяжелых боев под Батайском и Ростовом, меня вызвали к командующему войсками Южного фронта генерал-полковнику Р. Я. Малиновскому, сменившему на этом посту генерал-полковника А. И. Еременко.

- Вы, Павел Алексеевич, - сказал Родион Яковлевич, - как говорится, танкист до мозга костей, притом убежденный сторонник массированного применения танков. В Ставке Верховного Главнокомандования и на военных советах фронтов обсуждается вопрос о формировании танковых армий. Москва интересуется мнением командиров танковых корпусов, в частности вашими взглядами на то, какой должна быть танковая армия.

- Кстати, мне только что звонил из Генштаба генерал Боков, - вмешался в разговор член Военного совета фронта Н. С. Хрущев. - Он ждет вас и при необходимости организует встречу с товарищем Сталиным.

- Что ж, я готов доложить свое мнение Верховному Главнокомандующему, заверил я.

- Вот и хорошо, Павел Алексеевич, - улыбнувшись, сказал Р. Я. Малиновский. - Отправляйтесь в Москву.

Командующий фронтом приказал мне возложить временное командование корпусом на генерала А. И. Вовченко и по прибытии в Москву до встречи с Ф. Е. Боковым переговорить с командующим бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии Я. Н. Федоренко.

На следующий день я самолетом прибыл в столицу. Москва встретила шумным оживлением, сигналами большого потока автомашин и перезвоном трамваев. Было заметно, что большинство москвичей в хорошем, бодром настроении. Их, как и весь наш народ, радовали крупные победы советских войск. И улицы выглядели более просветленными: громоздившиеся на них в 1942 году различные оборонительные сооружения были убраны. Правда, в окнах домов виднелись приспущенные черные полотнища - по ночам еще соблюдалась светомаскировка.

После беседы со мной генерал Я. Н. Федоренко сказал, чтобы я ехал в Генштаб, к Ф. Е. Бокову.

Федор Ефимович принял меня душевно, подробно информировал о существе дела, по которому я вызван с фронта.

- Вопрос, о реорганизации созданных еще в прошлом году танковых армий смешанного состава, - говорил он, - уже давно назрел. Опыт показал, что управлять армией, имеющей в своем составе танковые, пехотные и кавалерийские соединения с различной степенью подвижности и маневренности, весьма сложно, особенно в наступлении. Вам, Павел Алексеевич, как теоретику и практику, видимо, это хорошо известно.

- Положим, Федор Ефимович, теоретиком в полном смысле этого слова я себя не считаю. А практика со всей очевидностью установила, что для развития успеха на большую глубину в крупных наступательных операциях войска фронта или фронтов должны иметь высокоподвижные, обладающие большой ударной силой и огневой мощью танковые соединения и объединения. Только они могут решать задачи такого рода, обеспечить массирование танков на важнейших направлениях и в решающий момент.

- Яков Николаевич Федоренко сообщил мне, что вы просите организовать вам встречу с товарищем Сталиным, Это так? - спросил Ф. Е. Боков.

- Вообще-то с такой просьбой к генералу Федоренко я не обращался, а говорил ему лишь о готовности доложить Верховному свое мнение по обсуждаемому в Ставке вопросу...

Тут на столе у Федора Ефимовича зазвонил телефон.

- Слушает Боков, - поднял трубку генерал. - Здравствуйте, товарищ Сталин! Сию минуту... - Он торопливо раскрыл папку, доложил Верховному последнюю сводку с фронтов, затем, ответив на несколько вопросов Сталина, скосил взгляд на меня и сказал: - Прибыл с Южного фронта генерал Ротмистров. Прошу, товарищ Сталин, чтобы вы его приняли.

Лицо Бокова расплылось в широкой улыбке. Видимо, Сталин сказал что-то шутливое.