Побег из нубятника - Саша Токсик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пепельница на удивление не разбилась, отскочила от пола и покатилась с противным дребезжащим звуком. Мне стало смешно. Бешенство отпустило. Аккуратно, чтобы не порезаться, я вышла из гостиной и набрала Тоню.
– Антонина, я тут графин разбила в гостиной. Когда приедешь, прибери и не порежься.
Нажала на отбой, не дождавшись ответа. Знаю Тоню, она уже мчится сюда. Ещё не хватало её потом госпитализировать. Наступит нечаянно в осколки и полы кровищей зальёт. Все эти мысли вернули мне способность думать рационально.
Я плюхнулась на диван и принялась листать контакты в айфоне. Герман подойдёт, но он обо всём доложит своему начальству, а я не хочу, чтобы про игру знали лишние люди. К тому же он, несмотря на всю свою загадочность, служит в официальной структуре, и там на раскачку требуется время.
Наконец нужный человек нашёлся. Ответил он как всегда на втором гудке, словно жил постоянно с телефоном в руке.
– Привет, Алик!
– Добрый вечер, миледи, – пробасила трубка.
Сколько раз я бесилась, просила меня так не называть, говорила, что от этого слова за версту несёт дешёвой мелодрамой, но Алик был верен себе. Собственно, его тоже звали не Аликом, так что мы квиты.
– Телефончик пробить надо.
– Просто пробить? – Алик словно расстроился.
– И съездить в гости.
– Понял, диктуйте, миледи.
Я назвала номер. Память на цифры у меня была отличная. Потом поставила телефон на громкую связь и положила рядом с собой. Ждать пришлось не больше минуты.
– Интересное место, – в трубке аппетитно причмокнули. – Это промзона, причём по большей части заброшки.
– Бывал там?
– Приходилось, – голос стал чуть мечтательным. – К кому наведаемся?
– К лохам.
– Точно? Шмалять не начнут?
– Навряд ли, – я слегка задумалась. – Может, у кого травмат и есть, но не более.
– Когда надо?
– Вчера! Алик, блин! Чем быстрее, тем лучше! Пока они не свалили оттуда!
– Понял, – Алик пожевал губами. – Выходите через двадцать минут.
Времени хватило на душ, кофе, натянуть джинсы, простую чёрную толстовку с капюшоном и заглянуть в кабинет мужа. Там я залезла в настенный сейф, отсчитала десять бумажек по пятьсот евро и опустила их в плотный продолговатый конверт с пейзажем Барселоны. За такие бабки можно весь Ольховец купить!
Въезд в переулок загородили своими тушами два чёрных «Юкона». Из переднего степенно вылез Алик, помахал мне рукой и приоткрыл дверь. Сто сорок килограммов дружелюбия и любезности в спортивном костюме и кожаной куртке. Алик ездил только на больших машинах. В другие он не помещался.
– Привет Алик, раньше ты на «крузаке» катался, – заметила я, устраиваясь на заднем сиденье.
– Его зовут Владимир Сергеевич… – с вызовом начал водитель, молоденький белобрысый парнишка со свежим шрамом на квадратном подбородке.
– Захлопнись, – весомо уронил Алик, и водила виновато опустил глаза. – Трогай.
«Юкон» сыто рыкнул мотором, мы вырулили на проспект и влились в поток.
– Теперь нельзя на «крузаке», – сказал Алик. – За бандитов примут. – Он забулькал горлом, запрокидывая голову назад. Так он смеялся.
На незнакомых людей Алик действовал пугающе. Низкий лоб, выступающие брови, тяжёлая челюсть. Маленькие глазки смотрели на мир холодно и изучающе.
Алик занимался борьбой, потом был вышибалой, и наконец – вершина его карьеры – встал на фейсконтроле в «Голодной Утке», самом скандальном клубе столицы. Именно тогда мы с девчонками перекрестили его из Аллигатора в Алика.
Десять лет спустя Алик обратился за помощью. Ни один банк не хотел давать ему кредит. Вероятно, сучки в кредитных отделах писались от страха, когда этот миляга улыбался им в фотокамеру.
Я познакомила их с Филом. Алик был кем угодно, но не дураком. Через час он стал обладателем долгосрочного кредитного транша, а через полгода – владельцем огромного ЧОПа, который обеспечивал порядок на концертах, фестивалях и крупных спортивных матчах. Под его началом ходила небольшая армия, но на мои просьбы он всегда откликался сам.
– Лично их пиночить будете, миледи? – Алик оценил мой прикид и снова забулькал горлом.
– Сам справишься. – Я вытащила из кармана конверт и протянула вперёд.
– Ну зачем же… – Алик словно расстроился. – Я всегда рад помочь.
– Не люблю оставаться в долгу.
Алик не поленился, открыл конверт и не торопясь пересчитал бабки. Он был человеком очень основательным.
– Так что нам требуется? – уточнил он.
– Просто поговорить с одним человеком.
– Не бить? Не калечить?
– Ага.
Алик расстроился. В кои-то веки он выполз из офиса, оторвался от ежедневного раскладывания пасьянса на компьютере, стянул с себя костюм и галстук, вспомнил молодость. А тут всё так скучно.
– Пугнуть хотя бы можно?
– Пугнуть можно.
Внедорожник сбросил скорость и нырнул в промзону.
– Тормозни метров за триста, пешочком пройдёмся, – скомандовал Алик. – Вы с нами, миледи?
– Нет, я тут посижу, – отказалась я. – Ты, главное, трубку передай, кому нужно.
«Юкон» припарковался у замызганных железных ворот, одна створка которых была покрашена в коричневый, вторая в синий. Будка, в которой должен сидеть охранник, открыта нараспашку, стёкла выбиты. Вряд ли тут будут работающие камеры.
Алик натянул на бритый затылок вязаную шапочку-балаклаву и растянул вниз, скрывая лицо. Вылез из машины и несколько раз взмахнул руками, разминаясь.
Сзади захлопали двери второго «Юкона». Похожие друг на друга как близнецы в своих масках, бойцы подтянулись к Алику и встали, ожидая указаний.
Алик кивнул, и все они потопали вдоль длинного, измалёванного граффити забора. Как будто в рейд пошли. Впереди танк, сзади дамагеры. Хила не хватает. Блин, о чём я только думаю! Мне стало смешно.
С Аликом мы бы точно раскатали весь Ольховец в тонкий блинчик. Может, прикупить ему и двум его подчинённым по костюму, загнать их в игру…
Мои мечты прервал звонок. Алик.
– Мы ведём наш репортаж… – послышался в трубке его счастливый бас, – с криминальных окраин столицы.
Он включил видео. Картинка запрыгала, выхватывая обтянутые чёрными куртками спины, телефон качался в такт шагам, в кадр лез забор, попутные столбы, земля под ногами. Стример из Алика был паршивый.
– Безжалостная банда отморозков, – продолжал вещать он под гогот подчинённых, – готовится совершить бесчеловечное преступление. Кровь стынет в жилах… А, чё? Пришли, что ли? – перебил он сам себя.
Очередные ворота были приоткрыты. Облупившая синяя краска на металлических створках выдавала долгое отсутствие хозяйской руки. Тёмные силуэты один за другим ныряли внутрь. Камера показала контур автомобиля. Один из бойцов метнулся к нему.
– Колёса не коли́те! – заорала я.
Водила в машине, где я сидела, дёрнулся оглядываясь. Телефон в руках у Алика тоже дёрнулся, но он успел остановить
