Моя по всем статьям - Алиса Ковалевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Держи, – кинула я маленький кусочек круассана подскочившему ко мне воробью.
– Сейчас налетят, – проворчал Рихард, глядя, как тот, схватив корочку, взялся за дело.
– Всё равно больше ничего нет.
Кофе тоже кончился. Несколько туристов остановились напротив собора, чтобы сделать фотографии. Я прищурилась, глядя, как занимается рассвет. Зевнула. Несмотря на усталость, возвращаться мне не хотелось. Разве что затем, чтобы присесть на постель рядом с дочерью зная, что Рихард стоит рядом. Чтобы шёпотом спеть ей колыбельную, а потом, поцеловав, раствориться в её отце и, засыпая, сказать ему, что я его люблю.
Ард сделал жест, чтобы я встала там, где никого не было. Навёл камеру телефона. Посмотрел на дисплей и подозвал меня.
– Что там? – подошла и, взяв телефон, потрясённо ахнула.
Я стояла на фоне величественного собора, а рядом, освещённый чудесным образом пронзившим небо солнечным лучом, в небе летел белый голубь.
– Пойдём домой, – моя рука в руке Арда.
– Пойдём.
Мы прошли дворами, улочками, которых я ещё не видела. В сезон белых ночей Санкт-Петербург начисто лишался ощущения времени. Многие кофейни работали круглые сутки, туда-сюда сновали экскурсионные автобусы с вертящими головами по сторонам туристами, по Неве и каналам рассекали теплоходы.
Я остановилась у заграждения набережной, подставила лицо ветерку. Ард потянул меня назад и, развернув, не говоря ни слова начал целовать.
– Ненормальный, – шепнула ему в губы. И сама такая же ненормальная, пьяная от счастья, порывисто ответила ему.
Схватилась за его рубашку, раскрыла губы. Изнывала в его руках, готовая на всё. На любые безумия.
– Ард… – застонала тихо.
Вдали раздался гул. Очередной теплоход. Шуршание…
– Говорят, что белые ночи – чертовски романтичное время. Знаешь, я…
Внезапно пространство разорвал гудок, холод обжёг руки, хлестнул по ногам.
Я взвизгнула. Рихард громко выругался, пытаясь стряхнуть воду с рубашки. Шум был совсем близким, только раздавался он не от воды.
Поливочная машина. Медленно, похожая на неповоротливое животное, она катилась вперёд, выплёскивая на асфальт воду.
– Вам остыть надо, ребят, – высунулся из окна мужик лет под сорок. – Тащи её домой! – это предназначалось исключительно Арду. – Давай, дружище! Не подкачай!
Машина снова загудела, фары мигнули красным, и поливалка покатила дальше.
Подол платья прилип к ногам, злой как чёрт Ард тоже был мокрый с головы до ног. Взгляд его опустился к моей груди, верхняя губа дёрнулась. По-звериному зарычав, он схватил меня за руку. Я засмеялась, едва поспевая за ним. Прохладный ветер пронизывал, кожа покрылась мурашками. Мне в зеркало смотреться было не нужно, чтобы понимать, как я выгляжу. С припухшими от поцелуев губами, в липнущем к телу платье, с торчащими сквозь одежду сосками…
В подъезд мы буквально влетели. Я взбежала по лестнице к двери, развернулась к Арду лицом. Ладонью он упёрся в косяк возле меня. Глаза-губы-глаза.
– Не вздумай сказать, что устала, – рыкнул в губы, склонившись.
– Смотря для чего, – обхватила ладонями его лицо и быстро поцеловала.
Наощупь он воткнул в скважину ключ. Провернул, толкнул дверь. Целуясь, мы ввалились в коридор. Всё ещё мокрые и счастливые.
Белые ночи… Пусть кто-нибудь только посмеет сказать, что в них нет романтики!
– Ай, – я ухватилась за Арда. Сзади меня что-то грохнуло, потом снова. Едва я сообразила, что это повалившийся чемодан, из соседской комнаты появился муж Машки.
– Вы уже приехали? – совсем глупо спросила я.
Сосед нахмурился.
– Так это… Всё. Посмотрел на меня, на чемодан, на Рихарда с видом, словно засомневался.
Ард выпустил меня. Поднял чемодан, молча завёз в соседскую комнату и закрыл дверь, лишив мужа Марии возможности наблюдать за нами.
– Всё, домой нам пора, – решительно сказал Ард. – Вечером возвращаемся.
Я вздохнула. Возвращаться мне по-прежнему не хотелось, но он был прав – нам действительно пора домой.
Эпилог
Кристина
– Два раза с этим платьем у меня не сложилось, думаешь, в третий сложится?
Я стояла напротив огромного зеркала. Комната в загородной усадьбе, снятой Рихардом для нашей свадьбы, была похожа на прошлую. И при этом она была другая. Всё в ней было другим, начиная от цвета портьер на окнах и заканчивая расставленными в вазах цветами.
Цветы были повсюду: в большой гостиной, в столовой, в спальне. Они украшали крыльцо, ведущую на второй этаж лестницу и комнату, где мы были сейчас с Мирой. Розовые кусты цвели вдоль ведущей к дому дорожки, у резных скамеек и беседки. Дом буквально утопал в них. Это было безумием. Самым настоящим безумием для кого угодно, только не для Арда.
– Волнуешься? – в глазах Миры отразилась улыбка, почти незаметно тронувшая и её губы.
Я отрицательно качнула головой. Вопрос подруги заставил меня прислушаться к себе. Я и правда не волновалась.
Встала в пол-оборота к зеркалу. До последнего я сомневалась, стоит ли надевать именно это платье. В нём я должна была выйти замуж за Арда семь лет назад – не вышла. Не вышла и весной. Знак? Рок? Или это работает примета, по которой жених не должен видеть невесту в подвенечном до того, как она окажется с ним у алтаря? Только Рихард в приметы не верил.
Я поправила белую розу, украшающую моё запястье. Ещё несколько были приколоты к собранным в простую и изящную причёску волосам.
– Не волнуюсь, – сказала вслух. – Ты видела Рихарда? Как он?
– Ходит гордый, грудь колесом.
Я улыбнулась шире. На Мирославе было нежно-голубое платье, собранное лентой под грудью. Кто не знал, ни за что не догадался бы, что она беременна. Но мне было известно, что под платьем скрывается небольшой округлый животик.
– А мой важного строит. Два напыщенных индюка.
Я прыснула, окончательно позабыв о тревогах. Ещё раз осмотрела себя и крутанулась. Атласные туфли были такими удобными, что я совсем не чувствовала высоченных шпилек.
