Хороший плохой босс - Николь Келлер

– Это она, да? Очень красивая. Мне нравится.

На эти слова Катя резко оборачивается и застывает на месте. На ее глазах выступают слезы, и она торопливо их стирает ладошками.

– Марк, – счастливо шепчет она. – Ты приехал.

– Я обещал, Катя. Ни за что не откажусь от вас с Китенком.

Катя кидается мне на шею, я подхватываю ее и целую, одновременно напоминая ей, кому принадлежит эта женщина, и как сильно я по ней скучал. Катя отвечает с не меньшей страстью, и я не знаю, к чему бы привели наши действия, если бы не наигранное покашливание одной молодой особы:

– Вообще-то Евгения Михайловна говорит, что так вести себя неприлично. Вы же взрослые.

Мы с Катей дружно смеемся, и я поспешу познакомить двух моих девочек.

– Катя, познакомься, эта прекрасная принцесса – Лиза, моя…дочь.

Катя странно смотрит на меня в тот момент, когда я запнулся. Но тут же переводит взгляд на девочку.

– Мне очень приятно, я – Катя…

– Я знаю, ты – любимая женщина моего папы. Ты красивая и мне нравишься.

– Лиза! – удивленно восклицаю, потому что не ожидал от нее услышать таких слов. Катя же лишь счастливо хохочет.

– Что же мы стоим на пороге?! Проходите, вы наверно очень устали. Обед еще не готов, но я могу угостить вас чаем с блинами. Тебе нравятся блины, Лиза?

– Вообще я люблю вафли, но твои блины очень хочу попробовать.

Катя показывает, куда можно поставить наши чемоданы, и проводит нас на кухню.

– А где Никита? – спрашиваю, осматриваясь по сторонам.

– Да, где мой братик?

Вижу, как при этих словах в глазах Кати снова блеснули слезы, но она счастливо улыбается и отвечает, подталкивая Лизу к столу:

– Никита в детском саду. Мы перекусим и пойдем его все вместе заберем. Как вы смотрите на это, маленькая леди?

– Я согласна, – просияла Лиза, заталкивая в рот блинчик. – Ошень вкушно!

– Кушай на здоровье, солнышко!

– Что это был за мужчина? – интересуюсь как бы между делом, отпивая ароматный чай.

– А ты что, ревнуешь, Воскресенский? – лукаво спрашивает Катя, пряча улыбку в кружке.

– Допустим. Я, как будущий муж, имею на это право.

Катя переводит на меня шокированный взгляд, молчаливо спрашивая о главном.

– Да, Катя, я развелся. В моем паспорте стоит штамп, и теперь я свободен. Но недолго хочу оставаться таким.

– Я подумаю над вашим предложением, – снисходительно отвечает моя упрямица, стреляя в меня глазками.

– Ночью я покажу тебе, как умею уговаривать, – шепчу ей на ухо, от чего Катя вздрагивает и покрывается мурашками.

Дети играют на площадке, а Никита так увлечен игрой в футбол, что даже не замечает, что мы пришли. Я волнуюсь, все-таки, не знаю, обижается ли он на меня из-за того, что ему пришлось улететь домой без меня. Тем более, я приехал не один. Понятия не имею, как Китенок воспримет сестренку.

– Китенок! – тихо зову его, но мой мальчик слышит, резко оборачивается и застывает на месте, словно не верит своим глазам. Я приготовился к худшему, что малыш обидится и убежит, но Никита кидается ко мне со всех ног и повисает на шее.

– Папочка, папа! Ты приехал! Ураааа!

– Да, сынок, я приехал.

– Ты будешь жить с нами? – осторожно спрашивает малыш.

– А ты бы этого хотел?

– Очень.

– Тогда я буду жить с вами.

– А ты насовсем?

– Навсегда. Если мама не возражает, – поднимаю взгляд на Катю, которая в это время прижимает к себе Лизу и уже не скрывает текущих слез.

«Я люблю тебя», – шепчет одними губами.

«Больше жизни».

Эпилог Катя

– Аааааа, Воскресенский, чтобы я тебе еще раз дала! – ору на всю предродовую, сгибаясь пополам от схватки.

– Между прочим, госпожа Воскресенская, это вы тогда набросились на меня, – усмехаясь, произносит Марк, растирая мне поясницу. Присутствовать на рождении дочери – сугубо его желание, и разрешения он добивался все месяцы моей беременности. Его он, конечно же, так и не добился, но, когда привез меня в клинику, договорился с врачами, пока я продыхивала схватки.

Вообще мы не планировали так рано заводить еще одного ребенка, но наша первая совместная ночь действительно сорвала нам крышу, и мы, как это водится в семье Воскресенских, совершенно позабыли о контрацепции. Та ночь была наполнена чувствами, нежностью и безмолвными тактильными признаниями в любви. Мы настолько позабыли об окружающей действительности, что заснули вместе.

А наутро нас разбудили два сонных гномика, что стояли у кровати, держась за руки и заговорщически улыбались. Мы с Марком дружно натянули одеяло до подбородка, и максимум, что сообразили наши сонные мозги: «Доброе утро, дети!»

Мы оба очень переживали, как Лиза и Никита воспримут друг друга, ведь от этого зависело многое. Но, на удивление, дети сдружились буквально с первого взгляда и все время проводят вместе: играют, шкодничают и защищают друг друга в детском саду.

Марк рассказал мне в подробностях свою историю, и мы оба пришли к мнению, что не стоит так шокировать Лизу. Пусть все останется на своих местах. Отец Марка никогда не был ей ни отцом, ни дедом, для него девочка – мусор, препятствие на пути к благосостоянию. И ей ни к чему знать о его существовании.

– Ребенок ни в чем не виноват, Марк. Давай оставим прошлое в России. Как дурные воспоминания. И пусть Лиза знает, что у нее – самый замечательный папа на свете!

– Я не могу, Катюш. Ведь все же мои воспоминания связаны и с тобой тоже. Например, как мы познакомились, о нашей страсти…

– Их не обязательно оставлять где-либо. Они хранятся в наших сердцах, – прикладываю ладонь к месту, где бьется сердце, и легонько целую в губы.

Моя мама таки переборола свою патологическую боязнь самолетов