Крючок для пираньи - Александр Бушков

Вот это уже баллоны к аквалангу. А это больше всего похоже на ящик с патронами — положительно, робинзоны намерены воевать, никто не потащит автоматы с патронами на уединенный крохотный островок из одной лишь страсти к оружию….

А это? Сюрприз на сюрпризе… Извлекши один предмет, Мазур исследовал его с вынужденным упорством слепого нищего, пытающегося понять, хорошую денежку ему подали или подшутили, сунув какую-нибудь круглую дрянь…

Противогаз. Точно, противогаз. Робинзоны продолжают поражать загадками. Автоматы еще можно как-то объяснить, но вот зачем на этом островке противогазы в приличном количестве? Бред…

Он замер, повернул голову.

Шаги, столь же уверенные и целеустремленные, как давеча, приближались. Кто-то решил навестить склад. Принесла нелегкая, не повезло вам, ребятки, а могли бы и в живых остаться. Ну, может, еще и останетесь…

Присел на корточки за ближайшим ящиком, бесшумно снял с предохранителя свой «Каштан». Навел на вход.

Яркий луч фонаря вспыхнул неожиданно. Задержался на входе в палатку, высветив болтающиеся концы шнура.

— Сволочь Сема, — услышал Мазур. — Говорил же — завязывай… Ладно, фонарик подержи, я расшнурую…

— Погоди-ка!

У Мазура заныло в желудке от нехорошего предчувствия.

— А что?

— Сема ведь при мне завязывал. На совесть завязывал.

— Да брось ты…

— Стоп! Стой, кому говорю!

Молчание. Определенно, второй человек, как быстро удалось определить, мозговитый и недоверчивый, подавал сейчас спутнику какие-то знаки — очень уж тяжелое молчание, многозначительное… И фонарик погас. Неспроста…

Стук быстрых шагов — кинулись прочь! Уже не таясь, Мазур еще проворнее бросился наружу. Головой вперед нырнул в дыру, упал на камни, успел подумать, что может распороть гидрокостюм. Ну и плевать, не суть важно. Убегают, гады! Чешут к палатке!

Позиция была неудобная, но не его такими позициями смущать… Автомат привычно дернулся в руках, бегущие враз остановились, словно их подсекла натянутая на уровне колен проволока, с шумом упали. Шум показался грохотом взрывов.

Мазур выскочил наружу, временно плюнув на полную бесшумность, но все же привычно двигаясь как можно тише. Полог жилой палатки дернулся — кто-то спрятал голову, втянул моментально.

И тут же крик:

— Тревога!

Мазур отскочил за палатку, держа автомат дулом вверх. В конце концов, не он первый начал, разведка, как частенько бывает, плавно перелилась в огневой контакт…

Снизу, от самой земли, наугад выстрелили — и еще раз, и еще. Кто-то, выползши из палатки, сгоряча палил в ночную темень.

Новый вопль, такой дикий, что даже Мазура проняло:

— Не стрелять! Не стреля-ать!

Странно, механически отметил Мазур, задом-задом, на полусогнутых, отступая к воде так, чтобы между ним и «жильем» был «склад». Странно. Орет, словно его кастрируют… Впрочем, не так уж и странно. Если пуля пробьет баллоны для акваланга… да нет, там же не чистый кислород… Что же он так паникует? Может, у них и гранаты на складе? С ввинченными взрывателями? Ерунда какая…

— Не стрелять!

Или это те баллоны? В которых непонятно что? Мазур, все еще пятясь, послал короткую очередь в сторону дико оравшего, именно «в сторону», не собираясь попадать. Так, припугнуть, чтобы не высовывался…

— Не стрелять! Вперед!

Мазур по собственному опыту знал, как трудно выполнять такую команду — не стреляя, переть на вооруженного, активно работающего своим стволом противника. Чисто психологически тяжело, даже для битого волка… И потому он, веером пустив над головами длинную очередь, отступал медленнее, чем мог бы. Однако и не мешкал.

Бултыхнулся в воду, нарочно проделав это с таким шумом, словно нырял впервые в жизни. И, резко развернувшись влево, рванул под водой уже в спринтерском темпе, так, словно за ним гналась маявшаяся белой горячкой белая акула, и в нормальном состоянии своем не питавшая любви к человечеству.

Вылезши на берег за скалой — уже бесшумно — в темпе надел акваланг, но в воду входить не торопился. И правильно сделал — вскоре на той стороне глухо ухнул взрыв. Так рвется брошенная в воду граната. Ребята действовали, в общем, грамотно, глушили его, как рыбку, видимо, с маху сообразив, что такой визит мог нанести только подводный пловец. Еще взрыв. И еще. Заполошный треск автоматной очереди — кто-то решил подмогнуть, и, между прочим, напрасно, пуля из обычного оружия в воде почти сразу теряет скорость и пробивную силу…

По воде полоснул луч прожектора — он даже не отклонился в сторону скалы, где скрывался Мазур. Там твердо решили, что агрессор рванул от берега по прямой. Идиоты…

Гулко взревел мотор — конечно же, кинулись на судно, возжаждав погони, гранатами хотят забросать, скорее всего. Ну, будет вам сюрприз…

Ждать пришлось недолго. Через полминуты обстоятельно и оглушительно ахнул взрыв — винт, должно быть, провернулся так энергично, что взрыватели сработали одновременно… Мазур оскалился в темноте — рано записывать нас в старики, господа, право же, рано…

По ту сторону скалы больше не стреляли, доносились только яростные маты, вполне уместные и простительные. Судя по всему, робинзонам везло, никого не зацепило осколками. Грех было не использовать воцарившееся в стане противника ошеломление, и Мазур, на сей раз беззвучно, соскользнул в воду и наддал на пределе сил, опасаясь, что в воду опять полетят гранаты.

Обошлось. Когда, по его расчетам, Мазур отплыл достаточно далеко, чтобы не опасаться гидравлического удара, он всплыл, оглянулся. В палатке по-прежнему светился огонек, но на таком расстоянии никакого движения рассмотреть уже было нельзя. Одно ясно — взрыв получился чистенький, судно не загорелось, но винт наверняка разворочен начисто. Вот и робинзоньте теперь, орите по рации, жалуйтесь, как вас обидели…

Обратный путь показался не в пример длиннее — возможно, оттого, что Мазур часто сверялся с компасом, прикидывал по часам пройденный путь. Как ни поддерживай себя напоминаниями о собственном устоявшемся суперменстве, ночная стыковка с обеспечивающим судном — дело серьезное. Он плыл в абсолютном мраке, где не различить было воды и неба, невесомый, словно в космосе, свободный от мыслей и чувств, концентрируясь на одном: подавить в зародыше неуверенность и тревогу.

И справился, без ложной скромности, неплохо. Синий луч прожектора был направлен с кормы «Морской звезды» параллельно берегу острова, так что его никак нельзя было заметить с суши. Мазур обнаружил прожектор справа от себя почти в расчетное время, мысленно поздравил собственную персону с успехом — он разминулся с кораблем не более чем на два кабельтова. В таких условиях — весьма неплохой результат…

Дальше было совсем просто. На радостях он не удержался от легонького хулиганства — всплыл возле самого борта шлюпки, все это время прилежно качавшейся у трапа, выскочил наполовину из воды, заставив матроса подскочить на банке и вполголоса выматериться. Когда он, освободившись от акваланга и ласт, взобрался по трапу, обнаружил рядом с Кацубой явно озябшую Дашу и быстренько сообразил, что к чему — рыжеволосая в глубине души побаивается, что от нее злодейски утаят нечто важное. Мазур опасался даже, что полезет следом за ним в душ — нет, обошлось. Но потом не отставала ни на шаг, игнорируя насмешливые взгляды Кацубы.

Он докладывал кратко, четко, как-никак была большая практика. И заняло это совсем немного времени.

— Великолепно, — сказала Даша, видя, что остальные молчат. — Я вам, честное слово, завидую, господа офицеры, — непринужденно высаживаетесь на остров, оставляете пару трупов… Прелестно. Завидки так и берут…

— Я вам совсем забыл сказать, Дарья Андреевна, — задумчиво протянул Кацуба. — Аккурат несколько часов назад, когда наши друзья поплыли на «Веру», их под водой пытались порезать ножичками некие нехорошие парни. Которые к тому же притащили туда нечто, крайне напоминающее подрывной заряд…

Она подняла брови:

— И куда эти ребята потом девались?

— Один успел сбежать, — сказал Кацуба. — А двое… знаете ли, не успели… Ну, это наши дела, мы не собираемся писать заявление в милицию. Хочу вам только напомнить, что именно к этому самому островку собирался направить судно еще один покойный «плохой парень», который так невежливо тыкал в вас пистолетом… По-моему, это наглядно свидетельствует, что обитатели острова — народец то ли криминальный, то ли наглый до предела, коли уж не уважает ни нашей конторы, ни вашей… Я логично рассуждаю?

— Логично, — сказала она. — И теперь, кажется, понятно, отчего вы так гостеприимны и любезны. Всегда можно сказать: в то самое время, когда ваши головорезы окаянствовали на суше и на море, на борту судна присутствовала майор Шевчук…

— Вот именно, — сказал Кацуба с ангельской улыбкой. — Прагматики мы, что уж там… А вы — нет? Дарья Андреевна, вас ведь никто на аркане не тянул. Такова уж игра — мы пытаемся выжать из вас какую-то информацию, а вы, в свою очередь, ходите по пятам, стараясь вызнать нечто полезное вам… Вынужденный симбиоз, — и он улыбнулся еще ослепительнее. — Хорошо. Я прекращаю все попытки убедить вас произвести бартерный обмен. Все равно не скажете, зачем сюда приехали и за кем гонитесь. Я надеюсь лишь на ма-аленькую услугу: если у нас будут какие-то неприятности с местной милицией, рассчитываю за ваше чуткое заступничество. В конце концов, мы вам еще нужны… Вдруг да пригодимся.