История Австрии. Культура, общество, политика - Карл ВОЦЕЛКА

У словенцев, народа преимущественно крестьянского, как и у других малых народностей монархии, формировалась сначала немногочисленная, но постоянно росшая буржуазия, желавшая дать своим детям более высокое образование, что сделало бы возможным их дальнейшее социальное восхождение. Для того, чтобы /315/ это образование не привело к денационализации, в данном случае к германизации, оно должно было быть доступным и на словенском языке. Стремление создать в гимназии Цилли параллельный класс с преподаванием на словенском привело к политической буре в стакане воды. Когда в предварительной смете на 1895 г. появился этот параллельный класс – уже после того, как к подобному решению пришли в Марбурге (Мариборе), – коалиция в Вене раскололась, и кабинет Альфреда Виндишгреца пал.

Не многие политические события в Габсбургской монархии второй половины XIX столетия в большей степени отражали болезненное состояние государства, где смешная на первый взгляд причина имела столь далеко идущие последствия, как падение правительства.

После нескольких инцидентов правительство «сильной руки» возглавил поляк граф Казимир Бадени. Оно было благожелательно настроено по отношению к славянам. Бадени удалось привлечь на свою сторону младочехов. Однако, несмотря на его успехи в осуществлении избирательной реформы – дальнейшее снижение налогового ценза и введение «общего класса избирателей» для всех граждан мужского пола с 24 лет, – политика Бадени, как и политика его предшественников, определялась принципом «дальнейшего прозябания». Ценой позитивного отношения младочехов к правительству стали декреты о языке. Они предусматривали введение в будущем в Чехии и Моравии делопроизводства на двух языках – немецком и чешском. В одном из этих декретов (никогда не вступившем в силу) указывалось, что чиновники в Чехии на протяжении трех лет обязаны в совершенстве овладеть обоими языками. Это означало явное преимущество для чиновников-чехов, которые владели немецким благодаря его изучению в школе, тогда как немецкие чиновники отвергали изучение «неполноценного» чешского языка.

Еще более жесткой оказалась реакция в Вене. Подобных столкновений и демонстраций на улицах и в рейхсрате не было с 1848 года. В парламенте наряду с относительно безобидными обструкциями – депутаты выступали бесконечно долго, чтобы нарушить ход дел в палате, – доходило до рукоприкладства. Когда давление улицы – а немецкие националисты, прежде всего, немецко-национальные студенческие объединения, постарались создать соответствующее настроение – и волнения в парламенте достигли кульминации, императору Францу Иосифу пришлось 29 апреля 1897 г. распорядиться о прекраще- нии заседаний парла- /316/ мента, что одновременно означало и падение Бадени. Попытка компромисса с чехами вновь потерпела неудачу. Дело обстояло хуже, чем когда-либо прежде.

Опыт последних премьер-министров показал, что без нового подхода каждое правительство обречено на неудачу из-за противоречий между немцами и славянами. Эрнст фон Кёрбер, бывший министр торговли, полагал, что сумел найти такой новый подход. Развитие экономики должно полностью занять людей и отвлечь их от болезненной темы – межнациональных споров. Кёрбер пытался содействовать политике улучшения инфраструктуры, в особенности дорожного строительства. Ему удалось продер- жаться у власти четыре года. В конце концов, однако, и он потерпел неудачу вследствие становившихся все более неразрешимыми внутренних конфликтов. /317/

Многие правительства были вынуждены обращаться к параграфу конституции о чрезвычайных декретах (§ 14), предусматривавшему законодательную деятельность без участия рейхсрата. Некоторые кабинеты с самого начала строились на основе 14-го параграфа. «Специалистом» по правлению с помощью этого параграфа был барон Пауль Гауч фон Франкентурн. Этот политик, считавшийся доверенным лицом императора, формировал правительство таким образом не менее трех раз. В 1897–1898 гг., после падения польского графа Бадени, именно Гауч на протяжении краткого переходного периода отменил вызвавшие недовольство декреты о языке. Гауч вновь занял пост главы правительства после падения правительства Кёрбера (1905–1906), а затем еще раз – после падения кабинета Бинерта-Шмерлинга в 1911 году. /318/

В 1905 г. он попытался продолжить реформу избирательного законодательства и тем самым взяться за решение наболевшей проблемы австрийской конституции. В ноябре этого года на улицы Вены вышли 200 тыс. рабочих, требовавших введения всеобщего избирательного права. После того как правительство Гауча потерпело фиаско со своим проектом избирательной реформы, барону Максу Владимиру фон Беку, премьер-министру с 1906 по 1908 г., все же удалось осуществить изменение выборного законодательства, ликвидировав в Австрии куриальную избирательную систему. Однако всеобщее избирательное право было введено только для мужчин.

После падения Бека, осуществившего так долго откладывавшуюся реформу избирательного права, некоторые премьер-министры пытались удержаться на трапеции дольше, чем он, но это никому не удалось. Когда, наконец, в 1911 г. правительство возглавил выходец из старинного штирийского дворянского рода граф Карл Штюргк, выдвинувшийся сначала в качестве бюрократа, а затем немецкого либерального и позже немецкого национального депутата, никто не предполагал, что он сможет продержаться сравнительно долго. Однако поиск сильного человека, которым старый император занимался всю свою жизнь, похоже, заставил его длительное время оказывать поддержку Штюргку. Некоторые действия премьера указывали на близость большой войны. Внесением новых предложений по военному бюджету он хотел добиться увеличения числа солдат, но это, как и другие его широкомасштабные намерения, было трудно, а то и невозможно осуществить на парламентском уровне. Из-за обструкции со стороны чехов Штюргку уже в марте 1914 г. пришлось прибегнуть к пресловутому 14-му параграфу, и это состояние сохранялось вплоть до его смерти в 1916 г. С началом первой мировой войны, которую премьер-министр приветствовал, военная администрация получила в Австрии преимущество перед гражданским правительством, что превратило Штюргка еще более, чем раньше, в марионетку подлинных правителей. Тем не менее, премьер-министр оставался символом господствующей системы, которая с переходом к жесткой военной диктатуре заметно ухудшила условия жизни простого человека. Ровно за месяц до смерти Франца Иосифа, Штюргк был убит в обеденном зале гостиницы «Майссль и Шаден» молодым и радикально настроенным социал-демократом д-ром Фридрихом Адлером, сыном знаменитого основателя партии. /319/

Габсбургский миф XIX века

/319/ Стратегия власть имущих всегда включала построение вокруг себя мифа, скрывавшего или подчеркивавшего их человеческие слабости. Этот миф определял то, что сегодня называют имиджем человека. Различные обстоятельства эпохи порождали разные мифы. Миф, созданный династией Габсбургов, развивался со времен Максимилиана I, искавшего своих легендарных предков, и был представлен в расточительных барочных постройках Леопольда I или в «материнском образе» Марии Терезии. Интересно, что позднейшие историографы зачастую не только не разрушали, но, напротив, укрепляли его.

Такие мифы, оказавшиеся в высшей степени долговечными, породил и XIX век. Культ великого полководца, победителя Наполеона при Асперне эрцгерцога Карла (памятник ему стоит на венской площади Героев напротив памятника принцу Евгению!), был столь же распространен, сколь и культ близкого народу эрцгерцога Иоганна. Об этом эрцгерцоге, не в последнюю очередь, благодаря его браку с бюргершей и простому стилю жизни, была создана легенда, использованная позднее в послевоенном фильме (образчике тривиального жанра).

Еще более поразительны легенды, созданные вокруг Габсбургов, занимавших престол на протяжении долгого XIX в. Правивший абсолютистскими методами император Франц II/I, заурядный человек, крайне пренебрежительно относившийся к правам своих подданных, под именем «старого доброго императора Франца» превратился в идеал обывательских представлений о власти. Франц Иосиф, также весьма посредственный правитель, негибкая /320/ политика которого привела к ряду провалов в развитии Дунайской монархии и, в конце концов, к ее гибели, также стал героем популярной легенды. И даже самый последний – несчастный император Карл, который уже после того, как народ высказался против него, настаивал на своих мнимых правах на власть и даже предпринял в Венгрии две попытки реставрации, по-прежнему пользуется определенной популярностью. В данном случае дело доходит даже до намерений причислить императора к лику блаженных.