Часы Застывшего Часа - Владислав Алеф

— Это тальинд, точнее, тальинда, — объяснил цверг. — Представительница малоизученного дикого народа. Они появились совсем недавно, вероятно, произошли от людей, которые оценили красоту подземного мира и отрешились от неба.

— А это, — выдохнула Иварис и замолчала, не веря своим глазам.

Перед ней, опираясь сухими руками о костяной посох стоял маленький человечек. Ростом он был на пядь ниже Войхарена, а сложение имел еще более хрупкое. Кожа его была пепельного цвета, глаза серые, как у Язара, уши звериные, как у нее самой.

— Пепельный цверг, — спокойно закончил за нее пращур.

— Что? — переспросила она в недоумении.

— Я говорю, это пепельный цверг, — все также бесстрастно повторил Войхарен. — Самый низкорослый представитель нашего вида и самый злобный. Хотя с последним утверждением не все согласятся. Некоторые наши умы ставят безумие угольного цверга выше злонамеренности пепельного, но, на мой взгляд, это неуместное противопоставление.

— А другие цверги: медные, оловянные, — отстраненно бормотала Иварис. — Они тоже здесь? — в этом могильнике она уже готова была увидеть кого угодно.

— Кто мы, по-твоему, животные? — оскорбился Войхарен.

— Нет, — возразила она. — Животные убивают, чтобы есть.

Остаток пути прошел в гнетущем молчании, Язар почти ощущал на себе плети ненависти, которыми перебрасывались глаза его спутников.

Они спустились на второй подземный этаж. Здесь вдоль парадной лестницы уже стояли живые солдаты. Все они походили друг на друга, так что легко можно было заподозрить их в близком родстве. Все они были детьми, внуками и правнуками короля.

Деревянный цверг восседал на бронзовом троне, на голове его была Гранитная корона, в руках молот судеб, молот-скипетр Гуртангар. Этот молот был ремесленным орудием верховного кузнеца и основателя Рудого града Гуртаниша Первого Мудрого. А уже его приемники перековали молот, превратив не только в произведение искусства, но и в могущественный боевой артефакт. Вторая регалия власти не принадлежала народу бронзовых цвергов. Пять разнометаллических зубцов Гранитной короны символизировали пять основных народов цвергов: медных, бронзовых, оловянных, серебряных и золотых. Ее создатель, цверг смешанных кровей Кхангурд, желал объединить разобщенные народы. Но ни один король не уступил другому трона, Гранитная корона породила новые войны и стала символом превосходством одного народа над остальными. Она не принадлежала по праву ни одну из них и, невзирая на все ухищрения владельцев, часто меняла дома.

Король Гортуин Деревянный сидел, непринужденно развалившись на бронзовом троне и подперев большую голову рукой. Крепостью тела он превосходил любого из своих подданных, ростом не уступал человеку. В нем жилистость цвергов соседствовала с мышечной силой, а мощную грудь не скрывал даже бронзовый доспех. Пурпурная порфира накрывала его плечи и опускалась до пят. Грубая рельефная кожа-кора древесного цвета подтверждала легенду его младенчества. Гортуин полнился жизнью и мало походил на сухих цвергов, но его глаза уже загорались алым, и возрастом он приближался к пращурам.

Войхарен встал по правую руку от короля, гости остановились перед ним в сажени. Гортуин изучал Иварис недоверчивым взглядом, не удостаивая ее спутника и мимолетным вниманием. Затем он распрямился, оторвав голову от ладони, и сказал на понятном для всех присутствующих языке:

— Если ты дочь Старого каштана, как утверждаешь, я позволю вам находиться в моем городе. Если ты солгала, то не выберешься отсюда живой.

Он дал знак Войхарену. Пращур вытащил из-за пояса бронзовый крис и подошел к Иварис. Девушка подала ему раскрытую ладонь. Цверг сделал быстрый укол, поднял кинжал вертикально, чтобы кровь не стекала на пол, и опустился на колено перед королем. Гортуин принял кинжал и облизнул лезвие. Смакуя кровь, он закрыл глаза и погрузился в воспоминания.

— Тот самый вкус, — заключил он, открывая глаза. — Я никогда его не забуду. Ты сказала мне правду, Иварис, сок, что выкормил меня, течет и в твоих жилах. Ты и твой друг можете остаться в Гортунгаше столько, сколько сочтете нужным.

Гости коротко поклонились.

— Развей мои тревоги, приемная сестра, — снова заговорил король. — Мне сообщили, что наш отец убит.

— Он умирал на моих глазах, — она моргнула.

— Мне тяжело это принять, — признался Гортуин. — Каштур казался для меня незыблемым и вечным: как небо для птиц, как земля для цвергов. Твоя благородная месть мне близка и понятна. Я убил бы Вулкарда и сам, если бы мог подняться на землю. Я распоряжусь пропустить вас северной дорогой в Бризарион, — он сделал паузу и многозначительно добавил: — как только вы того пожелаете. Но пока вы здесь, я, самый могущественный среди королей цвергов, вынужден просить вас о помощи. Мы воюем с нагами Ашманашиама тысячи лет. С ними воевали мои предшественники и первые короли Гортунгаша. Каждый год в столкновениях с нагами гибнут сотни цвергов. Я хочу положить конец этой войне. Я хочу принести мир нашему народу. Но для этого мне нужна твоя помощь, Иварис, и твоя помощь, Язар, — он впервые посмотрел на юношу. — А когда война будет окончена, я дам вам оружие, чтобы победить Вулкарда, и деньги, чтобы купить его солдат. А кроме того, я дам вам Войхарена, — он указал на пращура, тот вежливо поклонился.

— Мне уже поздно бояться солнечного света, — заговорил тот. — Я приведу с собой подземных тварей и сам склоню главу, если придется.

— Но какой прок вашей армии от двух наземных странников? — спросил Язар. Его прельщали обещания Гортуина, и он ему доверял.

— Я не прошу вас быть моими солдатами, в том мало смысла, — согласился король. — Прошу лишь одного, — поочередно он посмотрел в глаза собеседников. — Убейте Сайшиама.

Иварис молчала, предложение Гортуина не пришлось ей по душе.

— Мы не сумеем, — убежденно ответил Язар. — Нас даже не пропустят в Ашманашиам.

— Пропустят, — возразила ему Иварис, но голос ее был почему-то грустным. Язар удивленно повернулся к ней. — Если я назову имя своего отца. Он вырвал Орбшиама из корней чудовищного ашториля, и с тех пор царь нагов перед ним в долгу.

— Того нага, которого мы встретили призраком? — изумился Язар.

— Так вы прошли поляной Призраков? — вмешался Гортуин. — Вы видели моего сына Кхангурда? — гости кивнули. — Несчастный, — пробормотал король. Затем добавил громче: — Призраки не могут обрести покоя, покуда не умрет один из нас: я или Сайшиам.

— Я хочу поговорить об Атнаморе, — пользуясь моментом, переменила тему Иварис. — Что будет с ним, когда умрет Сайшиам?

— Поверь мне, дочь Каштура, мне самому мучительно держать великий дух в цепях. Он вернет свободу, как только падет Сайшиам.

— Я думала, угроза исходит от дракона.

— Бечетабис служит не нагам, но только их царю. Так вы поможете мне и всему народу цвергов? — выждав паузу, вновь спросил король.

— В