Приключения Жихаря - Михаил Успенский

У богатыря снова не нашлось нужных слов, и он выжидательно поглядел на ученого Принца.

– Мои рассуждения могут показаться высокомудрому сэру Лю детским лепетом, – сказал Яр–Тур. – Но с каждым оборотом прошлое и будущее все чаще и чаще соприкасаются между собой. В конце концов из радужных струй образуется единый серый поток Акаши, и всякое движение прекратится вовсе. День рождения человека и день его смерти станут одним и тем же днем…

Тень меча на песке стала еще длиннее.

– Брат мой объяснил все как есть, – сказал Жихарь. – Дальше я сам скажу.

Все верно: если ничего не делать, то будет не время, а каша. Зато, когда Змей увидит Полуденную Росу, он так удивится, что разинет пасть. Хвост и выскочит. Потом он его, конечно, снова заглотит, но будет поздно – успеет взойти звезда.

– Вы ничего не говорили мне о звезде, сэр брат! – осуждающе сказал Яр–Тур.

– Не положено, вот и не говорил, – огрызнулся Жихарь. – А когда взойдет звезда, наша работа кончена: хоть пляши, хоть народ смеши, хоть ложись помирать. Дальше люди сами за все ответчики, хотя никогда так не бывает…

– Звезды загораются и гаснут согласно установленному порядку, – сказал Лю Седьмой.

– Эта без всякого порядка загорится. Мало того, она еще начнет двигаться по небу, – похвалился Жихарь деяниями будущей звезды. – И в том месте, где она остановится…

– Сэр Джихар, никто не тянет вас за язык! – Яр–Тур предостерегающе вскинул руку.

– Тебе не угодишь! Да и потом – все равно же помирать всем, – сказал богатырь, понимая, что сболтнул лишку.

– Может быть, нам все–таки удастся одолеть Дикую Охоту! – вскричал Принц. – Должно же у нее быть слабое место!

– Будь мы в Поднебесной, я бы попытался остановить дерзких демонов особым императорским указом, – вздохнул Бедный Монах. – Но, боюсь, они не разберут знаков, начертанных красной и черной тушью,

– Будимир, – сказал Жихарь и опустился на колени, обняв ладонями рукоять меча. – Они же все холодные – и Дикий Охотник, и баба его, и холуи, – может, ты их растопишь, поднатужишься?

Будимир важно подошел к хозяину, задрал голову и запел, растопырив крылья.

На песок упал пушистый зеленый шар.

– Что это? – с тревогой спросил Принц. – Где камнеед Шамир, которого нам столь неосмотрительно вручил сэр Соломон? Как мы теперь перед ним отчитаемся за волшебного червя?

– Ох, никак не отчитаемся, – сказал Жихарь. – Червяку пришла пора окуклиться. Что–то из него выйдет? Мы, поди, не дождемся. Василиск? Да на что нам василиск, и без него тошно…

Лю Седьмой склонился в три погибели и внимательно осмотрел кокон.

– Как верно сказал Вэнь Чань перед тем, как палач распилил его на две части: «Куколка предшествует цикаде. Изменяются очертания – и возникает цикада…»

– Цикада нам тоже ни к чему. Уж лучше тогда василиск. Поглядим ему в глазыньки, окаменеем – пусть тогда Дикая Охота побесится!

– Сэр Будимир никогда и ни при каких обстоятельствах не делает ничего просто так, – объявил Принц.

– Смеркается, – сказал Бедный Монах. – Я бы посоветовал уважаемому Жи Хану воспользоваться жезлом Жуй – сколько–то силы он успел набрать.

Жихарь послушно достал золотую ложку, но сначала по привычке положил ее на песок – определить дальнейший путь.

Ложка сперва металась туда–сюда, а потом неожиданно встала на стебель и так застыла.

– Значит, нам что – яму копать? – упавшим голосом сказал богатырь. – А чем?

И когда? Времени–то почти не осталось…

– Пусть благородный Яр–Тур перестанет ковырять песок обломком меча, – сказал Бедный Монах. – Сейчас я учиню соответствующий обряд и попробую.

Но Будимир не дал попробовать. Он клювом выдернул из песка ложку и очень ловко подхватил в нее зеленый шар. Шар сам собой начал бегать по краям ложки, сделал девяносто девять оборотов, потом сам же соскочил на землю и распался на две половинки.

Глазам явилось крохотное белое существо с тоненьким хвостиком и странно устроенной головой.

– Закройте его от света! – закричал Жихарь и сам распахнул над малюткой свой плащ. – Это не василиск и не цикада – это же у нас Индрик–зверь народился! Теперь будем живы!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Сведения о местах рачьих зимовок, по суеверным понятиям, очевидно, предполагаются исключительными, не каждому доступными, но лишь избранным.

«Какая же земля внутри толстая!» – удивлялся Жихарь, потому что спуск в Адские Вертепы оказался куда дольше, чем думалось вначале.

Хотя, честно сказать, вначале ничего не думалось: стояли вокруг насыщающегося песком Индрика и хором упрашивали его набирать тело как можно быстрее. Индрик торопился и еще до того, как спрятаться солнцу за Стоячее Море, достиг размеров хорошего быка. Побратимы и Лю Седьмой, державший на руках полюбившегося ему Будимира, встали на Индриков зад, и землеройный зверь, вытянув хвостик трубой, чтобы не оттоптали, начал неспешно погружаться в земные глубины.

– Сейчас мы подобны рудокопам, спускающимся за зеленым камнем в свои подземелья, – сказал Лю Седьмой. – Во владениях юнаньского вана есть медные рудники, и рабов туда отправляют при помощи особого устройства, именуемого клетью. Не будет ли нескромным сказать, что именно я, несовершенный, придумал это устройство?

– Вот уж, поди, рабы тебе благодарны, – проворчал Жихарь куда–то в сторону.

Дырявый зонтик Бедного Монаха пригодился еще раз, покуда сверху сыпался песок. Потом пошла обычная слежавшаяся земля.

Будимир потихоньку подсвечивал, и Жихарь по любопытству своему разглядывал стенки образующегося колодца. Земля становилась все плотнее, Индрик шел тяжело.

Когда–то, видно, на этом месте стоял город, потому что из стены то и дело выглядывали всякие осколки и обломки, срезы бревенчатой либо каменной кладки. Были и другие рукотворные вещи, но угадать их значение представлялось делом весьма затруднительным.

А до города, сообразил Жихарь, здесь было море: вон в буром окаменевшем иле видны ракушки и рыбьи кости.

И чем дольше изучал он землю, тем больше убеждался, что старый Беломор прав, а значит, и его, Жихаря, дело правое.

Ненажора Индрик рос и ширился, шире становился и колодец. Наконец лохматая площадка с хвостиком стала столь просторна, что все с удовольствием уселись, вытянув затекшие ноги.

– Наше счастье, что Индрик устроен не как прочие звери и особенно люди, – сказал Жихарь и в доказательство ткнул пальцем Индрику под хвост. Там и впрямь ничего полагающегося не было. – А то бы мы с вами уделались по самые уши.

– Куда же, в таком случае, девается поглощаемая им земля? – спросил Принц.

– Осмелюсь предположить, что в иную Вселенную, – ответил Лю Седьмой. – Животное, подобное нашему спасителю, подробно описано в трактате под названием…

– Еще неизвестно, спасены ли мы, – мрачно сказал Яр–Тур. – Полагаю, что Дикая Охота вначале по глупости будет метаться вдоль Стоячего Моря, но в конце концов они обнаружат дыру в земле, и кто помешает снежному вихрю устремиться в нее? Да и до каких пор намерен терпеть непрошенных седоков мужающий на глазах Индрик?

– Большая Земляная Мышь безмерно благодарна владельцу жезла Жуй, – сказал Бедный Монах. – Если бы не он, куколка могла пролежать в бездействии еще многие тысячи лет и стала бы легкой добычей первого же голодного хищника.

Рождение такого животного – чрезвычайная редкость…

– Вот и ладно, что редкость, – сказал богатырь. – Если бы Индрики плодились, как кошки, они источили бы всю землю, мы бы уже давно все провалились куда следует и не мучились…

– Жаль, что здесь не установлены изображения Проппа, – вздохнул Принц. – Удача нам бы не помешала…

– Не беда, – сказал Жихарь. – Если он вправду всемогущ, то и отсюда услышит наши сказки да байки, а если он просто бревно…

– Мы же не раз убеждались в обратном, – сказал Яр–Тур. – Думается мне, что наш новый товарищ, умудренный годами и опытом, знает великое множество новелл и устарелл…

– Не принято в Поднебесной тешить высшие силы россказнями о делах земных, – отозвался Лю Седьмой. – Но, коль скоро здесь такие порядки, я готов поведать о войне трех царств.

Как богатырь и опасался, это оказалась волына в особо крупных размерах.

Поначалу все было интересно и увлекательно, потому что незнакомо, только скоро Жихарь запутался в чужих именах и сложных родственных связях.

Тот, кто сложил эту волыну, хотел, видно, упомянуть в ней поименно всех жителей Чайной Страны, чтобы кого–нибудь не обидеть, а их вон ведь сколько!

Жихарь задремал, время от времени приходя в себя на самых жутких местах повествования.