Александра (СИ) - Анна Туманова

— Саш, познакомься, это Сигизмунд Карлович Войтеховский, мой давний приятель. Зиг, это Александра, моя жена, — представил их друг другу Глеб.

— Ай, хороша, — протянул гость, — красавица! Завидую дорогой, черной завистью завидую! Какой лакомый кусочек отхватил. А благоухает как!

— Зиг, заткнись, — предупреждающе рыкнул Оборский.

— Ой, да не кипятись ты! — отмахнулся его приятель. — Уже и сказать нельзя. Александра, искренне восхищен, — пророкотал он, отвесив на редкость изящный поклон.

Саша кивнула, пытаясь устоять на месте и не попятиться от склонившегося перед ней мужчины. Ее потряхивало от безотчетного страха перед чуждой силой, распространяющейся от гостя.

Сигизмунд прошел в гостиную, а Глеб плотнее прижал к себе Сашину руку и тихо, на грани слышимости произнес:

— Не волнуйся, тебя никто не обидит. Я рядом.

Девушка попыталась успокоиться. Получалось с трудом. Оборский погладил дрожащую ладошку жены и слегка приобнял девушку за талию. Саша вздохнула — теплая рука Глеба придавала уверенности, и Александра расслабилась. Он рядом. Все будет хорошо…

Поток гостей не ослабевал. Дамы в вечерних туалетах, мужчины в дорогих смокингах, смех, приветственные поцелуи, иностранная речь…

Оборский здоровался, представлял гостям свою жену, раздавались восхищенные восклицания мужчин и чуть уступающие им в энтузиазме вежливые фразы женщин… «Польщены… Восхищены… Прекрасно… Удивительно…» А Саша стояла с застывшей на лице улыбкой и только и успевала произносить формальные слова о том, что ей приятно и — да, она польщена, восхищена… ну, и далее, по списку.

Наконец, последний гость прошел в гостиную и вечер начался.

Глеб передвигался по зале, общался с друзьями, отпускал комплименты дамам, вступал в разговоры с мужчинами, но ни на секунду не выпускал из своих объятий жену. Он крепко держал ее за талию и так и перемещался по гостиной, не обращая внимания на понимающие взгляды гостей. Саша прильнула к теплому боку мужа, крепко вцепилась в его руку и даже не помышляла отойти от него хоть на шаг.

Среда, в которую она попала волею судьбы, внушала девушке опасения. Александра видела оценивающие взгляды женщин, откровенный интерес мужчин, ощущала ауру силы и власти, исходящую от присутствующих и исподволь, незаметно наблюдала за ними. Тонкие, едва ощутимые отличия, отделяли оборотней от обычных людей. Саша замечала, как шевелятся ноздри гостей, стоит ей пройти рядом, отмечала хищный блеск смотрящих на нее глаз, пару раз почувствовала едва уловимый, мускусный запах от проходящих мимо мужчин, а пару раз ей почудились невесомые прикосновения чьей-то руки. Оборотни смотрели, наблюдали, оценивали. В этом мире не признавали слабаков. Что ж… Александра подняла повыше подбородок, и смело встречала оценивающие взгляды. «Не дождетесь!» — говорили ее глаза, и оборотни понимающе улыбались — храбрая девочка.

Вечер завершился торжественным ужином. Легкая, приятная атмосфера, непрекращающиеся разговоры — смесь русского с французским, — еле слышный стук приборов, мягкий голос Глеба… Изысканный вечер в избранном обществе. Саша смотрела, наблюдала и помалкивала. Ей было о чем подумать. Если оборотни живут не одну сотню лет, то становится понятно, откуда взялись такое богатство, власть, сила… И разговоры о прошлом, и проскальзывающая ностальгия по старой, утерянной навсегда России, и необычные обороты речи…

— Глеб, а ты помнишь…

И мужчины принимались с жаром обсуждать дела давно минувших дней, переходя на французский, споря и приводя в аргументы высказывания почивших военачальников и друзей. «А ведь это непросто — видеть, как старятся и умирают близкие, как уходят в историю эпохи, как жизнь уводит все дальше от тех мест, где родился и вырос…» Она смотрела на сидящих за столом людей… ну, вернее, не совсем людей… и пыталась представить — каково это — жить так долго. Ведь, отныне, это и ее участь. По крайней мере, до тех пор, пока будет жив Глеб, будет жить и она, его жена и пара. Да, странно устроена жизнь. То, что раньше казалось сказкой, теперь не вызывает у нее никакого удивления. Обычный факт. Таких фактов, за последнее время, скопилось очень много, но только одно так и осталось неясным. По убеждению всех, она — пара Оборского, и он никогда не сможет причинить ей боль. Но Саша видела недоумение и неуверенность оборотней, когда речь касалась этой темы. Она понимала, что они сами не особо верят в то, что ей говорят. Еще бы — поступок Глеба опроверг непреложную истину и никто не мог объяснить, почему это случилось и не произойдет ли повторения подобного. Снова, и снова Александра переживала ту кошмарную ночь, забывшись сном, а те события, что были в ее жизни раньше, лишь подтверждали при пробуждении — нельзя ни в чем быть уверенной, нельзя бездумно принимать на веру все, что ей говорят. И она не верила. Наблюдала, оценивала, выжидала… А глупому сердцу так хотелось забыть обо всем и довериться мужчине…

Ужин, между тем, плавно подошел к своему завершению, и гости принялись прощаться с радушными хозяевами.

В усадьбе остались лишь несколько друзей, среди которых был и Войтеховский. Он веселился, балагурил, требовал свой выигрыш немедленно и всячески подшучивал над проигравшим спор другом.

Глеб, не выдержав насмешек, хмыкнул, открыл бар и достал бутылку коллекционного коньяка.

— Держи, победитель, заработал в честном бою, — улыбнулся он, отдавая редкий напиток.

— Ах, ты, моя сладенькая, иди к папочке! — дурачился Сигизмунд, целуя выигранную бутылку, — этот глупый малец не знает, как обращаться с таким божественным напитком. Нектар! Амброзия!

— Зиг, да уймись ты, — не выдержал Алекс, — хватит дразнить, иначе придется прямо здесь расстаться с выигрышем, поделив его на всех.

— А я не жадный. Глебушка, неси бокалы, — разошелся Войтеховский.

— Алексей, достань в буфете, — распорядился Оборский, — я сейчас.

Пока друзья шутливо препирались, хозяин дома незаметно вышел из гостиной и направился к детской. Ему не терпелось увидеть малышей и, в глубине души, затаилась надежда, что Саша сейчас с ними. Чутье не подвело мужчину. Александра сидела в полюбившемся ей кресле-качалке и держала детей на руках.

— Саш, я ведь просил, — укоризненным шепотом возмутился Глеб, — у тебя же спина…

— Да, не болит она уже, — так же шепотом, отозвалась девушка, — все прошло давно.

— Опять геройствуешь? — внимательно посмотрел на нее Глеб. — Ладно, только постарайся не таскать их на руках подолгу. А Татьяна где?

— Я ее отпустила, — тихо ответила Саша, — пусть отдохнет. Да, и я по детям соскучилась, весь день толком не видела.