Оранжерея на краю света - Ким Чхоёп
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На стенах выставочного зала висели произведения био-арта, созданные с использованием люминесценции и таким образом имитирующие свойство мосваны. Благодаря мерцающему в темноте синему свечению зал выглядел инопланетным. В центре светилась большая голограмма, изображающая ареал распространения лианы и процесс агрегации пылевых частиц.
– А вон на той стене, похоже, смонтированное изображение? Заросли мосваны в Хэволе выглядят совсем не так.
– Ну что тут скажешь, искусство – это всегда метафора и гипербола. В этом суть био-арта.
– Даже все наши фотографии отретушировали.
Аён уже не раз осмотрела все экспонаты во время подготовки выставки, но Юнчжэ и Субин видели их впервые. Они перешептывались и с интересом смотрели по сторонам. Аён взглянула на часы и поняла, что пора идти.
– Вы оставайтесь, а я пойду, у меня еще дело есть.
– Ты у нас деловая. Собираешься еще что-то удивительное открыть? – усмехнувшись, сказала Пак Соён.
Юнчжэ украдкой взглянула на Аён и одними губами пожелала ей удачи.
Аён поспешила выйти из зала. А вдруг она не придет? Присев возле входа, Аён стала ждать. Чтобы никто из организаторов ее не беспокоил, она открыла планшет и сделала вид, что работает. Открыв почту, она перечитала переписку:
Мне посчастливилось услышать много интересного. Больше всего понравилась дискуссия о том, как следует воспринимать мосвану – как дар природы или же как изобретение человека. Если бы спросили меня, то мое мнение было бы аналогично Вашему. Эти факторы невозможно разделить. Мосвана появилась благодаря вмешательству человека, но это стало возможным только благодаря природе. В конце концов лиана снова вернулась в ее лоно. Кто-то говорит, что люди использовали мосвану, но вполне можно считать, что все было наоборот. Переживая золотое время расцвета, мосвана попутно сделала доброе дело для человека. Своего рода коэволюция.
Мне хотелось бы увидеться с Вами. Совсем ненадолго. Все важное мы уже обсудили в переписке. Но есть еще кое-что.
С назначенного времени прошло уже полчаса. Аён поняла, что здесь встреча точно не состоится. Выйдя из лобби, она заглянула в укромный коридор в конце специального зала и, наконец, обнаружила того, кого искала.
На стуле в темном углу, куда не проникал свет из холла, сидела Рэйчел. Одета она была совсем не по погоде – в длинном тяжелом облачении и огромной шляпе, закрывающей лицо. Аён сразу ее узнала.
– Как вам выставка? Удалось посмотреть?
Рэйчел повернулась. Если бы не воспоминания Чису, Аён никогда бы не поняла, что ее собеседница – киборг. Она выглядела как обычный человек.
– Я, наверное, скажу глупость, но на что тут, собственно, смотреть? – сухо ответила Рэйчел.
– Внутри много интересного. А как вам гобелен?
– Какая-то насмешка над мосваной.
Скептический тон Рэйчел заставил Аён невольно улыбнуться, и она поняла, что вряд ли на выставке найдется экспонат, который придется по душе ее новой знакомой.
– Я пригласила вас, чтобы показать, какую колоссальную работу вы сделали. Для меня большая честь встретиться с вами, Рэйчел. Вы настоящий спаситель человечества.
Рэйчел не выражала никаких эмоций. Улыбнувшись, Аён предложила найти более тихое место.
Ее мучил вопрос о том, что за робот тогда таинственно исчез в Хэволе. Если Чису уже покинула этот мир, то кто тогда посадил там мосвану? Что Чису так отчаянно пыталась отыскать? Гуманоидного робота, спрятавшегося среди груд металлолома? А может, исходный вид лианы? Несколько лет назад в Корее отмечались случаи бурного разрастания мосваны. Было ли все это простым совпадением?
Аён догадывалась, что Рэйчел могла жить в Хэволе, но даже не представляла, как ее найти. Подсказка пришла неожиданно. Изучая имеющуюся литературу о мосване, она вдруг наткнулась в открытой базе данных «Юниген» на описание генома всех ее модификаций по регионам произрастания. Многие ботаники изучали геномные вариации отдельных видов, но еще задолго до обнародования материалов по Илиму собрать такой объем данных с каждого уголка мира было под силу лишь одному исследователю. Ее логин был Rc.
Аён не ожидала, что Рэйчел ответит на письмо. Наверное, она правильно решила спрашивать про растения, а не про дела минувших лет. К тому же Рэйчел не отрицала, что именно она тот самый ботаник, культивировавший мосвану. Аён спросила, как ей удалось создать это удивительное растение, каким образом оно передавало устойчивые к пыли ДНК-векторы другим видам и как эта генно-модифицированная лиана смогла незаметно вернуться в лоно природы. Кроме того, она рассказала ей об основных теориях и гипотезах, господствующих в экологии пыли. Какие-то вещи Рэйчел находила занимательными, но ко многому относилась весьма скептически.
С самого начала их переписки Аён поняла, что Рэйчел просто так не захочет с ней встречаться, и решила уважать ее волю. Однако у нее была информация, которую, возможно, Рэйчел захотелось бы узнать. После долгих сомнений Аён все же предложила Рэйчел встретиться и, к своему удивлению, получила согласие.
– Спасибо вам большое за встречу. Я переживала, что вам все эти открытия не будут интересны. Вы культивируете растения уже многие десятилетия, это мы слишком поздно все поняли и подняли теперь суматоху. Мне казалось, что вы проделываете интересные эксперименты с растениями ради развлечения. Но, увидев в «Юнигене» ваши данные обо всех региональных модификациях мосваны, я поняла, что глубоко заблуждалась. Вы действительно настоящий ученый, которым движут жажда открытий и любопытство. Если работа позволяет хотя бы приоткрыть завесу тайны, то уже не имеет значения, разделяет ли кто-то твои взгляды или нет. И все же, Рэйчел, что для вас значат эти растения?
Аён выдержала ее пристальный взгляд, на секунду почувствовав себя объектом исследования. Наконец Рэйчел ответила:
– После развала Илима и ухода Чису растения – это все, что у меня осталось. Мне хотелось, чтобы они успели распространиться повсюду и прорасти на каждом клочке земли, пока люди не вернулись к обычной жизни. Но этого не случилось.
Рэйчел рассказала о том, что произошло потом. Она подожгла оранжерею и, покинув Илим, десятилетиями скиталась. Спрятавшись в старом хранилище семян, культивировала пылеустойчивые семена и даже пыталась снова воссоздать тот лес путем заражения резистентных генов корневыми бактериями. Но надолго задержаться в одном месте не получалось. Ее начинали одолевать тягостные воспоминания об Илиме, и, не в силах вынести боль, она спешила снова отправиться в путь.
– Когда закончилась эпоха Пыли, мне все наскучило. Я поняла, что пришла пора отпустить мои растения. Они уже были повсюду, и я им была больше не нужна. Я решила, что пришла пора отключить себя и занять свое место на свалке. Но, когда
